Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека
Д. И. Копылов Строительные работные люди Сибири в XVIII веке
OCR - OlIva, сканирование и подготовка текста к HTML-публикации на сайте Halgar Fenrirsson по
Д. И. Копылов. Строительные работные люди Сибири в XVIII веке // Материалы научной конференции, посвященной 100-летию Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника. Свердловск, 1975.
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в сборнике)
Строительство в Сибири выделилось в самостоятельную отрасль материального производства еще в XVII веке. К началу XVIII столетия строители являлись одним из самых многочисленных отрядов непосредственных производителей в сибирском городе. По грубым подсчетам, их насчитывалось 2,5-3 тысячи человек. К концу века контингент сибирских строителей увеличился более чем в 2 раза и составил свыше 6 тысяч человек. Особенно многочисленны строительные работные люди были в таких городах, как Тобольск, Тюмень, Томск и Иркутск. В 1792 году в Тобольске, например, только цеховых строителей имелось 83, в Тюмени — 53, в Енисейске — 110 человек.1)
Кадры городских строителей формировались, во-первых, из сибирского посадского и сельского населения, во-вторых, из пришлого элемента — крестьян и посадских европейских губерний России. Основную массу строительных работных людей давали сибирские слободы и деревни. Второй источник имел большое значение в первой половине XVIII века, во второй же половине этого столетия его роль заметно понизилась. Прямых сведений о числе работных людей, прибывавших из Европейской России в Сибирь, к сожалению, нет. Такой статистики в XVIII веке не велось. О размерах миграции рабочей силы в Сибирь мы можем судить по косвенным данным. Таким показателем является количество паспортов, предъявленных в тот или иной год работными людьми в сибирских городах.
Ежегодно в Сибирь в поисках работы и призрачного счастья отправлялась масса голодного люда из предуральских губерний. Основной поток работных людей на барках и дощаниках спускался по Тоболу и его притокам и прибывал в Тобольск в мае по первому водному пути. Здесь, в полицмейстерской конторе, они предъявляли для отметки свои покормежные и оставались в городе или следовали дальше на восток, в 1735 году в Тобольскую полицию было предъявлено 1549, в 1739-м — 1538, в 1750-м — 1229 паспортов.2) Их владельцами являлись крестьяне и посадские главным образом из Великого Устюга, Соли Вычегодской, Яренска и Верхотурья.
Осенью работные люди тем же путем возвращались на родину. Но обратно их шло значительно меньше. В 1735 году через Тобольск в Сибирь прошло 1549 человек, а обратно — 488. Около 1000 человек ежегодно оседало в Сибири. Не поддающаяся учету, но, несомненно, большая масса работных людей попадала за Урал без ведома полиции. У них были основания осторожно обходить заставы и избегать полицмейстерских кон-
- 86 -
тор. Это беглые крепостные, рекруты, солдаты и каторжные, у которых, конечно, не было ни паспорта, ни иного вида на жительство.
Правительственная политика по отношению к беспаспортным работным людям в XVIII веке отличалась крайней непоследовательностью. С одной стороны, правительство не уставало издавать указы о суровом преследовании беспаспортных и тех, кто давал им работу и приют. За держание пришлых людей без объявления в полицию виновные платили штраф в размере 10 рублей за каждый месяц и 33 1/3 коп. за каждый день неполного месяца. Работодатель обязан был за свой счет доставить беспаспортного (или с просроченным паспортом) к месту прежнего жительства. С другой стороны, то же правительство не могло не считаться с экономической необходимостью. Острый недостаток рабочей силы в Сибири вынуждал его разрешать наем людей с просроченными паспортами или вовсе беспаспортных.3)
Выходцы из европейских губерний страны шли в наем к купцам на суда и к заводчикам на предприятия, из них же частные лица и казна черпали рабочую силу для строительства. Так, по переписи 1719 года, в Тюменском Троицком монастыре жили 12 каменщиков с семьями, причем 11 работников были пришлыми: 2 — из Ярославля, 7 — из Соли Камской, 1 — из Вятки, 1 — из Верхотурья.4)
По социальному положению строители сибирских городов отличались большим разнообразием. Среди них были вольнонаемные работники, крестьяне-отходники, крестьяне и разночинцы, работавшие по наряду, ссыльнопоселенцы, каторжные и, наконец, служилые люди — казаки и солдаты.
