Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека
Н.Н. Воронин, П. А. Раппопорт
Зодчество Смоленска XII - XIII вв.
Церковь архангела Михаила 1)
OCR Олег Захаренков по книге Н.Н. Воронин, П. А. Раппопорт. Зодчество Смоленска XII - XIII вв. Ленинград, "Наука", ленинградское отделение, 1979 г.
Русский город выражает огромную признательность Олегу Захаренкову за предоставленный отсканированный и вычитанный текст.
1
Церковь архангела Михаила - наиболее известный из памятников зодчества древнего Смоленска. Расположена она на западной окраине современного города, у края холма, возвышающегося над поймой Днепра (рис. 78). В позднее время церковь стали называть Свирской. 2) Древнее же её название, по-видимому, церковь чуда архистратига Михаила. 3)
Уже первое летописное известие о церкви говорит нам если не об исключительности её архитектурного облика, то во всяком случае о необычайном богатстве внутреннего убранства. Под 1197 г. в связи с сообщением о смерти князя Давида Ростиславича в летопись включено похвальное слово усопшему князю, содержащее отрывок: "Сам бо (князь Давид Ростиславич. - С. П.) сяков обычай имееть - по вся дни ходя ко церкви святаго архистратига божия Михаила, юже бе сам создал во княженьи своем, такое же несть в полунощной стране, и всим приходящим к ней дивитися изрядней красоте ея, иконы златом и сребром, и жемчюгом, и камением драгим украшены, и всею благодатью исполнена". 4) Свидетельство летописи о возведении церкви князем Давидом Ростиславичем позволяет определить хронологические рамки, в которые укладывается её постройка - между 1180 и 1197 гг. 5)
Последующая история памятника известна нам лишь в самых общих чертах. Обычно в литературе указывают на перестройку церкви в поль-
_________
1) Автор главы С. С. Подъяпольский.
2) Происхождение этого названия не установлено. По одной из версий, церковь так называлась по имени пристроенного к ней в 1733 г. придела Александра Свирского (Михайлов И. Статистическое обозрение губернского города Смоленска. - ЖМВД, 1838, т. XXVII, с. 180-21 6). Источники конца XVIII в. приводят, однако, другие наименования престолов. На этом основании С. П. Писарев предложил другое объяснение названия церкви; согласно ему, слово "Свирская" происходит от Северских земель, к которым шла дорога через Смядынь и откуда, возможно, пришла княжеская дружина (Писарев С. П. Княжеская местность и храм князей в Смоленске. Смоленск, 1894, с. 50-52). Толкование Писарева представляется малоубедительным.
3) В документе 1610 г., в котором перечислены сохранившиеся церкви, это церковь названа "Михайлово чудо" (АИ, 1841, т. II, с. 174).
4) Ипатьевская летопись (ПСРЛ, II, 703-704).
5) Разные авторы пытались сузить хронологические рамки предполагаемого строительства церкви. Н. М. Карамзин считал, что церковь возведена после 1195 г. (Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 1, т. III. СПб., 1842,. с. 62). С. П. Писарев предложил датировать её 1194 г. (Писарев С. П. Указ. соч., с. 35). И. И. Орловский, исправляя очевидную ошибку в рукописи Михаило-Златоверхого монастыря, реконструировал приведённую там дату как 6696, т. е. 1188 г. (Орловский И. И. Борисоглебский монастырь в Смоленске на Смядыни и раскопки его развалин. - СС, 1909, вып. I, ч. 1, с. 226). Н. И. Брунов во всех своих работах датировал церковь 1191-1194 гг. М. К. Каргер, анализируя различные версии, пришёл к выводу о равной бездоказанности всех предложенных уточнений датировки церкви архангела Михаила (Каргер М. К. Зодчество древнего Смоленска. Л, 1964, с. 77-78).
-163-
Рис. 78
Церковь архангела Михаила
ский период, после осады Смоленска в 1634 г. Это базируется не на прямых указаниях источников, а на разного рода косвенных соображениях. В данной связи принято говорить о вероятности повреждения храма во время сражения, ссылаясь на изображение церкви на гравюре В. Гондиуса, где верх её, как, впрочем, и других церквей, показан в полуразрушенном виде, с растущими на сводах деревьями (рис. 79). О возможной перестройке в середине XVII в. говорит и посвящение одного из приделов церкви архангела Михаила Алексею человеку божию - патрону царя Алексея Михайловича. Из более поздних известий следует особо выделить сообщение об освящении церкви в 1713 г.6) Переосвящение, по-видимому, было связано с большими строительными работами, ибо в конце XVIII в.
_________
6) В конце прошлого столетия в архиерейских покоях хранился антиминс, выданный в ноябре 7221 (1713) г. смоленским и дорогобужским митрополитом Сильвестром на освящение церкви "чуда архистратига Михаила" (Писарев С. П. Указ. соч., с. 34).
-164-
Рис. 79
Церковь архангела Михаила. По В. Гондиусу
этим годом датировали постройку Михаило-архангельской церкви. 7) Позднее ремонтные работы производились в 1785 г. (возобновление росписи и установка железных крестов над куполом и алтарём) и несколько раз после наполеоновского нашествия - в 1820-х, 1836 и 1851 гг. 8) В 1833 г. с юго-западной стороны к церкви был пристроен придел Бориса и Глеба, ныне не существующий.
Значительные перестройки, которым подверглась церковь, были, видимо, основной причиной позднего проявления интереса к ней со стороны историков русского искусства. Не исключено, что этому также способствовали существенные типологические отличия здания от большинства дошедших до нас памятников русского зодчества домонгольского периода, вызывавшие определённое недоверие к ранней датировке церкви. В XIX и в начале XX в. церковь архангела Михаила в основном привлекает внимание смоленских краеведов. Особое место среди них принадлежит С. П. Писареву, не только собравшему наиболее полные сведения по истории памятника, но и предпринявшему попытку его архитектурного описания и словесной реконструкции. К сожалению, все написанное Писаревым об архитектуре церкви было даже для того времени настолько малопрофессионально, что не могло способствовать введению памятника в научную литературу.
_________
7) Писарев С. П. Указ. соч., с. 237; ЦГВИА, Военно-учёный архив, № 21584, л. 3 об.
8) Писарев С. П. Указ. соч., с. 256, 273, 288, 291.
-165-
Рис. 80
Церковь архангела Михаила. Реконструкция Н. И. Брунова
Только в 1920-е гг. началось изучение архитектуры Михаило-архангельского храма и осмысление его места в истории русского зодчества. 1923 г. памятник был обследован И. И. Бруновым, обратившим внимание на особую объёмно-плановую структуру здания, наличие у него пучковых пилястр и полуциркульных сводов в угловых компартиментах. 9) Эти наблюдения позволили ему высказать ряд совершенно новых взглядов на развитие зодчества XI-XII вв. в Северо-Западной Руси и на место, занимаемое в нём смоленским храмом. Если отрешиться от отдельных выдвинутых Бруновым положений, которые представляются нам теперь неверными или сомнительными, становится особенно очевидной принципиальная важность сделанных им выводов. Прежде всего, как отметил Брунов, цер-
_________
9) Брунов Н. И. Извлечение из предварительного отчёта о командировке в Полоцк, Витебск и Смоленск в сентябре 1923 г. М.., 1926.
