Rambler's Top100

Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека

В.В. Косточкин

Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XVI веков


OCR по В.В. Косточкин. Русское оборонное зодчество конца XIII - начала XVI веков. М., Издательство Академии наук, 1962
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в книге.)

Оглавление книги

Введение
Общая картина оборонительного строительства
Объемно-планировочная структура оборонительных сооружений
Составные части оборонительных сооружений
Заключение, список иллюстраций, принятые сокращения



Составные части оборонительных сооружений

Оглавление части "Составные части оборонительных сооружений"

Техника постройки стен и башен
Архитектура крепостных стен
Архитектура крепостных башен
Типы бойниц крепостных башен
Въезды, вылазы и тайники
Основные выводы


«Чувство красоты руководило постройкою даже и первобытной клети, а тем более городских стен и башен, от которых мы имеем право начинать историю нашего зодчества».
И. Забелин


^ ТЕХНИКА ПОСТРОЙКИ СТЕН И БАШЕН

1

В предыдущих главах мы лишь частично касались отдельных эле­ментов оборонительных сооружений. Теперь же рассмотрим их подробнее, начав сперва с техники возведения крепостей.

Деревянные крепости ставились обычно на земляные валы. На валах во второй половине XIV в. стоял кремль Твери. Основанием для деревянных укреплений Острога в Новгороде также служили земляные валы; летописи свидетельствуют, что в 1386 г. они были поставлены «по въспу» 1), а в 1502 г.-«по старому спу» 2). На таких же валах возводились и многие другие деревянные крепости Руси. Иногда земляные валы снабжались внутри специальной конструкцией. Внутривальные конструкции были обыкновенно деревянными, рубившимися во вре­мя устройства валов; рассказывая, что новгородцы в 1361 г. копали около Новгорода ров, летописцы отметили, что одновременно и «вал рубя засыпали» 3). Подобного рода конструкция, состоявшая из деревянных, забитых глиной срубов, была обна­ружена, например, в валах древнего Звенигорода 4), насыпанных на рубеже XIV- XV вв., и в валах подмосковного города Вереи 5) конца XIV в. В пределах Среднего Поднепровья аналогичные конструкции известны по многим земляным валам горо­дищ конца X-XIII в. 6).

Как в Киевской Руси, так и позже внутривальные конструкции составляли каркас валов. Каркасы служили основанием (фундаментом) для тех частей оборо­нительных сооружений, которые стояли поверх валов; они обеспечивали их проч-

_________

1)ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2. Л., 1925, стр. 345; т. V. СПб., 1851, стр. 241; т. VIII, СПб. 1859, стр. 50; т. XI, СПб., 1897, стр. 88.

2) ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып 2, стр. 460 и 535; т. XII. СПб., 1901, стр. 266.

3) ПСРЛ, т. XV, вып. 1. Пг., 1922, стб. 72.

4) Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде. - МИА СССР, № 12. М.-Л., 1949, стр. 131.

5) Л. А. Голубева. Раскопки в Верейском кремле. - МИА СССР, № 12. М.- Л., 1949, стр. 140-141.

6) П. А. Раппопорт. Очерки по истории русского военного зодчества X-XIII вв. - МИА СССР, № 52. М.- Л., 1956, стр. 73-106.

-185-

ность и устойчивость, предохраняя от расплывания под воздействием атмосферных осадков Благодаря этому склоны валов долго сохраняли свою первоначальную крутизну. Внутривальные каркасы предохраняли также и от вражеских подкопов. Техника последних была известна в Европе издавна, а тем более ливонцам, о чем свидетельствует осада эстонского замка Мезиотэ в 1220 г., во время которой тевто­ны не только «стали снизу подрывать вал», но и «вели подкоп» 7). Правда, расска­зывая о применении подкопа литовцами в 1535 г. при осаде Стародуба, летописи го­ворят что русские «того лукавства подкапывания не познали», так как «наперед того в наших странах не бывало подкапывания» 8). Однако это не противоречит ска­занному; возможно, что именно наличие в валах каркасов и заставляло противника отказываться от применения подкопов.

Иногда земляные валы не имели внутренних каркасов. Без них были сделаны, например, валы можайского Тушкова 9). Подобного рода инженерных уст­ройств очень часто не было и в земляных валах X-XIII вв. Среднего Поднепровья 10).

Деревянные укрепления ставились еще и на сваи, забивавшиеся в насыпи ва­лов; установлено, что довольно хорошо сохранившаяся нижняя часть старой дере­вянной стены «города» в Коломне, существовавшая до постройки в ней каменного кремля, покоилась на сваях, расположенных четырехугольником в земляной под­сыпке вала, относившейся примерно к XV в. 11)

Внешние поверхности земляных валов покрывались подчас глиняной коркой. Такую корку имели наружные скаты валов в Верее 12) и в Звенигороде, где их уклон превышал 70 градусов 13). Будучи полита водой, такая корка сильно затрудняла подъем на гребень вала.

Изнутри откосы валов делались менее крутыми и часто мостились. В Верее вымостка была сделана из песчаника, а в Звенигороде - из плотно уложенного булыжника. Это облегчало подъем к стенам и спуск от них внутрь крепости, что осо­бенно чувствовалось в дождливую погоду, когда наружные, смазанные глиной скло­ны становились очень скользкими и почти непреодолимыми для противника, а внут­ренние оставались шероховатыми и удобными для подъема защитников крепости.

В Коломне со стороны Москва-реки подсыпка вала, относимая к XV в., имела деревянное крепление 14).

Иногда валы делались целиком из камня, имевшегося на местах строительств. Так, на валах, сложенных преимущественно из булыги, в конце XIII в. стояли, видимо, стены Тиверска; остатки этих валов до сих пор сохранились (стр. 187). На плитняковом валу, частично существующем и сейчас, во второй четверти XIV в. стояли и деревянные стены Орлеца 15).

Каменные валы были, как правило, «насыпными». Они заменяли собой обычные валы, которые насыпались из земли, выбираемой при копке рвов. Связь их камней

_________

7) Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938, стр. 201-202.

8) ПСРЛ, т. VIII, стр. 290; «Пискаревский летописец» (Публикация О. А. Яковлевой). - МИ СССР, т. II. М., 1955, стр. 31.

9) М. Г. Рабинович. Крепость и город Тушнов. - СА, вып. XXIX-XXX. М., 1959, стр. 268.

10) П. А. Раппопорт. Очерки, стр. 68-73.

11) Н. П. Милонов. Историко-археологический очерк г. Коломны. - «Историко-археологический сборник Научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы». М., 1948, стр. 81.

12) Л. А. Голубева. Указ. соч., стр. 140-141.

13) Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде, стр. 131.

14) Н. П. Милонов. Указ. соч., стр. 81.

15) Применение валов, сложенных из крупных и мелких камней, взятых непосредственно на месте, характерно также для военного зодчества Скандинавии. Известны они и по городищам Прибалтики (В. И. Нейман. Военное зодчество в Прибалтийском крае в средние века. М., 1895, стр. 3).

-186-

Развал вала Тиверской крепости

между собой осуществлялась по-разному. В Тиверске это была, вероятно, земля, вы­мытая теперь дождями, а в Орлеце - очевидно, известь 16).

Основанием для каменных крепостей служил обыкновенно материк. Западная стена Псковского кремля сложена без фундамента прямо на прослойке песчаной супеси, под которой залегают мощные пласты известняка псковского мыса. Изборская крепость поставлена на известняковой скале Жеравьей горы. Такая же скала стала пьедесталом и крепости Копорье.

В тех случаях, когда оборонительные сооружения возводились на низких ме­стах, как это было, например, в начале XVI в. с Тульским кремлем, их ставили обык­новенно на деревянный настил, укладывавшийся на заранее вбитые сваи. В начале XVII в. это рекомендовалось даже «Уставом ратных, пушечных и других дел»; если «град строится на ровном месте, и кругом града бывают болота, мхи, потопы или вода», - сказано в нем, - то прежде чем «каменную стену вести», необходимо «досмотрети, добро ли место к подошве», а затем уже «сваи бити и поперечины и длинники деревянные, класти» 17).

При создании деревянных крепостей городовые «смышленники» стремились, конечно, к использованию наиболее прочных пород дерева. Деревянная стена Пско­ва, построенная в середине XIV в. параллельно стене посадника Бориса, в сообще-

_________

16) А. Г. Тышинский. О чудских древностях. - «Труды Первого археологического съезда в Москве», т. II. М., 1871, стр. 352.

17) Онисим Михайлов. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки, ч. 1. СПб., 1777, стр. 92-93.

-187-

Фрагмент нижней части костра посадника Якова в Кореле

ниях второй половины XV в. охарактеризована как «стенка с дубом» 18). Дуб же не был тогда редкостью в Псковской земле. Среди лесов, окружавших в те времена Псков, было много дубовых рощ; о их существовании говорят теперь названия окрестных деревень (Дубник, Дубровна, Поддубье, Дубово и др.), расположенных преимущественно в районе Изборска.

Основным строительным материалом в деревянной военной архитектуре дуб был и в северо-восточных районах. Из него при Иване Калите были срублены, например, укрепления Москвы; рассказывая о их создании в 1339-1340 гг., летописцы прямо отметили, что в столице княжества был «заложен град... дубов» 19). В 1374 г., давая распоряжение построить в своей вотчине «град» Серпухов, князь Владимир Андре­евич также «повеле в едином дубу срубити его» 20). Раскопки показали, что из дубо­вых бревен толщиной 10-12 см были срублены и стены Звенигорода, стоявшие на земляных валах рубежа XIV-XV вв. 21)

Дубовыми были и многие другие деревянные крепости; некоторые из них руби­лись, вероятно, и из других пород дерева.

Каменные крепости, равно как и каменные элементы деревянных крепостей, складывались обыкновенно из местных пород камня. Последний добывался либо на

_________

18) ПЛ, вып. 1. М.- Л., 1941, стр. 23; вып. 2. М., 1955, стр. 28-29 и 105.

19) ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 205. Остатки дубовых стен этого «города» были обнаружены в прошлом столетии при постройке Большого Кремлевского дворца (А. Вельтман. Описание нового императорского дворца в Кремле Московском. М., 1851, стр. V-VI; М. Н. Тихомиров. Средневековая Москва в XIV-XV вв. М., 1957, стр. 16-17; Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367). - МИА СССР, № 77. М, 1958, стр. 56).

20) ПСРЛ, т. VIII, стр. 21; т.Х1. СПб., 1897, стр. 20, т. XV, вып. 1. Пг., 1922, стб. 106; т. XXIV. Пг., 1921, стр. 130.

21) Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде, стр. 131.

-188-

Фрагмент кладки нижней части западной стены Псковского кремля

месте строительства, либо подвозился из ближайших окрестностей. На месте строи­тельства готовился, несомненно, и кирпич, ставший с конца XV в. государственным строительным материалом, который в основном применялся на первых порах толь­ко в военном зодчестве.

Ссылаясь на предание, В. Гедимин указывал, что искусству строить укрепле­ния из камня псковичей научил князь Довмонт - выходец из Литвы 22). Однако это предание всерьез принимать не приходится. В соседних новгородских землях каменные крепости строились и раньше, а стены Довмонтова города в Пскове вплоть до XIV в. были не каменными, а деревянными. Не исключено все же, что в широком применении камня в военном зодчестве Пскова некоторую роль сыграли и его запад­ные соседи, очень рано начавшие применять камень в крепостном строительстве 23).

_________

22) В. Гедимин. Прошлое города Пскова и его исторических памятников. Псков, 1903 стр. 9.