Вольнонаемные работники представляли собой сибирский предпролетариат. Их отношения с нанимателями регулировались особым договором — работной записью. Работная запись определяла условия найма: характер работы и размер заработной платы. В Сибири XVIII века спрос на рабочую силу всегда превышал предложение, в особенности в городах Восточной Сибири. В иных экономических и социальных условиях такое соотношение спроса и предложения рабочей силы, безусловно, способствовало бы установлению заработной платы на высоком уровне. Но в феодальной Сибири закон спроса и предложения рабочей силы не имел простора для своего действия. Феодальные порядки накладывали свою печать на характер взаимоотношений наемного работника и предпринимателя, на форму и размер оплаты рабочей силы. Заработная плата в 30-х годах XVIII века равнялась 8-10 рублям, в конце столетия — 25-30 рублям в год.5) Это значительно ниже стоимости годовых жизненных средств работника и его семьи, то есть ниже стоимости рабочей силы.
Обычно наемный работник брал деньги в момент (или до
- 87 -
заключения) контракта за год или несколько лет вперед. Последнее обстоятельство и было причиной низкого уровня заработной платы и кабальной зависимости работника от нанимателя. Работная запись лишала его права ухода до окончания срока договора, то есть до отработки долга. Если работник уйдет до срока, то он объявлялся беглым, подлежал сыску и насильственному возвращению к своему хозяину.6) В соответствии с господствующими тогда правовыми представлениями работная запись обязательно включала пункт о безусловном повиновении наемного работника нанимателю и членам его семьи. За нерадивое отношение к работе или непочтительное отношение к хозяину и его домочадцам работник подвергался телесному наказанию самим нанимателем или по просьбе последнего казенным палачом в полиции.
Еще в худшем положении находились различные категории несвободных работных людей. В XVIII веке в Сибири на строительных работах широко применялся труд крестьян и разночинцев, работавших по наряду. Казна вела большое строительство в сибирских городах. На ее средства сооружались административные здания, культовые и крепостные сооружения, объекты хозяйственного назначения. Губернские власти в XVIII веке неоднократно издавали указы, предписывавшие вести строительные работы вольными наемными людьми. Но поскольку таковых часто не оказывалось в достаточном числе, те же власти обязывали воевод и управителей брать по нарядам крестьян, разночинцев и даже посадских. Заработная плата работающих по нарядам была ниже, чем вольнонаемных. Их заработок определялся так называемым плакатом, установленным еще в 1724 году. Крестьянин по плакату получал в летнее время 5 коп., в зимнее — 4 коп. в день. Кроме того, он обязан был сам снабжать себя строительным инструментом. За плакатную плату работали также различного рода поселенцы.
Но особенно тяжелым было положение каторжных. Долгое время им вообще не полагалась никакая плата.7) Рано утром в сибирском городе можно было наблюдать такую картину: каторжные, закованные в кандалы и связанные друг с другом цепями, под конвоем солдат ходили по торговым местам и просили подаяние. Собрав на пропитание, они шли на стройку. Поздно вечером печальное шествие повторялось. Во второй половине XVIII века каторжным, работающим на стройках, стали выдавать по копейке в день из казны. Такая плата самими властями считалась нищенской.
Строительное дело в Сибири XVIII века получило большое развитие. Об этом свидетельствует довольно глубокая специализация строительных работных людей. В сибирских городах насчитывалось до десятка строительных профессий. Самыми массовыми были профессии плотников-домостроителей, судовых плотников, резчиков по дереву, столяров, оконичников, камен-
- 88 -
щиков и кирпичников. Строители одной или нескольких родственных профессий объединялись в цехи во главе с альдерманом (старшиной). В Тобольске в конце XVIII века имелись цехи: плотников (26 человек), столяров (20 человек), резного мастерства (5 человек), каменщиков (21 человек), кирпичников (4 человека). В Тюмени существовали цехи плотников (28 человек), оконичного мастерства (9 человек), каменного мастерства (16 человек). Многочисленными были строительные цехи в Енисейске: цех столяров и резчиков — 12 человек, цех плотников — 25 человек, цех каменщиков — 27 человек, цех кирпичников — 46 человек.8) Члены цехов делились на мастеров, подмастерьев и учеников. Срок ученичества в конце XVIII века равнялся 3 годам. Строительная профессия нередко была наследственной. Так, например, тобольские резчики по дереву принадлежали семье Бусыгиных.9) Возможно, руками этих Бусыгиных выполнены резные работы, которые еще поныне можно встретить на старинных тобольских домах.