-166-
Рис. 81
Церковь архангела Михаила. Реконструкция П. Д. Барановского
ковь архангела Михаила принадлежит к новому, ранее неизвестному типу культового здания, к которому из сохранившихся русских храмов домонгольского периода может быть отнесена ещё лишь церковь Параскевы Пятницы в Новгороде. 10) Необычная для XII в. форма сводов угловых компартиментов подсказала Брунову вывод об особой, непозакомарной форме покрытия: по первой выдвинутой им версии - пощипцовой, 11) согласно высказанному позднее взгляду - трёхлопастной (рис. 80). 12) Невзирая на ошибочную датировку Пятницкой церкви в Новгороде 1156, а не 1207 г., он пришёл к правильному заключению о проникновении нового типа в Новгород из Полоцко-Смоленской земли, а также о его важной
_________
10) Brounoff N. Un nouveau type d'eglise dans la Russie du Nord-Ouest au XII-eme siecle. - In: Vetenskaps-Societeten i Lund. Arsbok. Lund, 1925, s. 15.
11) Ibid., s. 28-29.
12) Брунов Н. Беларуская архітэктура XI-XII ст. - В кн.: Зборнік артыкулаў Інстытута беларускае культуры. Менск, 1928, с. 298.
-167-
Рис. 82
Церковь архангела Михаила. Обмерный план
роли в сложении форм новгородского зодчества XIII-XV вв. В архитектуре обоих памятников Брунов отметил некоторые романские черты. Наличие трёх притворов и размещение купола над западной частью плана он склонен был объяснять проникновением кавказских влияний. Несмотря на преувеличенное акцентирование внешних влияний, характерное для представляемой им искусствоведческой школы, Брунов признавал своеобразие нового архитектурного типа, сложившегося в XII в. в Северо-Западной Руси. Выводы Н. И. Брунова были сразу же использованы другими авторами, принявшими как предложенную реконструкцию храма архангела Михаила, так и в известной мере нарисованную им общую картину развития архитектуры северо-западных русских земель XI-XII вв. 13)
Примерно в те же годы И. М. Хозеровым было начато археологическое изучение Михаило-архангельской церкви. Помимо обследования нижних частей стен и фундаментов, он путём закладки зондажа установил на-
_________
13) Шчакацiхiн М. М. Нарысы з гiсторыi беларускага мастацтва. Т. 1. Менск, 1928; Корзухина-Воронина Г. Ф. Рязань в сложении архитектурных форм XI - XII веков. - ГАИМК. Бюро по делам аспирантов. Сб. I. Л., 1929, с. 80.
-168-
Рис. 83
Западный фасад. Обмер. Темным выделены участки сохранившейся древней кладки (то же на рис. 84 - 87)
личие у пучковых лопаток с лицевой стороны ещё одной, позднее стёсанной, полуколонки, что ещё более усиливает их "романский" характер. Но, пожалуй, особо важным было произведённое Хозеровым археологическое обследование не самой церкви архангела Михаила, а остатков других разрушенных храмов древнего Смоленска, показавшее, что интересующий нас памятник во многих отношениях не был для местной архитектуры единичным явлением.
Наиболее полные исследования памятника были предприняты П. Д. Барановским, выполнившим его обмер и заложившим серию зондажей, что позволило ему обнаружить остатки ныне утраченных деталей фасадной обработки памятника. Работа Барановского, начатая ещё в 1920-е годы, завершилась уже после Великой Отечественной войны, когда храм был лишён кровли, а с его стен на больших площадях осыпалась штукатурка, обнажив древнюю кладку. Условия, тяжёлые для сохранения памятника, оказались как нельзя более благоприятными для его изучения. В 1948 г. Барановский сообщил, что исследования церкви архангела Михаила им завершены. Однако эти исследования, к сожалению, так и не были опубликованы. В 1951 г. впервые была издана выполненная им графическая реконструкция церкви, повторённая позднее в большом количестве изда-
-169-
Рис. 84
Северный фасад. Обмер.
Рис. 85
Поперечный разрез. Обмер.
-170-
Рис. 86
Продольный разрез. Обмер.
Рис. 87
Разрез с видом на западную стену. Обмер.
-171-
ний 14) (рис. 81). Публикация этой первой, детально проработанной реконструкции памятника при всём значении, которое она имела для изучения истории древнерусского зодчества, нисколько не снимала, однако, настойчивой необходимости опубликования материалов исследования. В какой-то мере реконструкция могла даже способствовать созданию превратного представления об архитектуре памятника, с равной степенью достоверности изображая и элементы, существование которых бесспорно подтверждено натурными остатками, и другие, представляющие собой плод неизбежного домысла исследователя.
По мере роста общих успехов в изучении истории древнерусской архитектуры важность смоленского памятника, впервые отмеченная Н. И. Бруновым, вырисовывалась всё более отчетливо. Это делало насущно необходимым проведение новых исследований памятника. Такая возможность представилась в 1961-1963 гг. Центральным научно-реставрационным мастерским. Намечавшаяся программа изучения памятника не была, однако, полностью завершена по независящим от мастерских обстоятельствам, и исследования были продолжены в 1975 г. Общее руководство этими работами осуществлял С. С. Подъяпольский. Археологическое обследование произведено М. X.Алешковским. 15) Остатки древней живописи изучены В. Г. Брюсовой. 16) Б. Н. Рахманиновым впервые исполнены точные чертежи памятника методом стереофотограмметрии (рис. 82 - 87). 17) В работах 1975 г. принимали участие архитекторы Т. Е. Каменева и Н. В. Каменев, археолог Н. В. Сапожников, искусствовед Л. В. Бетин.
Новые исследования позволили внести определенные уточнения в наши представления о первоначальных архитектурных формах здания, но вместе с тем выявили более значительную степень его перестройки, чем это представлялось ранее. Стало совершенно ясным, что реконструкция, выполненная П. Д. Барановским, не является исчерпыва-
ющей и что в дальнейшем создание достаточно обоснованной во всех своих деталях реконструкции вряд ли окажется возможным. Тем не менее данные исследования церкви архангела Михаила с несомненностью подтверждают исключительность памятника, его высокие художественные достоинства и особое значение для истории русского зодчества.
2
Н. И. Брунов определил церковь архангела Михаила как шестистолпный трёхапсидный храм с тремя притворами. Уже Г. Ф. Корзухина-Воронина отметила в памятнике "наклонность к переходу в тип четырёхстолп-
_________
14) История русской архитектуры. Краткий курс. М., 1951, с. 23.
15) Основные данные археологического изучения памятника отражены в статье: Алешковский М. X.; Подьяпольский С. С. Новые данные о церкви Михаила архангела в Смоленске. - СА, 1964, № 2, с. 231-236.
16) Брюсова В. Г. Вновь открытые фрески церкви архангела Михаила в Смоленске. - В кн.: Культура и искусство Древней Руси. Л., 1967, с. 82-89.
17) Новый обмер имеет существенные расхождения в размерах с чертежами, опубликованными П. Д. Барановским. В прежних чертежах не были учтены некоторые особенности памятника, например сужение парусного кольца, делающее внутренний диаметр барабана значительно меньше стороны подкупольного квадрата.
-172-
ных церквей", выраженную в том, что восточная пара столбов совпадает с восточной стеной. 18) Ещё более решительно высказался в пользу трактовки храма как четырёхстолпного М. К. Каргер, указавший на утонение стенок боковых апсид по сравнению со стенами основного куба церкви. 19) К этому можно добавить, что восточные внешние окончания боковых апсид, как показали новые обмеры, не составляют одной прямой линии, а достаточно сильно развёрнуты внутрь, благодаря чему дьяконник и жертвенник не вписываются в общий контур здания, а образуют как бы изолированные ячейки, приставленные по сторонам сильно выступающей средней апсиды.