23) В Южной Германии строительство каменных замков началось уже в X-XI вв. В северо­германской низменности такие замки стали появляться значительно позднее (P. Menne. Die Festungen des norddeutschen Ranmes. - «Schriften der wirtschaftswissenschaftlichen Gesellschaf, zum Studien Niedersadizeus Neue Folge», Bd. 18. Oldenburg, 1942). Ливонские источники сообщают, что датчане из камня стали строить в 1222 г. замок на острове Эзеле (Генрих Латвийский, Хроника Ливонии. М.- Л., 1958, стр. 222) и что из того же материала в начале XIII в. были вы­строены Феллинский и Ревельские замки (Герман Вартберг. Ливонская хроника.- Сб., МСИПК, т. II. Рига, 1879, стр. 89). В 1298 г. чешский король Вацлав (1291-1305) деревянные, стены Кракова, выстроенные в 1285 г. при Лечике Черном, заменил каменными (L. Muczkоwski. Dawne Warownie Krakowskie. Krakow, 1910, стр. 31-32). Известно, что в 1310 г. мо­нахи монастыря в Падизе (Северная Эстония) обратились к датскому королю с просьбой о разре­шении на строительство каменных зданий, причем в полученном ответе особо подчеркивалось, что-монастырь должен быть сооружен в виде крепоети (V. Raam. Padise klooster. Tallinn, 1958, стр. 27).

-189-

Псковичам же не раз приходилось брать с боем твердыни немецких замков. Тратя много сил на их осаду, они прекрасно чувствовали преимущества камня перед де­ревом и также стремились строить у себя каменные крепости.

Стремление к применению камня в псковском военном зодчестве уже в начале XIV в. становится понятным, если учесть вооружение и тактику противника, с ко­торым псковичам приходилось вести тогда военные действия. Показательное объяс­нение этому дано в произведении анонимного автора конца XVI-начала XVII в., рассказывающем о пленении Рязанской земли Батыем. В то время как на юго-во­стоке, отмечал он, основная сила небольших отрядов кочевников, вооруженных стрелами и другим легким оружием, заключалась в быстроте, стремительности и внезапности набегов, характер нападений северо-западных соседей Руси был со­вершенно иным. Ливонцы и литовцы приходили в русские земли с тяжелыми «гра-добийственными кознями», а это и заставляло иметь здесь каменные крепости, ко­торые такой технике оказывали более эффективное сопротивление, нежели крепости деревянные 24).

В новгородских землях местным камнем был преимущественно красноватый ильменский или волховский известняк с большим содержанием железа, а в псков­ских - различные породы серого известняка девонского происхождения, который в древности и сейчас называется часто плитой или плитняком. Из первого в 1335 г. была сложена стена посадника Федора в Новгороде 25), из второго- стены Изборска 1330 г. и стены Острова третьей четверти XIV в. Летописи свидетельствуют, что из плитняка же была выстроена в 1309 г. стена посадника Бориса в Пскове 26) и, как известно, сооружены впоследствии все другие военно-оборонительные пояса этого древнего города.

Обыкновенно считается, что псковский плитняк очень прочен и выветриванию не поддается 27). Между тем на северо-западе Руси имеется несколько разновидно­стей плитняка и высокой прочностью обладают не все его виды. Некоторые из них довольно быстро разрушаются под действием атмосферных осадков и смены темпе­ратур. Теперь наиболее крепким считается известняк, добываемый в каменоломнях, расположенных в районе Изборска.

В военном зодчестве северо-восточных районов также использовался известняк, однако, в противоположность серой псковской плите, он был по цвету слегка желто­ватым. Этот известняк принято обычно называть белым камнем. Из него были сло­жены укрепления Москвы Дмитрия Донского и строились, вероятно, части Ниже­городского кремля Дмитрия Константиновича.

Вместе с известняком в военном зодчестве северо-запада довольно широкое распространение имели и валуны ледникового происхождения; их еще и сейчас мно­го на полях Новгородской и Псковской областей. В 1309 г. на основу из валунов была поставлена, например, стена посадника Бориса в Пскове 28), в 1331-1334 гг. стена Новгородсково детинца, а в 1335 г.- стена посадника Федора в Новгороде 29). В 1391 г. на мощный фундамент из крупных валунов встали также башни Новго­родского острога 30), а позднее - стена псковского Полонища.

_________

24) Д. С. Лихачев. Повести о Николе Заразском. - Тр. ОДРЛ ИРЛ, т. VII. М.- Л., 1949, стр. 368.

25) А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде. - МИА СССР, № 11, М.-Л., 1949, стр. 133.

26) ПЛ, вып. 1, стр. 14; вып. 2, стр. 22 и 28.

27) Н. И. Брунов. Архитектура эпохи древнерусского государства и периода феодальной раздробленности Руси. - «История русской архитектуры». Изд. 2. М., 1956, стр. 69.

28) А. К. Янсон. Псков в его прошлом. Псков, 1926, стр. 6; И. Н.Ларионов. По Пскову и области. Псков, 1955, стр. 21.

29) М. X. Алешковский. Новгородский детинец 1044-1430 гг. - АН, сб. 14, М., 1962, стр. 21; А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде, стр. 133.

30) В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Новые данные об укреплениях Новгородского острога. - ПК, вып. 3. М., 1961, стр. 75.

-190-

Валуны использовались и при выкладке наземных частей оборонительных соору­жений. Однако здесь они применялись всегда в сочетании с грубо околотым девон­ским известняком. С конца XIII в. такая кладка получила распространение в нов­городской и псковской военной архитектуре. В XIV в. из весьма крупных валунов и почти не обработанных глыб известняка были сложены стены Новгородского детинца 31). Вперемежку с известняком из крупных гранитных валунов возведена и сохранившаяся часть костра 1364 г. в Кореле (стр. 188). В Гдовском кремле, ко­торый стал полностью каменным где-то во второй половине XV в., валун также сочетается с плитняком 32).

Составляя основу некоторых оборонительных сооружений, валун редко был главным строительным материалом крепостей; он преимущественно только вкрапли­вался в их плитняковую кладку. Подобные вкрапления существуют в Изборске, Порхове и Копорье. Можно видеть их и в стенах Псковского кремля (стр. 189). Однако во всех этих, в основном плитняковых, сооружениях валуны ледникового происхождения единичны и, по существу, случайны.

2

Бревна деревянных крепостей соединялись с помощью врубок. Фрагмент дере­вянного угла, выставленный в экспозиции Государственного исторического музея и предположительно связываемый с Московским кремлем Ивана Калиты, имеет врубку с «зубом» (стр. 192). Такая врубка крепко скрепляла горизонтальные бревна между собой и обеспечивала жесткость угла, развернутого на 135 гра­дусов 33).

Для фундаментов и нижних частей каменных крепостных сооружений, как и для нижних частей культовых зданий, на всем протяжении XIV-XV вв. в качестве связующего вещества в подавляющем большинстве случаев применялась глина. На ней сложены, например, валуны нижней части западной стены Псковского кремля и валунный фундамент башен Новгородского острога 34). Сами же стены всегда скла­дывались на известковом растворе с большей или меньшей добавкой песчаного на­полнителя. Было и так, что в качестве наполнителя использовался дробленый мест­ный камень - плитняк или железистый известняк, шедший непосредственно в кладку. Насухо каменные стены крепостей никогда не складывались, как не скла­дывались насухо и стены храмов.

По своей конструкции стены деревянных крепостей были разными. На валах, которые в XII в. окружали Новгородский посад и были укреплены у основания частоколом, стояли, например, стены, срубленные городнями 35). Такие же стены воз­вышались на валах Новгородского острога и позднее, так как в 1386 г. новгородцы

_________

31) Н. Г. Порфиридов. Древний Новгород. М.- Л., 1947, стр. 102; М. К. Каргер. Новгородское зодчество. - «История Русского искусства», т. II. М., 1954, стр. 42. Представление об этих стенах дают сейчас фрагменты кладок, оказавшиеся встроенными в кирпичные стены Новгород­ского кремля московского времени. Один из фрагментов обнаружен у звонницы Софийского со­бора (А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения Новгорода Великого.- МИА СССР, № 31, М., 1952, стр. 56-57), а другие можно видеть в подвалах Никитского и Лихудова корпусов, вплотную примыкающих к стенам кремля эпохи Ивана III.

32) В. В. Косточкин. Кремль древнего Гдова. - МИА СССР, № 77. М., 1958, стр. 77.

33) Предполагается, что этот угол принадлежал башне (Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367), стр. 56-57). Следует, однако, думать, что это, скорее всего, остаток крепост­ной стены. Рубка же бревен под углом объясняется, по-видимому, необходимостью изогнуть стену в соответствии с местом ее расположения.

34) В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Указ. соч., стр. 75.

35) А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения..., стр. 10.

-191-

Фрагмент угла дубовой стены, предположительно связываемой с Московским кремлем Ивана Калиты

срубили острог около Новгорода «по въспу хоромы» 36). Подобного рода стены су­ществовали и у многих других деревянных оборонительных сооружений Руси как XIV в., так и XV в.; известно, что городок Рахлей имел стены, «в испод» которых «для осадного времени мшены были избы» 37), и что при поджоге казанцами в 1446 г. города Устюга, выстроенного в 1438 г., «выгорело 2 городни у нижних ворот» 38).

Деревянные стены Звенигорода рубежа XIV-XV вв. были срублены из гори­зонтально уложенных бревен. Для большей устойчивости в них через каждые 150- 160 см были врублены поперечные коротыши, длиной до 80 см 39). Последние образо­вывали нечто вроде контрфорсов.

Стены Можайска, выдержавшие в 1341 г. осаду литовцев и в сильно обветшав­шем состоянии частично существовавшие в конце XVI в., были рублены городнями, длиной до 6 м 40).

Стены Коломны, виденные в конце XV в. Иосафатом Барбаро 41), были рублены уже не городнями, а тарасами, и в нижних частях имели вид «четырехугольных сру­бов, соединенных в сплошную деревянную стену» 42).

_________

36) ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2, стр. 345; т. V, стр. 241; т. VIII, стр. 50; т. XI, стр. 88; XXVI. М.-Л., 1959, стр. 154.

37) И. К. Степановский. Вологодская старина. Вологда, 1890, стр. 154.

38) УЛС, М.- Л., 1950, стр. 80.

39) Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде, стр. 131.

40) Дионисий (архимандрит). Можайские акты (1506-1557 гг.). СПб., 1892, стр. 5-6.

41) «Путешествие Иосафата Барбаро в Тану». - БИПР, т. I. СПб., 1836, стр. 57-58.

42) Н. П. Милонов. Указ. соч., стр. 81.

-192-

Забутовка стены между башней Кутекрома Псковского кремля и так называемой «Плоской» башней

Наряду со стенами, рубленными «хоромами» и «городнями», в рассматриваемое время на Руси существовали, видимо, также и крепости, стены которых были сде­ланы из бревен, поставленных вертикально, вплотную друг к другу, «на иглу», с заостренными верхними концами. Правда, известий об устройстве таких стен в конце XIII - начале XVI в. в летописях нет.Однако это была очень простая, весь­ма древняя и широко распространенная конструкция, продолжавшая существовать даже в XVIII в. 43).

Кладка стен каменных крепостей делалась обыкновенно полубутовой - велась «корзинкой». В результате этого крепостные стены и стены крепостных башен по своей структуре были тройными. Они состояли из двух внешних, как бы облицовоч­ных слоев лицевой кладки и внутренней забутовки. Такую структуру имели, напри­мер, псковская стена 1309 г., стены Изборской крепости 1330 г., стена Новгород­ского детинца 1331-1334 гг., стена Новгородского острога 1335 г. 44), стена псков­ского пригорода Велье 40-х годов XIV в. и стены Порховской крепости 1387 г. Вполне логично предположить, что трехслойными были и стены Московского кремля Дмитрия Донского 45).