На строительстве крупных объектов в одной кооперации труда работали строители разных профессий и социальных состояний: плотники и каменщики, столяры и кирпичники, крестьяне по нарядам и вольнонаемные, каторжане и поселенцы. При этом работавшие по нарядам крестьяне и разночинцы использовались на подготовительных работах: рубили и вывозили лес, доставляли камень, известь и другие строительные материалы. Каторжане обычно занимались производством кирпича. Само же строительство вели мастера, подмастерья и ученики из сибирских и пришлых наемных людей.
Такое распределение рабочей силы наблюдалось на строительстве самого крупного сооружения начала XVIII века в Сибири — Тобольского кремля. Как известно, «каменный город» — кремль, строился по указу из Москвы с той целью, чтобы обезопасить административный и торговый центр сибирской столицы от пожаров. Сметная стоимость сооружения составляла 44245 рублей. Подготовка к строительству шла почти три года, с августа 1697 по май 1700 года. Смету и чертежи составляли 13 мастеров и подмастерьев во главе с С.У. Ремезовым. Заготовка строительных материалов велась зимой, весной и летом 1699 года. Ею было занято 250 тобольских городовых и подгородных крестьян. Они вывозили известь из Аромашевской слободы Верхотурского уезда (ныне Алапаевский район Свердловской области), везли лес, камень и песок, 7 мая 1699 года 103 ссыльных начали работу по строительству кирпичных сараев под Паниным бугром — холмом, окаймлявшим нижний посад с востока. (Позднее кирпичные сараи были перенесены в северовосточное предместье Тобольска — Вершину.) Труд ссыльных и каторжан использовался и на производстве кирпича. Вначале предполагалось, что каждый невольник изготовит в день по 300 штук кирпичей. Но производительность подневольного труда
- 89 -
оказалась значительно ниже. Только 20 каторжным удавалось произвести по 200 штук, остальным же — по 100-150 штук кирпичей в день и меньше, ибо, как говорилось в документе, каторжным «то дело не за обычай, а иные де многие из них скорбны». Первое время ссыльных принуждали работать в «цепях, но скоро оковы пришлось снять, так как в них кирпича делать и глины копать и уминать невозможно».10) В первый год было изготовлено 450 тысяч штук кирпичей, во второй — около 500 тысяч штук.
В мае тобольские оброчные кузнецы сделали к городовому строению все нужные железные снасти, а крестьяне — кадки и ведра. Всевозможные деревянные припасы изготовили 300 ссыльных. 9 мая 1700 года после торжественного молебна было заложено первое здание кремлевского комплекса — приказная палата. В работе находились 200 человек: 60 каменщиков, 90 казачьих детей и 50 ссыльных.11) Всем фронтом подготовительных и строительных работ руководил С.У. Ремезов. Крепкую фигуру 58-летнего архитектора можно было видеть повсюду: на пристанях, где разгружали лес и известь, в кирпичных сараях среди ссыльных, на кручах Иртыша, где шло строительство каменной палаты. Ему приходилось составлять сметы, заниматься подрядными делами, делать топографическую съемку города. Ремезов сам отыскал строительный песок в полутора верстах от городского земляного вала, в Глубоком буераке.