Как план церкви, так и в особенности композиция её объёмов характеризуются отчётливо выраженной центричностью, нарушенной только в восточной части устройством трёх апсид вместо примыкающих с других сторон высоких притворов. Однако боковые апсиды не только имеют внешний прямоугольный абрис, но и сильно понижены по отношению к высокой средней апсиде. Благодаря этому средняя апсида и притворы воспринимаются как симметричные выступы, придающие конфигурации здания крестообразный характер.
Другая особенность церкви - необычный вертикализм пропорций, подчёркнутый на фасадах применением многообломных пучковых пилястр, но, пожалуй, особенно ярко выраженный в интерьере (рис. 88). 20) Пониженные боковые апсиды и притворы сообщают массам здания характер динамического нарастания. Такая же ступенчатость отличает и построение внутреннего пространства церкви.
Высоко поднятый барабан заметно сужен по отношению к подкупольному квадрату и подпружным аркам. Сужение осуществлено за счёт напуска кладки в уровне верха парусов. 21) Своды рукавов креста - полулотковые, угловые ячейки перекрыты половинками коробовых сводов, опирающимися своими пятами на южную и северную стены. Западный притвор разделён ( по высоте на два яруса, перекрытых одинаковыми коробовыми сводами. У северного и южного притворов промежуточные своды в настоящее время отсутствуют. Боковые притворы отделяются от основного объёма церкви высокими, расширяющимися кверху арочными проёмами, сама конфигурация которых говорит о поздней переделке. По низу стен между внутренними лопатками помещены равные по величине аркосолии.
_________
18) Корзухина-Воронина Г. Ф. Указ. соч., с. 80.
19) Каргер М. К. Указ. соч., с. 81-83.
20) Общее впечатление узости и высоты, особенно сильное у боковых нефов, М. М. Щекотихин объяснял сильной сдвинутостью столбов к углам (Шчакацiхiн М. М. Указ. соч., с. 101). Между тем расстановка столбов церкви архангела Михаила, дающая соотношение боковых и средних нефов 1:2, довольно обычна для архитектуры этого времени. Приведём для сравнения аналогичные соотношения некоторых других смоленских памятников: Спасская церковь в Чернушках - 1:1.9; церковь Бориса и Глеба - 1:2; церковь Иоанна Богослова - 1:1.8-1:1.9; церковь Петра и Павла - 1:1.9. Сильно отличается от них только церковь Василия на Смядыни - 1:1.6. Те же соотношения наблюдаются в архитектуре других русских земель (церковь Покрова на Нерли - 1:2).
21) Показанный на чертеже П. Д. Барановского вал в основании барабана в действительности не существует, и прежде его также не было.
-173-
Рис. 88
Интерьер
Если внутренняя структура здания в целом не очень сильно изменила свой общий характер, то значительно большим искажениям подверглись фасады. Основной куб храма был надложен и получил четырёхскатную кровлю, просуществовавшую до Великой Отечественной войны. Была искажена форма проёмов, сбиты крайние выступающие тяги пучковых пилястр, многие следы первоначальной архитектурной обработки скрыты под слоем новой штукатурки. Именно эти позднейшие искажения послужили впоследствии источником для целого ряда ошибочных суждений об архитектуре церкви архангела Михаила. Степень перестройки памятника стала вырисовываться с большей или меньшей полнотой лишь сравнительно недавно. Только внимательное натурное изучение прояснило в известной мере характер и последовательность переделок.
-174-
Различные части здания могут быть расчленены по применённому материалу на три строительных периода. Основной массив стен, столбы, подпружные арки и барабан сложены из характерной для домонгольского времени плинфы, имеющей размер 3.5-4 х 20-20.5 х 27-28см. Для выкладки деталей - пучковых пилястр, полуколонок, декоративных нишек, надоконных бровок, откосов окон - применена фигурная плинфа, отличающаяся размерами от рядовой плинфы соответственно габаритам архитектурного декора.
Нижняя часть стен церкви (на высоту от 2.5 до 4 м) сложена обычной порядовой кладкой, в основном с гладко затёртыми швами. Выше весь объём здания выложен в системе, представляющей разновидность кладки "со скрытым рядом". Плинфы через один ряд отодвинуты от поверхности вглубь не более чем на 1-1.5 см и скрыты тонким слоем раствора. Такой приём не обеспечивает надеждой перевязки вертикальных швов между плинфами в смежных рядах и на первый взгляд может показаться скорее декоративным, чем конструктивным. Высота полосы кладки "со скрытым рядом" от 1 до 2 м, а выше вновь идёт порядовая кладка. Внутри храма полоса кладки "со скрытым рядом" имеется на северо-западном столбе, в, то время как на северо-восточном столбе её нет. Точно проследить границу между двумя типами кладок довольно трудно, поскольку благодаря небольшому отступу плинфы в "скрытых" рядах даже при самом незначительном повреждении поверхности кладки они становятся практически неразличимыми.
Здание было укреплено несколькими поясами деревянных связей, проходивших как в толще стен, так и между столбами. По квадратным отверстиям, оставшимся в кладке стен и столбов в местах выхода связей, а также в основании окон, всего в пределах главного объёма прослеживаются четыре таких пояса. В нижнем из них связи размещались только внутри стен. Можно предположить, что существовал также и пятый пояс в уровне пят подпружных арок.
Археологическое обследование памятника, начатое в свое время И. М. Хозеровым и продолженное М. X. Алешковским, позволило выявить структуру основания церкви архангела Михаила. Фундамент из небольших валунов уложен в вырытую для него траншею без раствора. Траншея прорыта в слое песка, но подошва фундамента покоится на материковой глине. Поверх валунов кладки положены на растворе два-три ряда плинф, образующих вымостку, на которой производилась уже уточнённая разбивка плана, с профилировкой пилястр, более геометрически правильной кривой апсиды и т. д. Однако некоторые подробности не были учтены и при этой разбивке и были выправлены лишь с третьего-четвёртого рядов кладки. Так, внешние выступающие тяги - полуколонки пучковых пилястр - выложены не от самой вымостки и позднее дополнены внизу поставленной на ребро плинфой и подмазкой раствором. Основание стен церкви сразу же после возведения было скрыто песчаной подсыпкой, слой которой достигал внутри 50-60 см, а снаружи у стен здания 20-25 см.
Второй строительный период характеризуется применением большемерного кирпича, уложенного в системе готической перевязи, т. е. в технике,
-175-
обычной для русского зодчества XVI-XVIII столетий. Из такого кирпича сложены верха стен (кроме завершения боковых прясел фасада), своды, значительная часть внешней облицовки в нижних частях памятника. Характер кладки, кирпич и раствор во всех этих местах однородны, что позволяет считать их вполне синхронными. Очевидно, к данному же времени следует относить и гладкий белокаменный цоколь, протянутый по всему периметру наружных стен, на который непосредственно опирается позднейшая кирпичная облицовка. Стены вверху, в зоне поздних сводов, укреплены коваными металлическими связями. Датировать второй строительный период можно по характеру некоторых относящихся к нему декоративных элементов, в первую очередь больших восьмигранных окон южного и северного притворов, обрамлённых вытесанным из кирпича двойным жгутом и профилем гуська из кирпича, поставленного на ребро. Эта форма отражает влияние архитектуры московского барокко конца XVII в. Можно также заметить, что своеобразная композиция верха церкви, возникшая при её перестройке, с повышенными средними пряслами стен, образующими крестчатое сечение, обладает известным сходством с завершениями "крыжовых" церквей, бытовавших на Смоленщине в конце XVII-XVIII в. 22) Поэтому имеются, видимо, все основания связывать перестройку с известием об освящении церкви в 1713 г. Несомненно, этому строительному этапу предшествовали и другие, вероятно, неоднократные ремонты и поновления, однако благодаря очень большому объёму строительных работ в начале XVIII в. их следы оказались уничтоженными.