_________

43) Об этом говорят планы крепостей Дорогобужа 1765 г. и Велижа 1798 г. (ЦГВИЛ, ф. 1399. оп. 1, № 748; ВУА, № 21528-У, л. 56).

44) М. X. Алешковский. Указ. соч., стр. 21; А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде, стр. 132.

45) Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367), стр. 63.

-193-

Монолитная кладка юго-западной станы крепости Копорье

Конечно, структура стен названных сооружений не была абсолютно одинако­вой. Благодаря кладке наружных поверхностей из белого камня и заполнению про­странства между ними крупными околами, полубутовая кладка стен Московского кремля должна была выявляться гораздо четче, нежели в новгородских и псковских оборонительных сооружениях. В этом можно убедиться обратившись к Успенскому собору 1349-1400 гг. в Звенигороде на Городке, Рождественскому собору 1405 г. в звенигородском Саввина-Сторожевском монастыре и Троицкому собору 1423- 1424 гг. в Троице-Сергиевой лавре (Загорск) - принцип кладки их стен тот же самый.

Поскольку прочности крепостных стен всегда уделялось большое внимание, их внешние слои, и особенно наружный, выкладывались обычно из наиболее твердых пород известняка, а наиболее мягкие использовались для забутовки. При этом если их внешние плоскости складывались из крупного, почти необработанного камня околотыми или грубо отесанными поверхностями наружу, то пространство между ними заполнялось навалом и более мелкими, уже совсем необработанными плитами. Благодаря же тому, что неправильные по форме камни забутовки вместе с раствором заполняли выемки и впадины между ними, стена казалась в разрезе однородной - как бы выложенной сплошь одинаково на всю ширину, а не в виде двух стенок с за­бученным промежуточным пространством.

-194-

Фрагмент лицевой стороны стены Запсковья в Пскове

Дать объяснение применению в русском зодчестве полубутовой кладки с тех­нической точки зрения довольно легко; она способствовала быстроте работ и позво­ляла использовать отходы, остававшиеся как при выломке камня из карьеров, так и при выкладке лицевых плоскостей стен.

Не изменилась техника кладки стен и в первой половине XV в., когда старые оборонительные сооружения под влиянием артиллерии усиливались прикладками. Последние приобрели, однако, и свою особенность. Выкладывая их из того же из­вестняка на известковом растворе, городовые мастера применили уже другой спо­соб их устройства. Это видно на примере Изборска, где прикладки начала XV в. имеют только наружный слой; вторым же слоем для них служат основные, первона­чальные стены 1330 г. То же видим и в Порхове. Тут прикладки 1430 г. также обра­зованы за счет основной стены 1387 г., забутовки и наружного лицевого слоя камня.

В обоих этих случаях более ранние крепостные стены сыграли роль тыльных облицовочных слоев.

Внутренняя забутовка каменных крепостных стен не всегда была одинаковой. Если бут прикладки западной стены Изборской крепости лежит сплошной массой и представляет беспорядочный навал колотого плитняка, густо пропитанного извест­ковым раствором, что присуще и забутовке основных изборских стен, то внутреннее заполнение прикладки восточной стены крепости уже другое. Здесь бут лежит не сплошной однородной массой, связанной раствором, а слоями, которые сами по себе не пролиты известью, но скреплены друг с другом перемежающимися прослойками известковой массы. Благодаря этому сердцевина прикладки восточной стены крепо­сти имеет горизонтальную слоистую структуру.

Изменение внутренней структуры прикладки восточной стены Изборска по сравнению со структурой прикладки западной стены говорит, возможно, о спеш-

-195-

Юго-западный угол Воротной башни Ладожской крепости

ности ее возведения. Это предположение будет реальным, если принять во внимание, что сложившаяся обстановка на северо-западе Руси в начале XV в. потребовала осуществления активных мероприятий по обеспечению безопасности порубежных районов Псковской земли. Не исключено также, что слоистость забутовки этой при­кладки объясняется наличием крутого, трудно преодолимого склона горы перед во­сточной стеной Изборска и устройством в ней скрытого арочного вылаза. Ведь ра­зобрать тонкую маскировочную стенку вылаза, скрывавшую его от противника, можно было быстро и неожиданно только тогда, когда она сама по себе была слабой. Слабость же плитняковой слоистой забутовки по сравнению с забутовкой сплошной сомнения не вызывает.

Горизонтально-слоистую структуру получила также забутовка стены, спускаю­щейся от башни Кутекрома Псковского кремля к так называемой Плоской башне, стоящей у впадения Псковы в Великую. Однако здесь слоистость забутовки образо­вана уже не за счет перемежающихся прослоек известкового раствора и кладки насухо, как это сделано у прикладки восточной стены Изборска, а за счет горизон­тальных рядов плитняка, чередующихся с такими же рядами булыги (стр. 193).

-196-

Полубутовая кладка северо-восточной стены Бояршего города Ивангородской крепости

Полубутовая кладка стен оборонительных сооружений не была в русском обо­ронном зодчестве единственной. В Острове крепостные стены представляли собой как бы единый монолит, не делившийся на «облицовочные» -слои и забутовку 46). В Копорье стены также однородны на всю высоту; сложенные из плитняка, они не имеют тройного внутреннего членения (стр. 1У4). Не составляют в этом отношении исключения и стены Гдовского кремля; они хотя и сложены из плитняка и валунных камней, достигающих в некоторых местах весьма крупных размеров, но также моно­литны.

Впрочем, валунно-плитняковая кладка стен Гдовского кремля имеет очень важ­ную особенность, которая резко выделяет его из числа других крепостей. Здесь ва­луны не покрывают лицевую поверхность стен сплошным слоем и не вкраплены в плитняковую кладку так, как это сделано в стенах псковского Окольного города (стр. 195). Их отличительной особенностью является то, что естественные валунные

_________

46) П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 289.

-197-

камни самых различных размеров лежат в них правильными горизонтальными ря­дами и чередуются с такими же рядами плитняка (см. стр.50). При этом валуны составляют основу внешних поверхностей гдовских стен.

Такая техника кладки, отличающаяся четкостью чередования горизонтальных рядов двух разных строительных материалов и придающая стенам слоистую струк­туру, была весьма древним строительным приемом в русском оборонном зодчестве. Золотые ворота Киева, выстроенные в 1037 г. в технике, характерной для эпохи Ярослава, имеют лопатки (остатки арочных перемычек), кладка которых состоит из перемежающихся по горизонтали рядов булыги и плимфы. В XV и XVI вв. подоб­ный прием кладки был, видимо,довольно распространен в Псковской земле. Такую же горизонтальную кладку из чередующихся рядов плитняка и валуна имеют ниж­няя часть западной стены Псковского кремля, возвышающаяся над обрывом Вели­кой, и сердцевина стены, спускающейся от башни Кутекрома этого кремля к Пло­ской башне, рядом с которой находились Нижние решетки. Подобной кладки нет в Изборской крепости и не было в крепости Острова, хотя отдельные валуны и имелись в их стенах. Встретить такую кладку можно только в некоторых башнях Псково-Печерского монастыря 1565 г. По другим памятникам псковского зодчества она неиз­вестна; отдаленные аналогии ей имеются в некоторых ливонских замках 47), а более близкие - в памятниках литовского крепостного зодчества. Из числа последних назовем замок Витовта, построенный в Гродно в конце XIV- начале XV в. 48), и одно­временную соседнюю крепость под Лысковым 49). Однако и в Гродно и в Лыскове ряды валуна отделены друг от друга не плитняковыми рядами, а кирпичными, что также отличает стены этих сооружений от стен кремля в Гдове.

Впрочем, независимо от того, с каким другим строительным материалом соче­тается валунный камень, сущность подобной кладки везде одна; как в Принеманье и Прибалтике, так и в Псковской земле ряды плитняка или кирпича служат слоем, выравнивающим валунную кладку. Возможно, что такая техника кладки была тради­ционным строительным приемом, имевшим распространение в Восточной Европе в XIV-XV вв. Подобная кладка встречается не только в киевском зодчестве XII- XIII вв.; она применена также в башне Гродненской крепости XII в., на ме­сте которой в конце XIV - начале XV в. был воздвигнут упомянутый замок Витовта 50).

Наличие слоистой кладки в псковских, прибалтийских и принеманских памят­никах военной архитектуры XIV-XV вв. может быть связано и с развитием осадной техники. Появление ее в Гдове, стены которого по сравнению со стенами XIV в. намного толще и почти равняются толщине стен, получивших в начале XV в. камен­ные прикладки, могло быть продиктовано мощью огнестрельной артиллерии. Во всяком случае, широко применяя валун при выкладке наружных поверхностей стен, строители наверняка учитывали, что Гдовскому кремлю придется принимать на себя удары не только стенобитных машин, но и пушечных ядер. Знали они, без со­мнения, также и то, что огромные гранитные валуны ледникового происхождения, имеющие скругленные и отшлифованные поверхности, обладают весьма высокой прочностью и гораздо лучше сопротивляются ударам, нежели слоистые и постелистые камни известняка, выбранного из карьера. Очевидно,поэтому они и сосредото­чили основную массу валунного камня на лицевых поверхностях гдовских стен. При слабости действия огнестрельной артиллерии даже в середине XV в. пушечные ядра, очевидно, отскакивали от валунных камней рикошетом и не причиняли зна­чительного ущерба стенам. Больше того, будучи тесанными преимущественно из

_________

47) A. ТuuIse. Die Burgen in Estland und Lettland. Tartu, 1942, стр. 126 и 329.

48) Н. Н. Воронин. Древнее Гродно. - МИА МССР, № 41. М., 1954, стр. 189-190.

49) Z. G1оgev. Dolinami rzek. Warszawa, 1903, стр. 40-41.

50) Н. Н. Воронин. Древнее Гродно, стр. 129-137.

-198-

Полубутовая кладка северо-западной стены Нижегородского кремля

более мягкого камня, такие ядра при ударе о гранитные валуны раскалывались и не приносили сколько-нибудь существенного ущерба стенам. Не могли принести им серьезного вреда и пушечные ядра, сделанные из гранита; при ударе о них такие ядра большей частью также раскалывались, так как их масса была намного меньше массы крупных гранитных валунов.

Таким образом, издавна употребляя валуны при кладке фундаментов оборони­тельных сооружений, зодчие во второй половине XV в. стали не только вкрапливать их в наружные поверхности крепостных стен, но и попытались применить их в ка­честве основного строительного материала оборонительных сооружений. Не исклю­чено, однако, что Гдовский кремль был в этом отношении единственным военно-оборонительным сооружением.

В конце XV в., когда разрушающая мощь огнестрельной артиллерии возросла, зодчие, сохраняя большую толщину стен каменных крепостей, вновь вернулись к полубутовой кладке. К этому времени валуны, лежавшие на известковом растворе между рядами девонского известняка и первыми принимавшие на себя удары ядер вражеской артиллерии, не только расшатывались в плитняке; при разрушении по­следнего они просто вываливались из стен, обнажая их внутреннюю, более слабую массу. В связи с этим пришлось отказаться от валуна как от наружного строитель­ного материала и ввести его внутрь кладки, заключив между двумя «облицовочными» слоями обработанного плитняка. Так поступили строители Ладожской и Орехов­ской крепостей, где булыга лежит только внутри стен (стр. 196).