При строительстве каменного города сибирским мастерам пришлось решать сложные инженерные задачи. Для того времени даже доставка на гору леса, камня, извести, воды, кирпича представляла большие трудности. Строительный материал по реке Иртыш поступал на нижний, подгорный посад. С нижнего посада на верхний не было удобной дороги. Узкий Казачий взвоз во время дождя становился непроезжим. Мощеный Прямской взвоз был чрезвычайно крут и труден.12) Пологого Никольского взвоза тогда еще не существовало. Он появился позднее, во второй половине XVIII века, а в современном виде — в XIX столетии. На трудность доставки строительных материалов к Тобольскому кремлю обратили внимание еще в Москве, где главный тобольский строитель С.У. Ремезов проходил обучение и своеобразную стажировку в 1698 году. В Москве, в Сибирском приказе, Ремезова учили, «как сваи бить и глину разминать, и на гору известь и камень, воду и иные припасы втаскивать».13)
Для подъема строительных материалов к строящемуся кремлю была сооружена подъемная дорога, которая тогда называлась «слюзом» (шлюзом). Это название позднее закрепилось за небольшим городским районом между устьем речки Курдюмки и горой Подслюзы. В начале 80-х годов XVIII века приспособление для подъема грузов было возобновлено при по-
- 90 -
стройке дворца наместника. Последнее упоминание о «слюзе» относится к 1788 году, когда он сгорел в большом тобольском пожаре.14)
Большое число работных людей в XVIII столетии было занято строительством речных и морских судов: барок и дощаников. В середине века только для казны в Сибири строилось ежегодно свыше 100 судов: 15-20 судов в Тюмени, столько же в Верхотурье и Ялуторовске;15) по 20-25 судов сооружалось на Усть-Ильгинской и Усть-Кутской пристанях Иркутской губернии. Сибирские работные люди подвергались эксплуатации как торгово-промышленным капиталом, так и феодальным государством. Особенно изнурительной была работа на казну. Работные люди на казенных стройках получали самую низкую плату. Рабочий день был продолжительным: летом от зари до зари, то есть 14-15 часов, в зимнее время работы начинались за час до восхода солнца и заканчивались час спустя после его захода.
Работные люди протестовали против эксплуатации разными способами. Наиболее распространенной формой классовой борьбы являлось бегство строителей с частных и казенных строек. Их, как правило, ловили и возвращали к работам. В годы крестьянской войны под руководством Е.И. Пугачева строительные работные люди Ялуторовского дистрикта и Туринского уезда участвовали в восстании. В марте 1774 года было раскрыто готовящееся восстание ссыльных и каторжных, занятых в казенном и частном строительстве в Тюмени. Как обнаружилось на следствии, ссыльные и каторжане намечали арестовать коменданта, воеводу и других правителей, овладеть городом и присоединиться к пугачевцам. Сигналом к восстанию должно было послужить вступление пугачевских отрядов в Тюменский уезд. Восстание, однако, не удалось. Отряды пугачевцев, которые наступали из Исетской провинции, были остановлены на самой границе Тюменского уезда, у Тугулымской заставы, а заговор в Тюмени раскрыли до начала его осуществления. Тем не менее власти жестоко расправились с заговорщиками. К следствию, которым руководил тюменский комендант, был привлечен 61 человек. Часть из них умерла под пытками, не дождавшись приговора, 33 человека пошли на бессрочную каторгу. «Главные умышленники сего зла» Иван Ряскин и Иван Тельной были приговорены к смертной казни.16)
Так жили и боролись строительные работные люди в Сибири.
В XIX столетии различные категории строительных работных людей слились в однородную массу строительных рабочих и представляли один из отрядов сибирского пролетариата.
1) Тобольский филиал государственного архива Тюменской области (ТФ ГАТО), ф. 341, оп. 1, д. 40, лл. 331-362.
2) ТФ ГАТО, ф. 661, оп, 1, д. 103.
- 91 –
3) ТФ ГАТО, ф. 661, оп. 1, д. 99, лл. 148-150.
4) ГАТО, ф. 47, оп. 1, д. 2034, лл. 20-27.
5) ГАТО, ф. 475, оп. I, д. 7, лл. 7, 99.
6) ТФ ГАТО, ф. 31, оп. 1, д. 1, лл. 110, 111, 114.
7) ГАТО, ф. 47, оп. 1, д. 3735, лл. 96-97.
8) ТФ ГАТО, ф. 341, оп. 1, д. 40, лл. 331-361.
9) Там же, л. 331.
10) Гольденберг Л.А. Семен Ульянович Ремезов. Сибирский картограф и географ. 1642 — после 1720 г. М, 1965, стр. 63.
11) Там же.
12) ТФ ГАТО, ф. 661, оп. 1, д. 84, л. 297.
13) Гольденберг Л. А. Указ. соч., стр. 49.
14) Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. 24, д. 60, ч. II, лл. 93, 94.
15) ГАТО, ф. 47, оп. 1, д. 3125, лл. 9-21, 139; д. 3724, лл. 3-6.
16) ГАТО, ф. 47, оп. 1, д. 1869, л. 121.
С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!
 |