Наконец, более мелкий кирпич, близкий по размерам к современному, применён в карнизе четверика, в верхней части боковых прясел фасадов и в кладке двух маленьких барабанчиков, венчавших главу и алтарную апсиду. 23) Из него же выполнена кладка, обрамляющая большие круглые окна в верхней части средних прясел западного, южного и северного фасадов. Этот последний, третий строительный этап может быть отнесён либо к 1785 г., когда, как упоминалось, ставились новые кресты на храме и алтаре, либо, что скорее всего, к 1822 г. Известно, что в это время переделывалась повреждённая бурей глава, причём для связи шпиля и главы с куполом в своде барабана было проломано отверстие. 24)
Большие по объёму перекладки верхних частей памятника крайне затрудняют исследование и снижают возможность достаточно обоснованной реконструкции его первоначальных форм. В частности, выявленная лишь недавно принадлежность всех сводов позднейшему строительному периоду заставляет прежде всего попытаться выяснить, в какой мере существующая структура сводчатого покрытия отвечает первоначальной. Принципиальная важность решения этого вопроса очевидна, так как именно система сводов Михаило-архангельского храма была основным отправным пунктом предложенной в своё время Н. И. Бруновым реконструкции.
_________
22) Ширяев С. Д. Этюды по истории архитектуры Смоленска и белорусской Смоленщины. Смоленск, 1924, с. 47-87.
23) Верхние части боковых прясел и оба малых барабанчика разобраны в 1963 г. при устройстве на памятнике кровли по проекту, предложенному П. Д. Барановским.
24) Писарев С. П. Указ. соч., с. 273.
-176-
Для определения первоначального положения сводов чрезвычайно важно, что сохранились в целости почти все арки, разделяющие отдельные элементы пространственной структуры здания. Большинство этих арок обладает своеобразным устройством. Подпружные арки под барабаном, так же как и арки, отделяющие притворы и среднюю апсиду, состоят как бы из двух концентрических, не перевязанных между собой арок, каждая из которых имеет толщину в две плинфы - около 0.5 м. У арки нижнего яруса западного притвора пяты верхней ярки несколько раздвинуты по отношению к нижней, соответствуя не ширине перекрываемого проема, а ширине находящегося за ним притвора. Такое устройство арок наталкивает на мысль, что верхние арки являлись не чем иным, как торцами лежавших за ними сводов. Это предположение удалось проверить по отношению к аркам и сводам притворов. Правда, существующий сейчас свод нижнего яруса западного притвора, как и другие своды церкви, позднейший. Необходимые данные были получены при исследовании южного и северного притворов. Снятие поздней штукатурки позволило выявить на их торцовых стенах остатки срубленных коробовых сводов, членивших эти притворы так же, как и западный, на два яруса. Положение сводов (высота пят от существующего пола около 4.5 м, высота шелыги порядка 6.8 м) вполне соответствует положению второй арки у нижнего яруса западного притвора. Подтверждение существования промежуточных сводов южного и северного притворов легко объясняет необычное очертание расширяющихся кверху проёмов, отделяющих эти притворы от основного объёма церкви. Очевидно, что на их месте, как и у западного притвора, существовало по два, расположенных один над другим, арочных проёма, из которых верхний был несколько шире. Однако ещё более важной представляется нам расшифровка приёма устройства двойных арок, дающая возможность реконструировать примыкавшие к аркам своды не только у притворов, но и у других частей памятника.
Таким образом, удаётся определить точный абрис сводов рукавов креста, средней апсиды, верхних и нижних помещений притворов. Он в основном соответствовал рисунку существующих поздних сводов, с той оговоркой, что своды рукавов креста были, очевидно, коробовыми, а не полулотковыми. Остаётся неясным очертание сводов угловых ячеек, т. е. как раз тех сводов, форма которых имеет наиболее существенное значение для реконструкции как внутренних, так и в особенности внешних форм памятника. И здесь за неимением прямых доказательств мы вынуждены прибегнуть к сопоставлению всех косвенных данных.
Прежде всего следует отметить разницу в отметках пят подпружных арок, переброшенных от столбов к стенам. Она настолько превосходит различие в отметках пят, имеющееся у подавляющего большинства памятников домонгольского периода, что становится очевидной невозможность применения наиболее обычной для этого времени сводчатой системы, когда пяты коробовых сводов всех пространственных ячеек расположены хотя бы примерно на одном уровне. Есть и ещё одна особенность в устройстве этих арок. У большей части четырёхстолпных храмов домонгольской поры своды угловых ячеек ориентированы шелыгами с запада на восток, поэтому служащие опорами для их пят арки, переброшенные от столбов к за-
-177-
Рис. 89
Схема взаимного расположения арок и сводов
1 - храмы с позакомарным покрытием; 2 - церковь архангела Михаила
падной и восточной стенам, расположены ниже остальных. У церкви архангела Михаила, наоборот, арки, переброшенные от столбов к западной и восточной стенам, подняты примерно на 0.5 м выше, чем южные и северные арки. Такое расположение хорошо увязывается с существующими сейчас полусводами, поднимающимися к западным и восточным аркам (рис. 89).
Всё это, казалось бы, говорит о большой вероятности повторения при перестройке верха памятника прежнего характера сводов угловых ячеек, подобно тому как был повторён характер остальных сводов. Такое предположение помогло бы объяснить и выбор самой формы "четвертного" свода. Аналогичные своды имеются и у других памятников рубежа XII-XIII вв. со сложной высотной композицией (черниговский и новгородский Пятницкие храмы).
Двухъярусное построение притворов указывает на наличие хор в верхней их части. В последний период жизни памятника хоры занимали западную часть основного объёма церкви. Они имели деревянную конструкцию, от которой в западной стене сохранился ряд гнёзд. Выше их, на высоте около 3 м, вдоль всей западной стены и западных прясел боковых стен проходит полоса кладки из большемерного кирпича. Происхождение этого позднего включения в кладку стен западной части храма представляется нам очевидным. Хоры, помещавшиеся первоначально в верхнем ярусе притворов, должны были сообщаться между собой проходом в толще стены, подобно тому, как это имеет место у Пятницкой церкви в Новгороде. При позднейшем ремонте проходы, ослаблявшие прочность стен и ставшие более ненужными, были заделаны, причём для удобства и надежности работ
-178-
внутренняя стенка по мере заделки выламывалась и заменялась новой кладкой.