По-видимому, введение булыги внутрь толщи крепостных стен дало возмож­ность повысить их сопротивляемость артиллерии, ибо пушечные ядра теперь разру­шали уже внешний облицовочный слой плитняка, за которым обнажалась более

-199-

Полубутовая кладка юго-восточной стены Коломенского кремля

толстая и прочная масса валунной забутовки, где каждый камень прочно сидел в «гнезде» из других валунов, плитняка и раствора и не так легко вываливался, как это имело место в стенах, где валун находился снаружи. Известно, что в стенах Гдов-ского кремля валунные камни сидели непрочно; на это указывал в 1631 г. и гдовский воевода Воин Новокщенов. В связи с размывом извести стен дождем,- писал он,- «каменье ис стен сыплетца» 51).

Не исключено, однако, что введение булыги между двумя «облицовочными» слоями кладки из тесаного плитняка в крепостных сооружениях Ладоги и Порхова было обусловлено лишь наличием этих материалов под руками строителей. Во вся­ком случае техника полубутовой кладки широко применялась в это время и в дру­гих районах страны. Это видно на примерах стен Большого Бояршего города Иван-

_________

51) Сб. МАМО, т. 6. М., 1914, стр. 317.

-200-

городской крепости, а также Нижегородского, Тульского и Коломенского кремлей. Однако если в Большом Бояршем городе облицовочные слои и забутовка, как и раньше, сделаны из плитняка (стр. 197), то в Нижнем Новгороде, Туле и Коломне забутовка каменная с кирпичным боем, а лицевые слои в основном кирпичные (стр. 199 и 200). Впрочем, существа дела это не меняет.

3

Для повышения прочности кладки в стены каменных крепостных сооружений, как и в стены храмов, очень часто вводились бревенчатые связи. Связи эти были либо продольными, либо поперечными. Иногда они сочетались вместе и представляли со­бой горизонтальные рамы (ряжи), соединенные по концам врубками. Такие рамы состояли из двух длинных, параллельно уложенных продольных бревен, соединен­ных в нескольких местах друг с другом поперечными, также параллельными, но уже более короткими бревнами. В стенах рамы располагались обычно в два-три яруса на всем их протяжении. Каналы, оставшиеся от продольных и поперечных бревен рам, существуют, например, в нижней части юго-западной стены Порхова (стр. 202). У основания юго-восточной стены этой же крепости поперечные бревна рам высовываются даже из кладки наружу. Обнажившиеся каналы продольных и поперечных связей можно видеть также в стенах Гдовского кремля (стр. 203) и Окольного города в Пскове.

Подобные деревянные связи вводились также и в кладку стен башен. Круглые каналы, оставшиеся от них, были обнаружены при вскрытии одного из устоев ка­менных ворот конца XIV в. Новгородского острога 52). Судя по ним, одна из связей была продольной, лежавшей по длине устоя, а другая - поперечной, ей перпендику­лярной.

Каналы в кладке стен одной из фрагментарно сохранившихся псковских башен на правом берегу устья Псковы показывают, что ее связи представляли сплош­ное «кольцо» из соединенных под углом бревен.

Бревенчатые связи в стенах башен часто делались, как и в стенах, в виде рам, расположенных в кладке по периметру друг над другом. Такое «кольцевое» распо­ложение рам существует, например, в Средней башне приступной стены крепости Копорье. Полукруглый след, оставшийся от продольного бревна нижней рамы и обнажившийся в связи с поврежденностью кладки, можно видеть с северо-восточной стороны этой башни, почти у ее основания, а хорошо сохранившийся конец продоль­ного бревна другой рамы, также обнажившийся в результате повреждения башни, высовывается из ее кладки с юго-восточной стороны на высоте немного больше че­ловеческого роста (стр. 204). Примерно на такой же высоте концы деревянных свя­зей торчат и из разрушенной кладки стен южной башни Ивангородской крепости 1492 г. Сгнившие остатки крупной поперечной деревянной связи были найдены в процессе реставрационных работ и в толще западной стены Воротной башни Ладож­ской крепости (стр. 204).

Железных связей, широко употреблявшихся в русской архитектуре XVI- XVII вв., в крепостях XIV - начала XVI в. нет.

Строительные леса при возведении каменных стен и башен в XIV-XV вв., видимо, не применялись. Небольшие квадратные или прямоугольные гнезда, сохранившиеся на наружных поверхностях стен и башен Изборска и Порхова (см. стр. 110, 111, 117 и 118), говорят, что их постройка велась с деревянных насти­лов, которые устраивались на деревянных консолях, закреплявшихся в кладке по мере увеличения ее высоты.После завершения строительных работ настилы снимались,

_________

52) В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Указ. соч., стр. 75.

-201-

Каналы от продольной и поперечной связей юго-западной стены Порховской крепости

а консоли вынимались или срубались.Поэтому от них в кладке стен и башен и сохрани­лись гнезда.Иногда бывало и так, что после снятия настилов и ликвидации держав­ших их консолей отверстия от них в кладке заделывались вкладышами. В башнях Копорья такие вкладыши имеют вид «пробок», сделанных из того же камня, что и сами башни.

4

В литературе сложилось мнение, что определенную красоту и выразительность оборонительные сооружения получали не только за счет величественности и мону­ментальности стен и башен, их скульптурности и пластичности, а и за счет цвета; они якобы всегда обмазывались и белились. Особенно это относится к Пскову, укрепления которого, по мнению одних авторов, штукатурились только снаружи 53), а других - постоянно находились под неослабным наблюдением властей города, следивших за целостностью штукатурного покрова и своевременным его возобнов­лением в отпавших местах 54).

Между тем сказанное справедливо только по отношению к деревянным крепо­стям и рубленым частям смешанных оборонительных сооружений. В рассматривае­мое время многие из них действительно были покрыты слоем обмазки, сделанной

_________

53) В. Гедимин. Указ. соч., стр. 8; Н. Н. Воронин. Древнерусские города. М.-Л. 1945, стр. 48; Ю. П. Спегальский. Псков. М.- Л., 1946, стр. 53.

54) А. Васильев и А. Янсон. Древний Псков. Л., 1929, стр. 48.

-202-

Канал продольной связи юго-западной стены Гдовского кремля

обычно из глины. Такую обмазку имела, видимо, высокая деревянная вежа, стояв­шая на каменном основании посреди города Холма в 1259 г.; указывая на ее суще­ствование, летописец отметил, что она «убелена яко сыр, светящися на всей сторо­ны» 55). Впрочем,эта вежа могла быть беленой, а то и просто чисто строганой. Глиня­ная обмазка была сделана также на стенах Тверского кремля; сообщая, что в 1369 г. в столице Тверского княжества был срублен деревянный «город», летописцы отме­тили, что его сразу «и глиной помазали» 56). Глиняный покров имели снаружи и де­ревянные стены Звенигорода 57). В конце XVI в. такой же покров существовал на укреплениях Великих Лук; сообщая, что эти укрепления состояли из больверков, срубленных «из огромных и очень крепких бревен», Рейнгольд Гейденштейн отме­тил, что они «не были покрыты дерном, но по старому обычаю были обмазаны гли­ной» 58). Фрагменты глиняного покрова в конце XVI в. оставались еще и на обвет­шавших деревянных стенах Можайска 59).

Глиняные обмазки предохраняли деревянные стены от поджогов во время вра­жеских нападений и защищали их от огня, перебрасывающегося во время пожаров, стихийно вспыхивавших как в самих городах, так и в расположенных рядом с ними посадах. Мера эта была, конечно, недостаточно эффективной; летописи пестрят

_________

55) ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 196.

56) ПСРЛ, т. XI, стр. 12.

57) Б. А. Рыбаков. Раскопки в Звенигороде, стр. 131.

58) Рейнгольд Гейденштейн. Записки о Московской войне. 1578-1583. СПб., 1889, стр. 151.

59) Дионисий. Можайские акты, стр. 5.

-203-

Конец продольной связи Средней башни крепости Копорье и остатки поперечной связи Воротной башни Ладожской крепости

известиями о пожарах в русских городах и об уничтожении огнем их деревянных укреплений. В архитектурном же облике русских городов глиняная обмазка играла важную роль; покрывавшаяся, видимо, побелкой, она придавала деревянным оборо­нительным сооружениям вид каменных построек.

Иначе обстояло дело с каменными оборонительными сооружениями. В противо­положность деревянным крепостям они в рассматриваемое время известью не обма­зывались и не белились. Правда, применение известковой побелки в русском ка­менном зодчестве относится к очень раннему времени. Так, в 1151 г. новгородский архиепископ Нифонт «поби святую Софию свиньцемь всю прямь, извистию маза всю около» 60). В 1193 г. известью была окрашена Богородицкая церковь в Суздале 61), в 1194 г. ею был покрыт закопченный Успенский собор во Владимире, пострадавший годом раньше от пожара 62), а в 1399 г. - Преображенский собор в Твери. Последний белился тогда не впервые; он был покрыт известковым раствором сразу же после постройки 63). В 1439 г. подобному ремонту подвергся и Софийский собор в Новго­роде: обновляя церковь, Евфимий ее «омаза известью... всю» и «обели» 64).

В архитектурно-художественном облике храмов известковая побелка играла важную роль. Считается даже, что она была не просто окраской, а и эффективным

_________

60) НПЛ, М.- Л., 1950, стр. 29; ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 3. Л., 1929, стр. 587.

61) В рассказе об этом мы читаем: «изобретоша мастери ти церковных людей ту сущих, овии олову льятели, овии же крыти, а инии известию белить» (ПСРЛ, т. X, стр. 21).

62) ПСРЛ, т. VII, стр. 102.

63) Сообщая об обновлении этого собора, летописец отметил, что по повелению князя Михаила Александровича «сътвориша каменосечцы от плиты зженыя и тако поновиша ю и убелиша, якоже изначала древне пръваго дня» (ПСРЛ, т. XI, стр. 175).

64) НПЛ, стр. 420; ПСРЛ, т. XII, стр. 30.

-204-

Тыльная сторона Талавской башни Изборска с остатками обмазки

средством защиты, придававшим камню определенную долговечность и предохра­нявшим здание от разрушения 65). Такой же точки зрения придерживаются и те ав­торы, которые в своих работах уделяют внимание древнерусским оборонительным сооружениям 66).

Однако о наличии обмазки или побелки на стенах и башнях русских каменных крепостей конца XIII - начала XVI в. летописи не сообщают. Ничего не говорят они об этом и в известиях о постройке оборонительных сооружений. Правда, на мно­гих из них остатки обмазки можно видеть еще и сейчас. В Пскове, например, такая обмазка сохранилась на большом участке западной стены Довмонтова города в не­посредственной близости от Смердьей (Довмонтовой) башни 67). Б Изборске фрагмен­ты ее имеются под лентами треугольных орнаментов восточной стены, на восточной грани Талавской башни (стр. 205) и в других местах. В Ивангороде ею покрыты плоскости стен Набатной башни Большого Бояршего города. Наконец, в Новгороде небольшие кусочки обмазки имеются на северных пряслах кирпичных стен детин­ца, расположенных между Митрополичьей, Федоровской и Владимирской башнями.

Нельзя считать, что на перечисленных сооружениях обмазка появилась во время их постройки. Не дают для этого основания и сами крепости. В Изборске, например,

_________

65) Ю. П. Спегальский. Указ. соч., стр. 19; В. Лавров и П.Максимов. Псков (Сокровища русского зодчества), М., 1950, стр. 17.

66) И. И. Васильев. Историко-статистический указатель города Пскова. Псков, 1889, стр. 123; В. А. Богусевич. Военно-оборонительные сооружения Новгорода, Старой Ладоги, Порхова и Копорья. Новгород, 1940, стр. 44.

67) В процессе реставрационных работ по западной стене Довмонтова города фрагмент этой обмазки был вкраплен в новую обмазку и хорошо выявляется на ее фоне.