Не вполне ясным остаётся устройство и расположение входа на хоры. Предположение С. П. Писарева о существовании башни у юго-западного угла, основанное на отсутствии с этой стороны опоясывающего церковь кирпичного валика, совершенно не учитывает того, что сам валик относится ко времени позднейшей перестройки, а вовсе не к первоначальному периоду. Центрическая композиция храма, казалось бы, не предполагает добавления к его объёму каких-либо нарушающих симметрию пристроек. Во всяком случае шурф, заложенный у юго-западного угла церкви, показал, что никаких прикладок здесь не было. Аналогия с черниговским и новгородским Пятницкими храмами указывает на вероятность устройства внутристенной лестницы, которая у обоих названных памятников размещалась в западной и северной стенах. Такому же положению лестницы у Михаило-архангельской церкви мешает наличие аркосолиев в стенах четверика, сводящее их толщину до 0.9-1.15 м, что явно недостаточно для размещения в них лестниц. Расстояние по высоте между аркосолиями и нижними окнами составляет всего 1.5 м, что полностью исключает возможность размещения лестниц в стенах четверика. В настоящее время только западные стены боковых притворов имеют от основания достаточный массив, чтобы вместить нижний лестничный марш. Однако более вероятным представлялось бы осуществление входа на хоры с западной стороны, а не через один из боковых притворов. Очевидно, место входа на хоры удастся определить лишь при проведении реставрационных работ, когда окажется возможной закладка более глубоких зондажей. 25)
Назначение нижнего яруса южного и северного притворов определяется находкой у их восточных стен остатков алтарных апсид. В 1961 г. М. X. Алешковский раскопал основание апсиды северного притвора, сохранившееся полностью на высоту трёх-четырёх рядов плинфяной кладки (рис. 90). С внешней стороны апсида была украшена двумя полуколонками, остатки одной из которых сохранились, а положение другой, симметричной ей, было уточнено по раскладке плинф. Как и у внешних полуколонок пучковых пилястр, кладка полуколонок апсид притворов начиналась только с третьего ряда, а внизу позднее был приложен обломок плинфы, обмазанный раствором. У апсиды южного притвора кладка сильно повреждена при устройстве поздних склепов, но всё же найденные фрагменты позволяют заключить, что устройство апсид обоих притворов было аналогичным. Достаточно отчётливые следы апсид сохранились и в надземной части здания. Например, в восточных стенах обоих притворов имеются высокие проёмы, заложенные в позднейшее время кирпичом. Рядом с этими проёмами при удалении штукатурки вскрыты вертикальные полосы срубленной плинфяной кладки, отвечающие примыкавшим апсидным стенам. Срубленная кладка распространяется также на южную и северную стены основного объёма церкви в тех пределах, в которых с ними смыкались стены разрушенных апсид. Этим объясняется неровность соот-
_________
25) Вероятно, с лестницей на хоры связано маленькое заложенное окно крестообразной формы, расположенное в северной стене западного притвора.
-179-
Рис. 90
Остатки алтарной апсиды северного притвора
ветствующих прясел стен, зафиксированная при обмере памятника. Следы примыкания апсид к телу церкви и притворов позволяют, таким образом, реконструировать не только их план, но и высоту.
Исследования архитектуры интерьера дополняются выявлением остатков аркосолиев в восточных пряслах южной и северной стен, аналогичных сохранившимся в западной части церкви, но поднятых на 0.5 м выше. Обнаружены также остатки аркосолия в северной стене западного притвора. Напротив, существующий аркосолий южной его стены оказался целиком сложенным из большемерного кирпича. Все мелкие ниши в алтарной части церкви тоже имеют позднейшее происхождение. Раскопки в алтаре показали, что никаких следов алтарной преграды, престола или "горнего места" не сохранилось. От древних полов найдены лишь небольшие фрагменты керамических плиток с жёлтой и зелёной поливой.
Проведение систематического исследования фасадов церкви архангела Михаила представляет большую сложность уже из-за размеров памятника, исключающих возможность зондирования стен, кроме самых низких их частей, без установки лесов. Поэтому обследование поверхности стен, начатое ещё в 1920-х гг. П. Д. Барановским и продолженное в 1961-1963 гг. Центральными научно-реставрационными мастерскими, не может претендовать на сколько-нибудь исчерпывающую полноту. Даже сама граница перекладки верхних частей памятника выявлена не сплошь, а лишь на отдельных участках, частью за счёт случайного отпадения штукатурки, частью путём закладки зондажей. Поэтому она может быть охарактеризована
-180-
Рис. 91
Аркатурный пояс и остатки окна на западном фасаде
только в общих чертах. В средних пряслах западного, южного и северного фасадов плинфяная кладка сохранилась до верхней трети или четверти больших круглых окон. На боковых пряслах граница древней кладки очень сильно понижается, захватывая арки верхнего ряда окон. У средней апсиды кладка из плинфы обрывается на 0.6 м выше арок окон второго ряда. На боковых гранях притворов верх старой кладки, начинаясь у стены церкви под самым карнизом, резко спускается вниз в сторону угловых лопаток. Сравнительно высоко поднимается плинфяная кладка на лицевой стороне северного притвора (почти до верха существующего восьмигранного окна), несколько ниже - южного. Вся западная стена западного притвора, исключая небольшие фрагменты на угловых лопатках, сложена не из плинфы, а из большемерного кирпича. Полностью переложены также верхние части стен жертвенника и дьяконника.
Даже самое общее ознакомление со степенью сохранности древней кладки в верхней части стен ясно показывает, что на раскрытие каких-либо остатков предполагаемой трёхлопастной кривой, завершавшей фасады, рассчитывать не приходится. Тем не менее произведённые исследования всё же дают известный материал для попытки реконструкции общей композиции завершения. Одной из наиболее важных находок было раскрытие П. Д. Барановским в средней трети южного фасада аркатурного пояса, завершенного двумя лентами поребрика. Аркатура сложена не из лекальной изогнутой плинфы, а из коротких обломков обычной прямой плинфы. При исследованиях 1963 г. аналогичные остатки пояса были найдены также на северном и западном фасадах (рис. 91). Хотя аркатурный пояс обнаружен только у средних прясел, можно полагать, что он продолжался
-181-
и на боковых пряслах, где граница сохранившейся древней кладки опускается значительно ниже.
Сам по себе мотив аркатурного пояса с поребриком обычен для кирпичного строительства Южной и Западной Руси XII столетия. У Борисоглебского собора и собора Елецкого монастыря в Чернигове, собора во Владимире-Волынском, церкви Петра и Павла в Смоленске таким поясом отмечены основания закомар. Но у церкви архангела Михаила пояс расположен необычно низко - более чем на 3 м ниже пят сводов рукавов креста, что сразу же заставляет исключить возможность существования обычной для храмов с позакомарным покрытием системы архитектурной декорации.
Исследования 1963 г. показали, что пучковые пилястры в уровне аркатурного пояса прерывались узкой каменной плитой, следы заделки которой вскрыты на северном фасаде. Выше пояса пилястры полностью переложены, но границы старой кладки в пределах средних прясел свидетельствуют, что они продолжались и выше, причём вверху они расширялись на 10-12 см.
Данные раскрытий представляют нам, таким образом, неполную, но в целом довольно характерную картину. Как конструкция сводов, так и остатки архитектурных форм на фасаде ясно указывают на применение необычной системы завершения, при которой средние прясла фасадов, соответствующие сводам рукавов креста, сильно повышены по отношению к угловым частям. Аркатурный пояс, у других храмов отмечающий основания закомар, здесь также, видимо, совпадает с основанием общей линии завершения фасадов. На важность такого членения указывает и наличие плит, перебивающих в этом уровне пилястры, и изменение их сечения, о котором мы можем судить по увеличению их ширины.
Попробуем представить себе возможный рисунок завершения храма. Сильно поднятая средняя часть увенчивалась, вероятнее всего, полукружием, соответствующим очертанию свода. На приподнятость средней закомары указывают также продолжающиеся вверх промежуточные пилястры, без чего мы могли бы представить себе вариант реконструкции со ступенчатыми сводами и такими же закомарами, подобный предложенному для Васильевской церкви в Овруче. 26) Венчание угловых прясел было пониженным по отношению к среднему, будучи при этом увязано с расположением аркатурного пояса. Вместе с тем форма полуциркульных закомар здесь, по-видимому, исключена, так как ендовы между боковыми закомарами и повышенной средней частью, опущенные до уровня пояса, оказались бы в таком случае значительно ниже находящихся против них арок, переброшенных от столбов к стенам (их верх поднимается над поясом на 1.5-2 м). Следовательно, если исключить возможность прямоскатных покрытий, заведомо нехарактерных для храмов этого периода, то окажется, что единственная форма завершения боковых прясел, которая нисколько не противоречила бы данным, полученным при исследовании памятника, - полуарка, опирающаяся своей пятой на угловую пилястру в уровне аркатурного пояса. К тому же подобная форма на западном и
_________
26) Раппопорт П. А. Церковь Василия в Овруче. - СА, 1972, № 1, с. 82.
-182-
восточном фасадах соответствовала бы и наиболее вероятному очертанию сводов угловых ячеек.
Итак, цепь рассуждений приводит нас к выводу о справедливости принятой Н. И. Бруновым и П. Д. Барановским реконструкции верха фасадов, очерченного трёхлопастной кривой. Полная симметрия в размещении пилястр на всех фасадах заставляет предполагать, что трёхлопастное завершение имели не только западный и восточный фасады, где боковые полуарки соответствовали полуциркульным сводам, но также южный и северный, где такого соответствия не было. 27)
Другой принципиальный вопрос, связанный с реконструкцией памятника, касается формы постамента под барабаном. Как известно, П. Д. Барановский реконструировал постамент в виде довольно высокого куба, на который с четырёх сторон поставлены сравнительно небольшие полуциркульные кокошники. Поскольку исследования Барановского остались неопубликованными, трудно проанализировать всю аргументацию, подкрепляющую такую реконструкцию. Основанием для
неё, несомненно, послужили результаты зондажа, заложенного в поздней обкладке основания барабана с северо-западной стороны. Здесь достаточно отчётливо читаются следы примыкания к телу барабана массива кладки, имевшего сверху криволинейное очертание. Несколько ниже выступают отбуточные ряды паруса, образующие в кладке горизонтальный уступ, соответствующий верху изображённого Барановским кубического постамента. В действительности, однако, наличие уступа обусловлено внутренней конструкцией (угловым парусом), а не формой приложенного снаружи постамента, поэтому оно не может служить достаточным основанием для суждения о характере декоративной обработки последнего.
Для проверки полученных П. Д. Барановским данных в 1963 г. были заложены два других зондажа с восточной стороны барабана, показавшие в целом ту же картину, но с некоторыми подробностями, которые не удаётся проследить с запада, в силу худшей сохранности элементов первоначальной кладки. Здесь, судя по раскрытым фрагментам, верхняя часть постамента имела очертание в форме полуциркульной кривой с диаметром, равным 3.22 м (рис. 92). В растворе кладки барабана отпечатались радиально поставленные плинфы отбуточных рядов архивольта, хорошо видные с северной стороны. Ниже пят арки очертание постамента переходит не в горизонтальную линию, как следовало бы из схемы, предложенной Барановским, а в наклонную, которая почти сразу обрывается, так как далее кладка нарушена при переделке завершения церкви. То, что эти
_________
27) На реконструкции Н. И. Брунова трёхлопастное завершение показано со всех четырёх сторон. Реконструкция П. Д. Барановского представлена только западным фасадом. Однако, судя по тому, что на нём изображены также видимые сбоку промежуточные пилястры южного и северного фасадов, очевидно, в представлении автора реконструкции церковь увенчивалась трифолием только с запада и востока. Аналогично показано Барановским и завершение Пятницкой церкви в Чернигове на первом варианте её реконструкции (Барановский П. Д. Собор Пятницкого монастыря в Чернигове. - В кн.: Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР. М.-Л., 1948, с. 29). Позднее, при реставрации этого памятника, трёхлопастное завершение было восстановлено на всех четырёх фасадах.
-183-
Рис. 92
Зондажи в основании постамента под барабаном. Восточная сторона
наклонные участки не случайны, подтверждается таким же наклонным расположением плинф под пятами арки. Новые данные показывают прежде всего, что верхняя полуциркульная часть постамента имела меньшие размеры, чем на чертеже Барановского, - лишь около одной трети всей его ширины (по Барановскому - диаметр арки не 3.22, а 5 м). Далее, не получает никакого подтверждения реконструкция нижней части постамента в виде массивного куба, завершённого на углах горизонтальной кровлей. Вместе с тем обрамляющая постамент сложная кривая в пределах сохранившейся части представляет почти полную аналогию с очертанием верха трёхлопастного кокошника, помещённого в основании барабана собора Спасо-Евфросиньева монастыря в Полоцке. Поэтому очень вероятно, что постамент Михаило-архангельского храма был завершён такой же трёх-
-184-
лопастной кривой. Если верен также и вывод о трёхлопастной форме венчания его фасадов, то вся композиция завершения памятника оказывается основанной на повторении одного архитектурного мотива, что, конечно, должно было придавать его внешнему облику большую цельность.
Для уточнения объёмной композиции здания важно было также определить точную высоту отдельных его частей: притворов, средней и боковых апсид, барабана. На данной стадии исследования удалось уточнить только высоту притворов. Зондаж в кладке карниза северного притвора с восточной стороны, в примыкании к пилястре четверика, обнажил на поверхности пилястры след кровли притвора, имеющий на этом участке очертание плавной кривой, сходящей от свода к обрезу стены. Эта находка не только позволяет определить верхнюю отметку стены притвора, но и подтверждает, что покрытие было посводным, скорее всего свинцовым. Высота стен апсид не может быть установлена непосредственно, поскольку плинфяная кладка в верхней их части не сохранилась. Тем не менее с большой долей вероятности можно принять, что высота пониженных боковых апсид, прямоугольных по внешнему очертанию, была одинаковой с высотой притворов, а высота средней апсиды соответствовала аркатурному поясу на фасаде основного куба. Основанием для такого заключения служит совпадение уровня пят как у сводов малых апсид и верхних сводов притворов, так и у арок, отчленяющих угловые компартименты и среднюю апсиду. О высоте барабана можно судить лишь приближённо, так как и карниз его, и купольный свод переложены в позднейшее время.
Таким образом, натурные исследования, несмотря на далеко не полную сохранность подлинных элементов, всё же позволяют с известной уверенностью представить себе объёмную композицию церкви архангела Михаила (рис. 93). В целом это представление достаточно близко соответствует ранее опубликованным реконструкциям Н. И. Брунова и П. Д. Барановского. Новым является лишь наличие апсид у боковых притворов и уточнение формы постамента под барабаном, имевшего, видимо, трёхлопастное очертание.
Новые исследования позволили выявить и другие подробности архитектуры памятника, вносящие дополнительные штрихи в его художественную и стилистическую характеристику. Это касается, в частности, формы проёмов. Входы в храм, расположенные по осям притворов, дошли до нас в редакции начала XVIII в. в виде простых дверных проёмов с откосами, обращёнными как внутрь здания, так и на фасад. Остатки древнего портала обнаружены только с северной стороны. Здесь при устройстве поздней вставки полностью сохранена кладка, примыкавшая к обрамлявшей портальную арку бровке, благодаря чему может быть точно реконструирована кривая этой арки. Кроме того, остался нетронутым небольшой фрагмент внешнего уступа портала, обладавшего, судя по всему, устройством, сходным с порталами других кирпичных храмов XII столетия, например с порталом смоленской церкви Петра и Павла.
На первый взгляд может показаться, что и большая часть оконных проёмов, за исключением явно поздних, круглых и восьмигранных, сохранила своё первоначальное устройство. Действительно, пропорции и размеры, наличие обрамляющей уступчатой ниши, казалось бы, подтверждают
-185-
Рис. 93
Церковь архангела Михаила. Реконструкция С.С. Подъяпольского
их принадлежность к традиционному типу проёмов, характерному для большинства известных сооружений XI-XII вв. и в самом Смоленске представленному у обоих более ранних памятников - церкви Петра и Павла и церкви Ивана Богослова.