-205-

под прикладками начала XV в. видны стены, выстроенные посадником Шелогой в 1330 г.; внешние плоскости этих стен покрыты патиной времени и следов обмазки не имеют. Нет ее остатков и на стене 1335 г., которую владыка Василий поставил на Славне в Новгороде вместе со своими детьми, посадником Федором и всеми новго­родцами 68). Нет следов обмазки и на оборонительных сооружениях более позднего времени - на стене XIV в., которая скрывалась под насыпью новгородского острож­ного вала XV-XVI вв. 69), на вскрытых воротных устоях этого острога, сложенных в 1391 г., когда новгородцы ставили костры в створах посадских улиц 70), и на фраг­ментах стен Гдовского кремля второй половины XV в.

Следовательно, в новгородских, псковских и московских землях каменные оборо­нительные сооружения сразу же после постройки известью не обмазывались и не бе­лились. Это подтверждается и характером кладки лицевых поверхностей крепостных стен. В Гдове, например, они сложены, как мы видели, из перемежающихся по го­ризонтали рядов гранитных валунов и плитняка и иметь обмазки явно не могли. В Копорье и Ладоге блоки известняка хорошо отесаны и пригнаны друг к другу и под обмазку также не предназначались; выкладывать так тщательно лицевые поверх­ности стен этих сооружений, чтобы скрыть их затем под слоем обмазки, вообще было бессмысленно, как не имело смысла производить в этом случае и отеску камня.

Об отсутствии обмазки на внешних поверхностях крепостных стен и башен го­ворят, наконец, декоративные кресты и отрезки изящных треугольных орнаментов, имеющиеся на оборонительных сооружениях Пскова, Изборска, Порхова, Новго­рода (подробнее о них ниже).При выкладке их заподлицо со стенами городовым «смышленникам» незачем было закрывать их сразу же каким-то слоем.

В связи с отсутствием обмазки и побелки на каменных военно-оборонительных сооружениях в создании их выразительного архитектурного облика активное уча­стие принимали не беленые поверхности, а их шероховатые, неровные, местами слег­ка обомшелые и колоритные плоскости, выложенные из серого девонского плитняка. Отдельные камни этого плитняка, уложенные в кладку сплошной массой, прекрасно подчеркивали суровость архитектуры оборонительных сооружений и характеризо­вали их масштаб. Не скрывавшие неровностей поверхности и кривизны контуров, не покрытые обмазкой, девонские плиты придавали крепостным стенам и башням осо­бую мягкость и пластичность. Благодаря этому они резко контрастировали с такими же пластичными и живописными храмами, которые стояли иногда поблизости и сверху донизу сплошь были обмазаны слоем извести, сверкающей на солнце белиз­ной побелки.

Но известью были обмазаны не все храмы Пскова, Новгорода и их пригородов. Исследования показали, что в те времена многие культовые здания Новгорода и Пскова сплошной обмазки также не имели 71).

Одновременное отсутствие обмазки на стенах храмов и оборонительных соору­жений, совместно с одинаковой техникой возведения, говорило о цельности их ар­хитектуры, о тесной связи различных видов русского зодчества друг с другом, о их художественном единстве. Это обусловливалось как вкусами строителей, так и теми соображениями практического порядка, которые предъявлялись к возводимым сооружениям.

Отсутствие известкового покрова на стенах и башнях каменных крепостей конца

_________

68) А. В. Арциховский. Раскопки на Славне в Новгороде, стр.132-135.

69) А. Л. Монгайт. Каменная стена «окольного города» Новгорода Великого. - КСИИМК, вып. 27. М., 1949, стр 123-127; А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения..., стр. 20-22.

70) В. В. Косточкин, С. Н. Орлов, П.А. Раппопорт. Указ., соч., стр. 74- 75.

71) В. В. Косточкин. Об обмазке новгородских и псковских оборонительных соору­жений. - ПК, вып. 1. М., 1959, стр. 84-88.

-206-

XIV - начала XVI в. не было случайностью. Есть основания считать, что в таком покрове не было тогда необходимости. Придавая линиям приятную неровность, от­дельные блоки открытого необработанного известняка, а также небольшие по сравне­нию с ними кирпичи убедительно говорили о размерах и прочности крепостных стен и башен. Оставляя эти блоки и кирпичи без обмазки, строители использовали их природную окраску как средство маскировки; на открытой однородной кладке вы­боины от ударов были мало заметны даже вблизи, в связи с чем зрительный эффект от действия метательных, стенобитных и огнестрельных орудий противника значи­тельно снижался. По-видимому, это был особый прием горододельцев; складывая стены и башни, они прекрасно понимали, что на белом фоне обмазанных стен все повреждения выступали бы темными, резко контрастирующими пятнами. На необмазанных и небеленых плоскостях стен повреждения были мало заметны, а это не давало возможности осаждающим видеть результаты действия своих орудий.

Возможно, что обмазывать слоем извести храмы, а тем более огромные массивы оборонительных сооружений строители отказывались и с экономической точки зрения, так как эта работа была очень трудоемкой. Поэтому обмазкой покрывали только некоторые, возможно, наиболее любимые народом сооружения. Эти соору­жения были, несомненно, узловыми в планировке городов. Они выделялись из серой массы одноэтажной деревянной застройки и резко контрастировали как с оборонительными сооружениями, так и с другими не обмазанными каменными постройками.

Может быть, появление обмазки и побелки на различных каменных постройках следует вообще связать с их изношенностью и ветхостью. В 1516 г. «многие гости московские и купцы новгородцкия и старосты, вси гражане христолюбивые люди, многие церкви каменные в Великом Новегороде, и по посаду и по монастырям создаша, а иные старые починиша и обелиша известию» 72). Следовательно, каменные сооружения обмазывались и белились известью снаружи только тогда, когда их кладка приходила в ветхое состояние и требовала ремонта. Обмазка же скрывала все те изъяны, которые появлялись на зданиях за период их долгого существования. Одно­временно она давала возможность задержать разрушение поверхностей изъеденных временем стен, что увеличивало их долговечность. В оборонном зодчестве было, оче­видно, то же самое, однако появление обмазки и побелки на крепостных стенах и башнях следует отнести уже к более позднему времени - примерно к середине или второй половине XVII в., когда их роль как защитных сооружений стала быстро снижаться.

В связи с появлением обмазки и побелки на крепостных стенах и башнях архи­тектурный облик оборонительных сооружений сильно изменился. Долговечность их выветрившейся и местами осыпавшейся кладки была увеличена, но естественной маскировки они уже лишались.

^ АРХИТЕКТУРА КРЕПОСТНЫХ СТЕН

1

На всем протяжении рассматриваемого времени архитектура крепостных стен не оставалась неизменной.

На примере фрагментов стен Изборской крепости 1330 г. и остатков стены Нов­городского острога 1335 г. видно, что лицевые и тыльные поверхности каменных стен первой половины XIV в. были с обеих сторон ровными, без каких-либо выступов и углублений. Не было, вероятно, у них и боевых отверстий. Правда, в западной стене

_________

72) ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 3. Л., 1929, стр. 540.

-207-

Кресты на прикладках стен Порховской крепости

Изборской крепости 1330 г. рядом с более поздней Талавской башней имеется одна подошвенная бойница 73), о назначении которой говорить трудно 74), однако в стене Новгородского острога 1335 г. следов каких-либо бойниц не обнаружено. Видимо, крепостные стены в то время их не имели, а если и имели, то это было редким исклю­чением.

Не изменилось положение и позже. Северная стена Порховской крепости, сохравнившаяся от конца XIV в. в своем первоначальном состоянии, несколько расши­ряется книзу и также имеет ровные с обеих сторон плоскости. Подошвенных бойниц у нее нет. Отсутствуют на ней и декоративные элементы. По своей суровой простоте и лаконичности масс крепостные стены этого времени были сходны с гладкими сте­нами современных им новгородских и псковских каменных храмов.

В первой половине XV в., когда крепости стали усиливаться прикладками и получать большую высоту, архитектура их стен несколько изменилась. Оставшись такими же ровными с обеих сторон и несколько расширяющимися книзу, они стали изредка получать в это время небольшие, очень скромные по формам декоративные пятна - простые по рисунку символические кресты, подобные крестам на фасадах новгородских храмов XIV в., и несложные, но нарядные пояски из различного рода треугольных впадинок, аналогичные орнаментальным лентам на барабанах и апси­дах псковских церквей XV-XVI вв. В Порхове такие кресты расположены на при­кладках обоих прясел восточной стены и стены, обращенной в сторону Шелони (стр. 208). В Изборске они украшают верхнюю часть прикладки южной оконечности западной стены (стр. 209), расположенной между башнями Вышкой и Рябиновкой.

_________

73) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска. - СА, 1959, № 1, стр. 148.

74) Может быть, эта бойница как-то фланкировала въезд в Изборскую крепость 1330 г., кото­рый располагался на месте существующей теперь Талавской башни.

-208-

Кресты на прикладке западной стены Изборской крепости

Треугольных орнаментов на порховских стенах нет, однако в Изборске два отрезка таких орнаментов имеются на прикладке восточной стены (стр. 210). Такой же орна­ментальный поясок был и на западной стене Псковского кремля 75) (стр.211).

Напоминающие ажурную кайму шитья на гладкой поверхности полотенца, все эти орнаменты и кресты в сочетании с необработанными блоками кладки подчерки­вают суровую архитектуру крепостных стен, их лаконичность, простоту и монумен­тальность. Выкладывая такие украшения на огромных плоскостях стен, зодчие прекрасно использовали особенности местной плиты; они знали ее качества, струк­туру и умело применяли как при кладке больших масс, так и при выкладке мелких деталей. Это вполне понятно, так как, строя городские стены и башни, зодчие руко­водствовались и чувством красоты 76).

Позднее в архитектуру крепостных стен были внесены некоторые изменения. Оставив их такими же, какими они были в XIV в., т. е. слегка расширяющимися книзу и ровными с обеих сторон, строители второй четверти XV в. стали четче выяв­лять их нижние части, отделяя цоколь от основной массы простой тягой в виде выложенного из плиты скромного валика. Пример этому - крепость Копорье. 77) Впоследствии такой цоколь стал неотъемлемой принадлежностью стен всех рус­ских крепостей - Москвы, Новгорода, Нижнего Новгорода, Тулы, Коломны 78),

_________

75) В настоящее время этого орнамента не существует. В 1959 г., в ходе работ по реставрации Псковского кремля, участок его западной стены против крыльца Троицкого собора был заново пе­реложен, а на месте подлинного орнамента выложен новый. Приводимая здесь фотография характе­ризует подлинный орнамент западной стены Псковского кремля.

76) См. И. Е. 3абелин. Русское зодчество. Черты самобытности в древнерусском зодче­стве. М., 1900, стр. 33.

77) Незначительные остатки этого валика сохранились на северо-восточной стене крепости, рядом со Средней башней.

78) В Коломне стены сохранились только на небольшом участке. Остатки их цоколя видны на боковых стенах четырехугольных башен. Изображен он и на проекте реставрации четырехуголь-

-209-

Отрезки орнамента на западной стене Изборской крепости

Зарайска. Его назначение определено в записках Павла Алеппского. Рассказывая об осмотре укреплений Белого города Москвы, выстроенного в 1586-1593 гг. знамени­тым русским зодчим Федором Савельевичем Конем, он отметил, что его стена «боль­ше городской стены Алеппо и изумительной постройки, ибо от земли до половины (высоты) она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ и (потому) на нее не действуют пушки» 79). Следовательно, расширение цоколя стен крепостных сооружений делалось с расчетом на ослабление ударов ядер артиллерии; в момент соприкосновения с наклонной плоскостью они получали скользящий момент, отчего происходило смягчение их удара.

_________

ной башни, сделанном А. М. Павлиновым в 1889 г. (Т. Сергеева-Козина. Коломенский кремль. - АН, сб. 2. М., 1952, стр. 136 и 141).

79) Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., вып. 4. М., 1898, стр. 7.

-210-

Отрезок орнамента на западной стене Псковского кремля

Наряду с цоколем в архитектуру крепостных стен прочно вошел и завершающий его валик. Он существует на кремлевских стенах Москвы и Новгорода конца XV в., крепостных стенах Ладоги и Орехова рубежа XV-XVI вв. и кремлевских стенах Нижнего Новгорода, Тулы и Зарайска начала XVI в. (см. стр. 62, 63. 65, 90 и 91). Не имевший, по существу, практического значения, этот валик играл роль тяги, которая четко отграничивала их несущую основу от несомого массива. Одновременно он членил стены в определенном отношении, внося в их архитектуру элемент вели­чественной стройности и монументальности.

По-видимому, вслед за цоколем в архитектуру крепостных стен были введены и подошвенные бойницы пушечного боя. Отсутствующие в стенах Копорья, такого рода бойницы довольно широко применены в стенах Гдовского кремля середины - второй половины XV в. Однако прорезавшие толщу стен насквозь, они были весьма вытянутыми и неудобными в обращении. Не было в их расположении и какой-либо-закономерности.

-211-

Арки юго-западной стены Тульского кремля

В конце XV в., когда в связи с общим усилением тактики осады пушки обороны стали применяться повсеместно, бойницы подошвенного боя получили широкое признание. Но для облегчения стрельбы и приближения дул пушек к наружным по­верхностям стен нужно было иметь более короткие бойницы. Эту задачу легко было решить с помощью уменьшения толщины стен в местах расположения бойниц. Горододельцы стали снабжать стены широкими полуциркульными арками, заглублен­ными в их толщу с внутренней стороны. Равномерно членившие стены на всем протя­жении, такие арки с конца XV в. стали существенным элементом крепостей. Совер­шенно не применявшиеся раньше, они были устроены впервые в Московском кремле Ивана III, а затем и у многих других оборонительных сооружений Руси конца XV - начала XVI в. Правда, в Ивангородской крепости и ее Большом Бояршем городе, а также в Ладожской и Ореховской крепостях с внутренней стороны стен арок нет, что обусловлено, по-видимому, характером материала, использованного при их создании, и участием в их постройке местных, новгородских и псковских мастеров, строивших еще на базе старых традиций. Однако в Новгородском кремле конца XV в., а также в кремлях Нижнего Новгорода, Тулы и Зарайска, сложенных в основном из кирпича в начале следующего столетия, такие арки применены (стр. 212 и 213). Это связано, вероятно, с тем, что они сооружались московскими строителями, которые ранее работали в Москве в содружестве с итальянскими зодчими и строили кремли с учетом новых технических требований.

Указывая, как нужно класть стены с арками, и ссылаясь на то, что так«изстари в обычае бывает», Онисим Михайлов в «Уставе ратных, пушечных и других дел» от­мечал, что подошвенные бои нужно делать так, «чтоб они как к приступу, так бы и к

-212-

Арки северо-западной стены Зарайского кремля

простой стрельбе пригожалися» 80). Следовательно, бойницы подошвенного боя рас­считывались как на применение пушек, так и на применение ручного огнестрельного оружия.

Подошвенные бойницы делались не во всех арках стен. В кремлях Москвы, Новгорода, Нижнего Новгорода, Тулы и Зарайска наряду с арками, имеющими бой­ницы подошвенного боя (стр.214), существуют также и глухие арки, т. е. арки без бойниц. В Тульском кремле глухих арок гораздо больше, нежели арок с бойницами. Группируются они здесь также по-разному. На юго-западной стене между арками с бойницами расположена одна глухая арка, а на других - арка с бойницей распо­ложена между двумя глухими арками. Подобные приемы группировки арок приме­нены и в других кремлях Руси конца XV - начала XVI в.

С появлением широких полуциркульных арок, слегка заглубленных в кладку внутренних плоскостей крепостных стен, их архитектурный облик существенно из­менился. Следовавшие друг за другом в четкой последовательности, эти арки вно­сили в архитектуру стен элемент определенной ритмичности, делали их более пла­стичными и зрительно расширяли внутреннее пространство укрепленных пунктов.

2

Наряду с изменением характера внешних и внутренних плоскостей стен, в рас­сматриваемое время изменялся и характер их верхних частей.

Вверху крепостные стены всегда имели боевой ход. Остатки такого хода были обнаружены на одном из выявленных фрагментов крепостной стены 1330 г.

_________

80) Онисим Михайлов. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки, ч. 1. СПб., 1777, стр. 94-95.

-213-

Подошвенная бойница юго-западной стены Тульского кремля

в Изборске 81). Существовал он и на стенах Островской крепости 82). На первона­чальных и надстроенных стенах Порхова, равно как и на надстроенных стенах Изборска, боевой ход также имеется, как имеется он и на стенах всех других крепостей более позднего времени.

Для подъема на ходовую часть крепостных стен иногда пользовались специаль­ными лестницами. Сильно разрушенные остатки такой лестницы сохранились в Порхове у западной стены, стоящей на берегу Шелони. Не исключено, что устрой­ство таких лестниц - прием очень древний, восходящий к безбашенному периоду в истории русского военного зодчества. В более поздних крепостях такие лестницы крайне редки; помимо Порхова, подобная лестница в сильно разрушенном состоя­нии существует только у юго-западной стены Большого Бояршото города Иванго-родской крепости, где она также расположена со стороны реки. На боевые обходы стен всех других крепостей попадали обыкновенно с ярусов башен. Из верхних эта­жей крепостных башен можно было выходить на площадки примыкающих к ним стен и в Порховской крепости.

Не составляла в этом отношении исключения и крепость Изборска. В Копорье, Ивангороде, Москве, Новгороде, Ладоге, Орехове и крепостях начала XVI в. было то же самое.

В первой половине XIV в. верхние части крепостных стен снабжались «забралами»,. чаще именуемыми в источниках «заборолами». В 1333 г. «с заборолами» были сделаны

_________

81) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска, стр. 133.

82) П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 187.

-214-

Лицевая сторона зубцов стены Новгородского кремля

стены новгородского Юрьева монастыря 83). Существовали заборолы и на стенах бе­локаменного кремля Москвы эпохи Дмитрия Донского; рассказывая о его осаде в 1382 г. Тохтамышем, летописи о них упоминают несколько раз: «и отвещеваху им из города со заборол», «татарове же оступиша и поехаша около всего города обзирающе и разсмотряюще приступов и рвов и врат и забрал и стрельниць», «и мнози стоящи на градньтх забралах», «овии стрелами стреляхут со заборол» и т. д. 84)

Что представляли собой заборола, источники не разъясняют. П. А. Раппопорт, анализируя летописные сведения о заборолах русских деревянных крепостей XI - XIII вв., пришел к выводу, что таким термином на Руси обозначались либо боевые площадки стен с ограждавшими их защитными брустверами, либо сами брустверы, либо просто стены 85). Однако заборола не могли быть стенами. Поскольку в 1382 г. на заборолах Московского кремля эпохи Дмитрия Донского защитники стояли и с них же они стреляли, мы можем сделать вывод, что терминами «забрала» и «забо­рола» в первой половине XIV в. на Руси обозначались только боевые площадки стен с каким-то защитным заграждением, служившим для прикрытия воинов. Вывод этот будет более убедительным, если учесть, что в 1386 г., когда «на поле под Мстиславлем» между войсками смоленского князя Святослава Ивановича и литовцами шел бой, горожане также «стояху, зряще, на забралах градских» 86).

_________

83) НПЛ, стр. 100.

84) ПСРЛ, т. XXV. М.- Л., 1949, стр. 207-209; т. XXVI, стр. 148 - 150 и 158.

85) П. А. Раппопорт. Очерки по истории русского военного зодчества X-XIII вв. - МИА СССР, № 52. М.- Л., 1956, стр. 125.

86) ПСРЛ, т. XXVI, стр. 153.

-215-

Относя сведения о настенных заборолах Москвы только к поэтическому языку «Задонщины», а не к реальным стенам кремля, Н. Н. Воронин считает, что их верх скорее всего был зубчатым 87). Между тем о существовании заборол на московских стенах 1366-1367 гг. в летописях говорится не только под 1382 г., но и под 1460 г. При этом в последнем случае отмечается, что буря, пронесшаяся над Москвой, мно­гие церкви «поколеба» и «храмы... многи в граде., ободра и връхи смета, а градные забрала размета и разнесе» 88). На основе этого можно заключить, что заборола были деревянными и что они имели вид каких-то относительно легких щитов, а не тяжелых бревенчатых брустверов. Впрочем, верх московских стен мог быть тогда и зубчатым, а заборола могли быть лишь щитами, закрывавшими промежутки между ними.

Считается, что в ряде случаев заборола могли нависать над стенами, представ­ляя собой нечто вроде обламов, хорошо известных в деревянной крепостной архитек­туре Руси XVI-XVII вв. 89) Однако о нависании заборол над стенами в источниках ни прямых, ни косвенных указаний нет. Вряд ли такого рода заборола и существо­вали, так как навесной бой - явление позднее как в деревянных, так и в каменных крепостях. Он существует в памятниках русского военного зодчества, относящихся не ранее чем к концу XV в. Следовательно, говорить о существовании заборол, на­висавших над стенами крепостей более раннего времени, чем конец XV в., не при­ходится.

Участок стены 1330 г. в Изборске показывает, что боевой ход крепостных стен первой половины XIV в. был прикрыт с внешней стороны глухим парапетом высо­той около 90 см 90). Боевых отверстий в парапете, очевидно, не было. Парапет же боевого хода стен более поздней крепости в Острове был, видимо, с бойницами 91).

Позднее ограждение боевого хода стен русских крепостей изменилось. Говорить о характере этих изменений в связи с надстройками первой половины XV в., после­дующими изменениями и просто сильным разрушением верхних частей крепостных стен довольно трудно. Однако стены Порховской крепости 1387 г., сохранившиеся хотя и с большими утратами своих верхов, но все же в первоначальном виде, пара­пета уже не имеют. Здесь вместо парапета существовало ограждение в виде глухих, видимо ровных вверху, широких зубцов с промежутками между ними. Сейчас от них на стенах местами сохранились только нижние, сильно обломанные части тол­щиной около 70 см. Такого же типа зубцы существовали и на крепостных стенах Пскова; в настоящее время они частично восстановлены по сохранившимся следам, описям и чертежам XVIII в.

В конце XV в., когда в Москве при участии итальянских зодчих строился новый кремль, характер зубцов крепостных стен изменился. Они стали делаться более узкими, с двумя полукружиями наверху и седловиной между ними, в результате чего приобрели форму, напоминающую ласточкин хвост. Позднее такие зубцы стали неотъемлемой принадлежностью почти всех русских крепостей. Они имеются на стенах кремлей Новгорода (стр. 215), Нижнего Новгорода, Тулы, Коломны (стр. 217), Ивангорода и Зарайска. Однако если в Москве, Новгороде, Нижнем Новгороде, Туле и Коломне зубцы стен имели архитектурную обработку в виде напуска кирпич­ной кладки над полукружиями, а иногда и членящий валик под их седловинами, который четко выявлял «головки» зубцов, придавая им особое значение, то в Иван-городе зубцы были абсолютно ровными, без выделяющего головку валика и без на­пуска кладки над полукружиями (стр. 218), что объясняется, по-видимому, харак­тером строительного материала. Что же касается Зарайского кремля, то зубцы его

_________

87) Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367). - МИА СССР, № 77. М., 1958, стр. 60.

88) ПСРЛ, т. XXV, стр. 276; т. XXVI, стр. 218; ИЛ. М., 1957, стр. 51.