Такими изображены окна церкви архангела Михаила и на реконструкции П. Д. Барановского, лишь с добавлением надоконных бровок, остатки которых были найдены им после удаления штукатурки. Однако более внимательное обследование показало, что подобное устройство оконных проёмов памятника является результатом позднейшей растёски. Установить первоначальный план проёмов боковых прясел основного объёма церкви
-186-
оказалось нетрудно, так как нижняя часть этих проёмов заложена большемерным кирпичом, а растёска начинается только выше заделки. Как выяснилось, прежде они имели в плане форму двух равновеликих трапеций, соединённых узкими основаниями, с одинаково развёрнутыми наружными откосами. Для кладки оконных откосов Михаило-архангельской церкви применена специальная плинфа трапециевидной формы, обеспечивающая гладкую кладку углов и их перевязку. Нижняя часть проёмов прорезалась массивными брусяными связями, которые лишь на половину своей высоты были утоплены в кладку подоконника, что заставляет предполагать устройство закрывающих связи наклонных сливов. Такое сочетание внутристенных связей с проёмами повторяется и у нижних, и у верхних окон. Аналогичным было и устройство проёмов средней апсиды.
Предположения о первоначальной форме оконных проёмов подтвердились находкой двух полностью заложенных окон, существование которых прежде было неизвестно. Они располагаются симметрично в восточных пряслах южной и северной стен, в промежутке между верхним и нижним рядами окон, и по уровню расположения соответствуют верхним окнам средней алтарной апсиды. Закладка северного окна была частично раскрыта. Проём сохранился почти полностью, утрачена лишь оконница, выломанная довольно грубо, так что повреждена часть примыкающей кладки. В западных пряслах южной и северной стен, а также в боковых пряслах западной стены заложенными на фасадах зондажами в том же ряду найдены оконные проёмы совершенно иного типа. Это совсем небольшие окна размером 0.3 х 0.6 м, с параллельными притолоками. У северного проёма окно расположено в уступчатой нише. Кладка малых окон вообще сильно повреждена, поэтому не исключено, что подобные ниши имели прежде и другие окна, кроме северного. У одного из них (южного) была удалена закладка. Оказалось, что глубина проема равна 38 см при общей толщине стены около 1.5 м. Несомненно, что найденные маленькие окна освещали не внутреннее пространство храма, а узкие проходы в толще стен, объединявшие хоры, помещённые в верхнем ярусе притворов.
Остатки сходного по форме окна были обнаружены на южном фасаде западного притвора. Этот проём, соответствующий по уровню нижнему ряду уступчатых ниш, показанных на реконструкции П. Д. Барановского, освещал входное помещение притвора. От проёма сохранились пята арки и часть притолоки со следами наклонного слива над подоконником. Не исключено, что по крайней мере часть арочных ниш, проходящих внизу по стенам притворов, также прорезалась прежде в середине небольшим световым проёмом.
Расположение окон боковых прясел в три яруса, из которых два нижних соответствуют по высоте окнам средней апсиды, выявляет определённую закономерность в распределении проёмов по высоте, связанную с членением стен на ярусы проложенными в их толще через правильные промежутки поясами деревянных связей. Вместе с тем оно наводит на мысль о необходимости существования верхнего, третьего ряда окон и у средней апсиды. К сожалению, последний вывод не может быть проверен документально, так как непосредственно над бровками второго ряда апсидных окон начинается зона сплошной перекладки.
-187-
Форма окон боковых апсид несколько отличалась от формы окон основного объёма и средней апсиды благодаря меньшей толщине стен и их округлому внутреннему очертанию. Тем не менее общая схема проёма, судя по найденным фрагментам, оставалась той же.
Принципиально иными по своему устройству были оконные проёмы располагавшиеся в средних пряслах западной, южной и северной стен, выше примыкания притворов, где сейчас существуют большие круглые окна. По сторонам круглого проёма на южном фасаде П. Д. Барановским были раскрыты притолоки первоначальных окон, а у одного из них, правого, - также и перемычка, выполненная уже из большемерного кирпича, но, по всей видимости, воспроизводящая старую форму. На основании этих остатков Барановский реконструировал в средней части фасада тройной оконный проём, правда, допустив некоторые неточности в деталях, которые удалось исправить при последующем исследовании. Прежде всего, эти окна, имевшие параллельные притолоки, с фасада не были обработаны уступчатыми нишами, как это имеет место у более ранних смоленских памятников. Кроме того, боковые проёмы тройных окон завершались не циркульными арками, а полуарками, что при несколько приподнятой средней арке придавало общему очертанию окон характер трёхлопастной кривой. Верхние части тройных окон приходятся уже на зону позднейшей перекладки и представляют собой своеобразную "реставрацию" начала XVIII в. Характер старых форм был при этом воспроизведён вплоть до таких деталей, как устройство надоконной бровки также из большемерного кирпича. У северного окна сохранился фрагмент плинфяной кладки в пяте перемычки одного из боковых проёмов, подтверждающий соответствие "реставрированной" формы тройных окон первоначальной. Единственным расхождением между остатками окна XII в. на северном фасаде и воспроизведённым при перестройке окном на южном фасаде, использованным Барановским для его реконструкции, является отсутствие надоконной бровки у подлинного северного окна. Трудно, конечно, судить, отсутствовали ли первоначально бровки у всех тройных окон средних прясел или же только у одного северного окна, обращённого в сторону высокого обрыва и, возможно, поэтому обработанного более скупо. Важно также отметить, что тройные окна, как первоначальные, так и воспроизведённые позднее при перестройке церкви, были значительно меньше по высоте, чем это показано на реконструкции Барановского, и не захватывали тимпана средней закомары, что скорее всего было обусловлено расположением в этом уровне верхнего ряда внутристенных связей.
Наконец, к последнему типу окон относятся проёмы барабана. Они совсем не подверглись позднейшей растёске и были лишь заложены: расположенные по основным осям - полностью, а диагональные - примерно на одну треть своей высоты. Реконструкция П. Д. Барановского передаёт их в целом правильно, имеются только некоторые погрешности в размерах. Окна барабана в плане трапециевидные благодаря радиальному направлению их притолок и обработаны с фасада уступчатой нишей. Надоконные бровки над ними объединены, образуя единую аркатуру. Для памятника конца XII в. окна барабана Михаило-архангельской церкви необыкновенно велики. По своим размерам (0.8 х 4.7 м по наименьшему сечению)
-188-
они могут быть сопоставлены только с окнами центрального барабана Софии Киевской.
Насколько мы можем судить, помимо пучковых пилястр, аркатурного пояса и украшенных бровками проёмов, основной куб церкви не имел иного архитектурного убранства. Во всяком случае в пределах сохранившейся плинфяной кладки плоскость стен не нарушается включением декоративных ниш, крестов или каких-либо иных орнаментальных мотивов. Столь же скупо были обработаны и алтарные апсиды, если не считать четырёх вертикальных тяг-полуколонок, членивших полукружие средней апсиды. В противоположность этому плоскости стен притворов были богато декорированы. Основной мотив декорации - двухуступчатые ниши, помещённые по сторонам порталов, а на западных фасадах южного и северного притворов и южном фасаде западного - в два яруса, по три в каждом ряду, причём ниши верхнего ряда несколько больше нижних по размеру и шире расставлены. В некоторых из нижних ниш, как было сказано, помещались маленькие окна. Над южным и северным порталами сохранились большие ниши-киоты, прежде, как порталы и окна, увенчанные бровками. Кроме этих элементов, получивших отражение уже на реконструкции П. Д. Барановского, новыми исследованиями вскрыты остатки выступавших крестов, помещённых на западной стороне боковых притворов над верхним рядом ниш. У северного притвора удалось раскрыть остатки таких же крестов по сторонам позднейшего восьмигранного окна. Кресты - четырёхконечные, слегка вытянутые по вертикали, с расширяющимися к концам ветвями. На северном фасаде западного притвора видны остатки креста иного рисунка, без расширения ветвей.