89) П. А. Раппопорт. Очерки..., стр. 125.

90) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска, стр. 133.

91) П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 187.

-216-

Зубец несохранившейся стены Коломенского кремля

стен отличались от зубцов стен других, более ранних оборонительных сооружений тем, что их седловины между полукружиями имели еще и дополнительное полукру­глое заполнение, в связи с чем они были уже не двойными, как в Москве, Новгороде, Ивангороде и т. п., а тройными (стр. 219).

Впрочем, общий характер всех этих зубцов был, по существу, один и тот же. Четкая «гребенка» зубцов в виде ласточкина хвоста зрительно облегчала верхние части крепостных стен оборонительных сооружений и свидетельствовала о их непо­средственной связи друг с другом. Больше того, отделенные друг от друга неболь­шими промежутками, зубцы в виде ласточкина хвоста, свободно сочетаясь с широким шагом арок крепостных стен, как бы дополняли и поддерживали их четкий ритм (см. стр. 179). Расчлененная изнутри арками и завершенная двурогими зубцами, стена имела плавный переход от тяжелого низа к легкому верху. Наряду с этим дву­рогие зубцы, венчавшие стены крепостей и «регулярного» и полигонального типов, как бы говорили о их боевом единстве. Характерные для многих оборонительных сооружений, выстроенных в разных местах страны и в более позднее время, такого рода зубцы были как бы символом Руси. Их четкая форма образно говорила о неразрывной связи различных укрепленных пунктов со столицей государства и свидетельствовала о сплоченности русских земель.

-217-

Зубцы юго-восточной стены Ивангородской крепости 1492 г.

Существует мнение, что в обороне «городов» зубцы в виде ласточкина хвоста имели практическое значение: их седловины служили якобы опорой для ручного огнестрельного оружия. Между тем выше указывалось, что седловины зубцов стен Зарайского кремля имеют полукруглое заполнение, а оно служить опорой для ору­жия никак не могло. Кроме того, от уровня боевого хода стен седловины двурогих зубцов подняты везде довольно высоко. В Тульском кремле, например, они находятся на высоте 2,5 м. Это характерно и для других оборонительных сооружений, зубцы которых имеют рогатое завершение. Следовательно, на зубцы оружие не опиралось; чтобы сделать это, защитники «городов» должны были бы устраивать для себя на крепостных стенах какие-то довольно высокие помосты, чего, конечно, никогда не было, так как они были бы неудобны и мешали бы свободному движению по сте­нам. Стрельба со стен велась, как правило, либо через бойницы зубцов, либо через лромежки между зубцами. Промежки имеют везде низкие стенки, прикрывавшие защитников, стрелявших с колена. В Туле такие стенки сделаны в виде кирпичного заполнения высотой около 70 см. По толщине они разные: в одних местах стенки имеют толщину, равную ширине зубцов, и выложены с ними заподлицо, а в других - несколько тоньше и заглублены по отношению к их тыльным сторонам на 17 см. Благодаря этому зубцы стен Тульского кремля как бы объединены в группы, хорошо выявляющиеся и сейчас. Практического значения такое объединение, видимо, не имело.

Сверху боевой ход стен оборонительных сооружений всегда прикрывался кры­шей. В 1334 г. крыша была сделана над только что выстроенным тогда Новгородским детинцем 92), а в 1400 г. она появилась и над только что усиленной приступной сте-

_________

92) НПЛ, стр. 346.

-218-

Зубцы восточного прясла южной стены Зарайского кремля

ной Пскова 93). В дальнейшем о создании покрытий над только что выстроенными псковскими стенами летописи говорят довольно часто: в 1402 г.- когда была утол­щена стена, стоявшая на берегу Великой между Кремлем и Бурковыми воротами 94); в 1404 г.- после усиления стены, шедшей по берегу Псковы от Кремля и до брода 95); наконец, в 1482 г.- при завершении работ над стеной Запсковья, построенной жите­лями Богоявленского конца 96).

Базируясь на приведенных примерах, можно считать, что в XIV-XV вв. по­крытия существовали и над стенами других крепостей. Эти покрытия были, бесспорно, деревянными, так как иных кровель над оборонительными сооружениями не устраи­валось. Недаром, характеризуя состояние белокаменных стен Московского кремля после пожара 1445 г., летописцы не только сообщили о их сильном повреждении раз­бушевавшимся огнем, но и отметили, что после пожара «ни единому древеси на граде не остатися» 97). Подобные сведения не единичны. О загорании и сгорании «градных» кровель этого кремля летописи упоминают также под 1473 и 1480 гг. 98). Под 1493 г. они говорят даже о том, что на стенах нового, тогда только что строившегося Ива­ном III кремля Москвы «градная кровля вся обгоре» 99), а под 1531 г. упоминают и о кровле стен Нижегородского кремля 100).

_________

93) ПЛ, вып. 2, стр. 109.

94) ПЛ, вып. 1, стр. 26-27.

95) ПЛ, вып. 1, стр. 21; вып. 2, стр. 31 и 110-111.

96) ПЛ, вып. 2, стр. 302.

97) ПСРЛ, т. XXV, стр. 263; т. XXVI, стр. 198; ИЛ, стр. 33.

98) ПСРЛ, т. XXVI. Пг., 1921, стр. 251 и 261.

99) ПСРЛ, т. XXIV, стр. 240; «Продолжение хронографа редакции 1512 г.» (Публикация С. О. Шмидта).- ИА, вып. VII. М., 1951, стр. 268; ИЛ, стр. 187.

100) ПСРЛ, т. VIII, стр. 278.

-219-

^ АРХИТЕКТУРА КРЕПОСТНЫХ БАШЕН

1

Выше мы видели, что с появлением пушек обороны иным стало местоположение и назначение башен, а с развитием осадной артиллерии увеличилась их высота и толщина стен. Однако только ли этим определялось изменение башен? Чтобы отве­тить на поставленный вопрос, обратимся сперва к башням русских крепостей доогнестрельного периода.

В. Н. Татищев утверждал, что крепостные башни периода метательной и стено­битной техники имели в плане четырехугольную форму 101). Ту же мысль в наши дни высказал и В. А. Богусевич; считая, что Ладожская и Порховская крепости построе­ны до появления артиллерии,и указав, что круглая и полукруглая форма их башен является результатом перестройки из прямоугольных во время применения пушек, он пришел к выводу, что до появления огнестрельного оружия башни, как правило, строились четырехугольными 102). Между тем, изучая названные памятники более де­тально, П. А. Раппопорт это опроверг; оказалось, что башни Ладожской крепости по­строены уже в период применения артиллерии и никакой переделки из четырехуголь­ных не претерпели; они получили круглую форму сразу и после уже не изменя­лись. В Порхове полукруглые башни также с самого начала имели эту форму, а их строительство в конце XIV в. велось одновременно с одной прямоугольной башней.

Сказанное выше позволило утверждать, что «до появления артиллерии в русских крепостях одновременно применялись оба типа башен - и круглые и четырех­угольные» 103).

Кажется, что данный вывод тоже должен быть поставлен под сомнение, так как Порховская крепость построена в начальный период применения городовой артил­лерии. Однако волынские башни-столпы конца XIII - начала XIV в. также имеют разную форму; башни в Белавине и Столпье - прямоугольные в плане (стр. 221 и 222), а в Каменец-Литовске - башня круглая. Круглую форму имеют также из-борская башня Луковка начала XIV в. и костер посадника Якова в Кореле середины XIV в.

Следовательно, в эпоху применения метательной техники круглые и четырех­угольные башни действительно применялись одновременно.

Не изменилось положение и позднее, когда в арсенале защитных средств крепо­стей появились пушки. Правда, В. Н. Татищев указывал, что под воздействием ар­тиллерии на смену прямоугольным башням пришли башни круглые; последние, по его мнению, лучше сопротивлялись ударам пушечных ядер, нежели прямоугольные, углы которых легко обивались 104). Однако данный вывод, повторенный также В. А. Богусевичем 105) и совершенно справедливый с точки зрения Витрувия, указы­вавшего, что выступающие углы были слишком уязвимы для стенобитных машин 106), тоже несостоятелен. Исследование Изборской крепости показало, что ее угловая

_________

101) В. Н. Татищев. Лексикон Российский, ч. 1. СПб., 1792, стр. 122.

102) В. А. Богусевич. Влияние огнестрельного оружия на русские каменные укрепле­ния XIV-XV вв.- «Вестник военно-инженерной академии», вып. 25. Л., 1939, стр. 108- 124.

103) П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 192.

104) В. Н. Татищев. Лексикон Российский, ч. 1, стр. 122.

105) В. А. Богусевич. Влияние огнестрельного оружия на русские каменные укрепле­ния XIV-XV вв., стр. 108-124.

106) Витрувий. Десять книг об архитектуре, т. 1, перевод Ф. А. Петровского. М., 1936, стр. 33.

-220-

Разрез столпа в Белавине

прямоугольная в плане Талавская башня была выстроена вместе с башнями круг­лыми - Вышкой, Темнушкой, Рябиновкой и Колокольной 107); выше отмечалось, что их постройка в конце XIV в. обусловливалась применением артиллерии в оборо­не городов. То же произошло и в Порхове; построенная в 1387 г., т. е. в период уси­ления псковских и изборских каменных укреплений башнями, Порховская крепость была сразу же оснащена и квадратными и полукруглыми в плане башнями. Отсюда ясно, что вызвав появление на приступных стенах крепостей большого количества башен, артиллерия не оказала влияния на их форму; в конце XIV в., как и в пред­шествовавший период, применялось сразу два типа башен - прямоугольные и круглые.

Положение осталось прежним и в XV в. В Порховской крепости, усиленной ка­менными прикладками в 1430 г., первоначальная форма башен не изменилась; бу­дучи прямоугольными и полукруглыми вначале, они такими же остались и впослед­ствии, что видно на примерах Никольской и Средней башен (см. стр. 143). Правда, Копорская крепость второй четверти XV в. снабжена только круглыми башнями, а Ивангородская крепость 1492 г. имела башни только прямоугольные. Но примене­ние в каждом из этих сооружений лишь одного типа башен положения не меняет. Являющиеся для XV в. исключением, эти сооружения говорят все же о совместном существовании в оборонном зодчестве второй половины XV в. сразу двух типов башен.

Сказанное подтверждается и на примере Большого Бояршего города Ивангородской крепости 1496 г.: здесь круглые башни сочетаются с башнями прямоуголь­ными .

Сочетание двух типов башен в одном и том же оборонительном сооружении ха­рактерно и для многих других памятников русской военной архитектуры конца XV-начала XVI в. Таковы кремли Москвы, Новгорода, Нижнего Новгорода и Тулы (стр. 223). В кремлях Коломны и Зарайска второй четверти XVI в. круглых башен нет, но зато есть многогранные (стр. 224 и 225). Последние, появившиеся в русской военной архитектуре конца XV в. и строившиеся также в более позднее время, ничем не отличались от башен круглых и фактически их заменяли. В древ­них описаниях крепостей они и называются поэтому «круглыми».

_________

107) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска. - СА, 1959, №1. стр. 128-135 и 141.

-221-

Фасады и планы столпа в Столпье

На примере названных памятников русского оборонного зодчества можно ви­деть, что количество круглых и прямоугольных башен в них было различным. В Изборске прямоугольных башен было совсем немного, а в Порхове их количество равнялось полукруглым. В дальнейшем прямоугольных башен большей частью было . меньше, чем круглых. Все же у Новгородского острога конца XIV в. башни в основ­ном были, очевидно, прямоугольными. Преимущественно прямоугольными башнями в начале XVI в. был укреплен и кремль Коломны (стр. 226).