От богатого декоративного убранства интерьера Михаило-архангельского храма сейчас остались лишь незначительные следы. При росписи церкви в XVIII в. древняя штукатурка была сбита, поэтому уцелевшие фрагменты стенописей XII в. крайне незначительны. 28) В основном старый левкасный слой сохранился на притолоках заложенных проёмов, что подтверждается зондажами, произведёнными в закладках арки западного притвора и алтарного проёма южного придела. Однако и здесь красочный слой почти полностью утрачен. В пределах основного объёма зафиксированы два значительных фрагмента древней штукатурки. На одном из них, на западной стене, едва просматривается общее пятно крупной мужской фигуры, нимб которой очерчен графьей. Наибольший интерес представляет фрагмент росписи, раскрытый в северном притворе. Здесь сохранилась на полную высоту часть орнаментальной полосы, занятой рядом равноконечных крестов, дополненных растительными мотивами. Над ней - участок позема и остатки четырёх фигур (ноги и края одежд). Хотя поверхностный слой живописи почти полностью утрачен и уцелел главным образом подмалёвок, выполненный частично во фресковой, частично в темперной технике, этот фрагмент всё же даёт наиболее полное представление о характере внутренних росписей церкви архангела Михаила.
Роспись церкви не ограничивалась только интерьером. Об этом говорит уже само наличие киотов над входами. Живопись киотов утрачена,
_________
28) Подробнее об этом см.: Брюсова В. Г. Указ. соч.
-189-
но над южным киотом ниже сбитой бровки ещё просматривается контур ленты растительного орнамента, состоявшего из ряда пальметт. Остатки покраски (охра, красная охра) уцелели на поверхности освобождённых от закладки двухуступчатых ниш северного и южного притворов. Неожиданной находкой при исследованиях 1963 г. было раскрытие хорошо сохранившейся орнаментальной росписи на наружных откосах освобождённого от закладки оконного проёма второго яруса северной стены храма. Эта роспись, состоявшая из ряда крупных пятилепестковых цветов, вписанных в круги, была выполнена в светлых, ярких тонах и несомненно вносила дополнительный элемент праздничности во внешний облик здания. По технике она, видимо, не отличалась от внутренних росписей; во всяком случае она положена на сходный грунт, содержащий значительные песчаные добавки. Наряду с этим на отдельных участках наружных стен (например, на лицевой стороне арочной перемычки под бровкой того же окна, но главным образом в зоне аркатурного пояса) были обнаружены довольно значительные фрагменты штукатурки совершенно иного состава, состоящей из белого известкового теста с наполнителем из колотой плинфы (куски размером от 1-2 до 10 мм). Эта находка убеждает нас, что поверхность фасадных стен, несмотря на кажущуюся декоративность системы со "скрытым" рядом, уже в древности была оштукатурена с выделением цветом отдельных архитектурных и декоративных элементов.
3
Новые материалы в целом подтверждают правильность общего представления о памятнике, сложившегося в результате исследований Н. И. Брунова, И. М. Хозерова и П. Д. Барановского. Вместе с тем ряд аспектов его реконструкции может быть сейчас значительно уточнён. К числу наиболее существенных новых наблюдений могут быть отнесены доказанное членение южного и северного притворов на два яруса, а также устройство в нижних ярусах приделов; наличие второго, промежуточного ряда окон а основном объёме храма - больших в восточных пряслах и маленьких, освещающих внутристенные проходы, - в западной его части; иная, чем предполагалось ранее, форма проёмов; перебивка лопаток в зоне аркатурного пояса; новые данные о форме постамента под барабаном, заставляющие склоняться к предположению о трёхлопастной линии его завершения; дополнительные сведения о декоративной обработке стен. Серьёзным пробелом в исследовании памятника, вряд ли восполнимым и в дальнейшем, остаётся полное отсутствие выявленных остатков завершения всех основных его частей - четверика, апсид, притворов, барабана. И хотя объёмная композиция здания может быть воссоздана почти с полной уверенностью, без натурных данных о подробностях формы и деталях декоративной обработки верхних частей фасада любая графическая реконструкция обречена на неизбежную гипотетичность в изображении отдельных элементов. Поэтому необходимо оговориться, что в предлагаемом нами варианте реконструкции, опирающемся на последние исследования, сделан ряд допущений (рис. 94 - 97). Прежде всего аркатурный пояс, найденный только
-190-
Рис. 94
Церковь архангела Михаила. Реконструкция плана
в пределах средних прясел основного объёма, показан также у боковых прясел, в венчании притворов, алтарных апсид и барабана. Такое условное решение в известной мере оправдывается ссылкой на аналогию Пятницкой церкви в Новгороде, памятника, наиболее типологически близкого к Михаило-архангельскому храму из всех сохранившихся построек того времени, где аркатурный пояс проходит и по стене притвора. Однако надо отдавать себе ясный отчёт, что известное единообразие, вносимое такого рода повторением одного мотива в венчание всех отдельных частей здания, домыслено нами и могло отнюдь не иметь места в прошлом. Принципиально менее существенное, хотя и столь же произвольное добавление - формы декоративной обработки верхней части фасадных стен притворов и средних прясел основного объёма, профилировка верхней части пилястр, рисунок архивольта. С этими оговорками новая реконструкция может, как нам кажется, претендовать на достаточную степень точности и доказательности. Для полной ясности все элементы, дополняемые не на основании на-
-191-
Рис. 95
Церковь архангела Михаила. Западный фасад. Реконструкция С.С. Подъяпольского
-192-
Рис. 96
Церковь архангела Михаила. Северный фасад. Реконструкция С.С. Подъяпольского
-193-
Рис. 97
Церковь архангела Михаила. Аксонометрический разрез. Реконструкция С.С. Подъяпольского
-194-
турных данных, а лишь из косвенных соображений, показаны на чертеже пунктиром.
Михаило-архангельская церковь была безусловно выдающимся архитектурным произведением. Её композиция на редкость проникнута цельностью основной идеи - создания центричного сооружения, сгруппированного из симметрично составленных ступенчатых нарастающих объёмов. Последовательность градации разных по высоте частей здания заставляла острее почувствовать его масштаб. В этом отношении существенное значение имело устройство небольших апсид у южного и северного притворов, добавлявшее к масштабной шкале сооружения ещё одну, низшую ступеньку, непосредственно соотносимую с размерами человека. Многократное повторение плавных арочных и трёхлопастных линий усиливало впечатление стремительного движения вверх. С большим художественным тактом мастер насытил мелкими декоративными формами - рядами уступчатых ниш и выступающих крестов - более низкие объёмы притворов, оттенив строгий и величественный характер архитектуры основного объёма.
В не меньшей степени отмечено цельностью замысла и решение внутреннего пространства церкви. Компактность и слитность её объёма позволяли и внутри едва ли не с ещё большей остротой воспринять ступенчатость вертикального построения. Членение на два яруса притворов, открытых внутрь храма широкими арками, сильнее, чем теперь, выделяло основной объём и подчёркивало его динамическую устремлённость вверх, резко отличающую Михаило-архангельскую церковь от смоленских храмов середины XII столетия. Можно представить себе, что благодаря необычным размерам окон барабана храм был прямо-таки наводнён льющимся сверху светом. Это обилие света и многокрасочность пышного убранства должны были создавать ощущение феерического великолепия, вполне оправдывая восторженный отзыв летописца.
-195-
С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!
|
|
|