Прямоугольные башни делались глухими, как, например, Малая башня Порхова, и проезжими, как Талавская башня Изборска (стр. 227) и некоторые башни Новгородского острога. Судя по этим и другим, более поздним крепостям, они ста­вились и на углах и по центру крепостных стен. Впрочем, второй прием расположе­ния прямоугольных башен был более характерен. На углах же большей частью ста­вились круглые башни, которые проезжими никогда не были.

Следовательно, плановая форма крепостных башен от их характера (наличия или отсутствия проезда) и места расположения (на углу или в центре стены) также не зависела, как не зависела она и от действия того или иного вида оружия. По-видимому, эта форма предопределялась только той ролью, какую башня должна была играть в системе городовой обороны.

Ориентация боевых отверстий на форму башен влияния не оказывала; нужное их направление могло быть получено и при круглом и при прямоугольным основа­нии. Не зависела форма башен и от характера строительного материала.

2

Четырехугольные крепостные башни первой половины - середины XIV в. на северо-западе Руси и в центральных ее областях неизвестны, но представление о круглых башнях однобашенных крепостей дают башни Луковка в Изборске и костер посадника Якова в Кореле.

Достигающая высоты 12 м башня Луковка (стр. 228) имеет как бы подвальный этаж, отделявшийся от верхних каменным сводом, остатки которого видны теперь на

-222-

Ивановская башня Тульского кремля

стенах. Внутри этот этаж не круглый, а квадратный в плане; боевых и световых от­верстий у него нет. Верхние этажи башни в плане круглые, как и сама башня; с ниж­ним этажом связи они не имели. Друг от друга они отделялись мостами - плоски­ми перекрытиями по деревянным балкам; от них в стенах остались гнезда. Судя по ним, направление балок мостов одного этажа было перпендикулярным направлению балок другого. Это делалось, по-видимому, для того, чтобы не ослаблять кладку стен гнездами.

Бойницы верхних ярусов башни, измененные позднейшими переделками, обра­щены как к плато Жеравьей горы (теперь внутреннее пространство крепости), так и в сторону ее крутого склона,- видимо, башня была рассчитана на круговую обо­рону. В верхней ее части имеется заложенный поздней кладкой входной арочный проем, через который можно было выходить на деревянные стены. Не исключено,

-223-

Коломенская («Маринкина») башня Коломенского кремля

-224-

Планы вторых ярусов юго-западной и северо-западной башен Зарайского кремля

однако, что первоначально к этому проему подбирались только с помощью пристав­ной, втягивавшейся наверх лестницы, преодолев перед этим сухой ров; вероятно, его остатком является углубление с юго-западной стороны башни. С этой же сто­роны расположен и второй, не раз перекладывавшийся вход в нижний сводчатый этаж башни.

Гораздо хуже по сравнению с башней изборской Луковкой сохранился кос­тер, выстроенный посадником Яковом в 1364 г. в Кореле (стр.229); от него осталась только нижняя часть, сильно испорченная позднейшими переделками. Впрочем, она позволяет все же считать, что в древности это было весьма монументальное сооруже­ние.

В отличие от башни Луковки, сохранившаяся часть костра Якова - круглая внутри на всю высоту. Внизу толщина его стен разная, в одних местах- 4 м, а в других - 4,8 м. Внутри этих стен находятся какие-то глубокие камеры. Вверху, на высоте 5 м от уровня земли, стены имеют резкий уступ и сужаются в одних местах до 3 м, а в других - до 2,5 м. Бойниц здесь не сохранилось; на их месте находятся позднейшие оконные проемы, выложенные из кирпича. Однако их расположение позволяет предположить, что бойницы были ориентированы во все стороны, т. е. сам костер, так же как и изборская башня Луковка, был рассчитан на круговую оборону.

Таким образом, обе названные башни были очень просты по устройству. При частных различиях в строительном материале и внутренней структуре, они могут быть признаны однотипными. Созданные в тот период, когда основным средством дальнего боя были лук и камнеметы, а главным средством разрушения - тара­ны, эти башни соответствовали, видимо, характеру действия такого оружия; об этом говорит, в частности, большая толщина стен нижней части костра посадника Якова в Кореле, строившегося тогда, когда стенобитые машины были уже весьма мощными.

-225-

Четырехугольные башни Коломенского кремля

3

Очень простыми были крепостные башни и более позднего времени. На примере башен конца XIV в. в Изборске (Талавская, Вышка, Рябиновка, Темнушка и Коло­кольная) и в Порхове (Малая, а также внутренние пространства Средней и Николь­ской) можно видеть, что, включив их в состав приступных и полуприступных стен, горододельцы конца XIV в. почти не изменили их устройства. Правда, внутрь крепо­стей башни теперь не выступали; прикрытые с тыльных сторон, они уже не рассчиты­вались на круговую оборону. Однако они не стали трехсторонними; как и в одно-башенных крепостях, они делались полностью закрытыми, а не открытыми внутрь обороняемой территории, что присуще многим крепостным башням Западной Ев­ропы 108) (стр. 230).

_________

108) Такие башни были применены, например, немцами в замке Нейгаузен, выстроенном в на­чале XIV в в противовес Изборску (Н. К. Богушевский. Исторические черты в бывшем рыцарском замке Нейгаузене. Отдельный оттиск. Псков, 1874, стр. 1-12; A. Tuulse. Die Burgen in Estland und Lettland Tartu, 1942, стр. 100). В конце XIV - начале XV в. ими обильно была снабжена генуэзская крепость в Судаке (С. А. Секиринский. Очерки истории Сурожа IX-XV вв. Симферополь, 1955, стр. 67-68), а в начале XV в. Инкерманская крепость близ Севастополя (А. Л. Бертье-Делагард. Остатки древних сооружений в окрестностях Севастополя и пещерные города Крыма. - «Записки Одесского общества истории и древностей», т. 14. Одесса, 1886, стр. 180). Во второй четверти XV в. трехстороннюю структуру получили также башни

-226-

Планы первого, второго и третьего ярусов Талавской башни Изборской крепости

В полуоткрытых башнях на Руси и не было практической необходимости; они теряли свое значение сразу же, как только противнику удавалось ворваться внутрь обороняемого пространства. Иначе обстояло дело на Западе. Устрой­ство полубашен там было связано с не­уверенностью колонизаторов в своих, подчас наемных гарнизонах. В случае измены, отмечал К. К. Романов, вои­ны, находящиеся в башнях, открытых с тыльной стороны, легко могли расстреливаться изнутри крепости или же из центрального, закрытого со всех сторон донжона 109).

Русские горододельцы не сомнева­лись в стойкости народа, являвшегося основным защитником крепостей. Снаб­жая их стены башнями, они всегда де­лали их цельными, закрытыми со всех сторон, с расчетом на самостоятель­ность и инициативу тех воинов, кото­рые в них сосредотачивались во время вражеских нападений. Выше говори­лось, что с конца XIV в. такие башни стали уже главными узлами сопротив­ления крепостей; опорными звеньями их обороны они оставались и впослед­ствии, полностью сохраняя при этом и свою замкнутую структуру.

Как и у башен однобашенных кре­постей, стены башен конца XIV в. не были одинаковыми на всю высоту. Правда, такого резкого перепада, как у костра Якова в Кореле, они не име­ют. Однако на примере башен Изборска и Порхова можно видеть, что кверху их толщина также постепенно уменьшалась, - вверху они были более тонкими, нежели внизу, у основания. Внутри, как и раньше, башни конца XIV в. в Изборске и Порхове делились на ярусы деревянными мостами, о су­ществовании которых говорят глубокие гнезда в стенах, оставшиеся от их, подчас весьма крупных, круглых балок.

_________

«великого города» Стодерева (А. Дероко. Средньевековни градови у Србиjи, Црноj Гори и Македониjи. Београд, 1950, стр. 95, 142, 143, 147-149).

109) К. К. Романов. Этапы разви­тия русской архитектуры. - «Архитектура Ленинграда», 1938, № 1, стр. 64.

-227-

Разрезы башни Луковки в Изборске

Количество таких ярусов было разным - обыкновенно три, четыре, а то и пять. Сводов над нижними ярусами в этих башнях не было.

Отсутствие в толще стен изборских и порховских башен внутренних каналов и лестниц позволяет утверждать, что связь между ярусами осуществлялась через спе­циальные люки в перекрытиях по деревянным лестницам. Люки эти делались, оче­видно, на некотором расстоянии от стен - так, чтобы защитники, поднимавшиеся по лестницам, не мешали другим защитникам, стоявшим у бойниц. Лестницы могли быть прислонными (приставными) и в случае необходимости втягиваться наверх.

Бойниц в ярусах башен конца XIV в. было обычно несколько, однако ориента­ция их была уже другой.

На примере башен Изборска и Порхова видно, что теперь они образовывали как бы веер, обращенный в сторону пространств перед крепостями, что соответствовало новому назначению башен.

При веерообразном расположении бойниц через них можно было стрелять в любом направлении перед крепостями - ив сторону «поля» и вдоль прясел стен, к которым башни примыкают. Конечно, бойницы одного яруса полной возможности для этого не давали; как при фронтальной, так и при фланговой стрельбе через них перед башнями всегда оставались непростреливаемые пространства. Но эти про­странства поражались уже из бойниц других ярусов. Отсюда понятно, почему бой­ницы разных ярусов башен в те времена не располагались одна над другой. Они либо смещались по отношению друг к другу, как это сделано, например, в стенах Талавской башни Изборска и Малой башни Порхова, либо вообще размещались в шахматном порядке, как это имеет, например, место в изборских башнях Вышке и Темнушке. Благодаря такому расположению бойниц радиус действия защитного оружия сильно расширялся, а непростреливаемых участков перед башнями совсем не оставалось. Этому способствовало еще и то, что бойницы выкладывались зачастую косыми, с боковыми стенками разной длины; оси таких бойниц не перпендикулярны продольным осям стен, в которых они «прорезаны». И хотя косые бойницы характер­ны больше для прямоугольных башен, где они делались обыкновенно в углах, но это вовсе не значит, что стены круглых башен уже не имели таких бойниц. Пример Изборска и Порхова показывает, что косые бойницы устраивались как в прямых, так и в изогнутых стенах башен. Все зависело от места их расположения, на­значения и ориентации.

Бойниц, обращенных в сторону внутренних пространств крепостей, в конце XIV в. не делалось; таких бойниц нет в башнях Изборска и Порхова. Несмотря на то, что верхние части этих башен, высоко поднимающиеся над стенами, полуразру­шены, их общая высота все же близка к первоначальной, что и дает уверенность для такого суждения.

-228-

Разрезы костра посадника Якова в Кореле

Оконных проемов крепостные башни конца XIV в., как и на всем протяжении последующего времени, не имели. Отверстия бойниц всегда служили им заменой; через них и производилось освещение ярусов.

Один из верхних ярусов башен конца XIV в. всегда соединялся с боевым ходом стен. Благодаря этому башни как бы объединялись вместе, а их защитники могли всегда держать связь друг с другом и действовать согласованно в зависимости от условий и обстановки. Этим башни конца XIV в. резко отличались от единичных ба­шен крепостей более раннего времени.

Связь ярусов башен с боевыми площадками стен производилась через дверные проемы, приемы расположения которых были разными. В Изборске, где башни при­строены к стенам, они располагались на тыльных сторонах башен, обращенных внутрь крепости (стр. 231); выйдя через них, защитники могли двигаться по стене и в левую и в правую сторону. Так же было и в Малой башне Порхова, однако в связи с тем, что она сложена одновременно со стеной и заподлицо с ней с тыльной стороны, настенный боевой ход проходит не у порога ее дверного проема, а упи­рается в глухие боковые стены башни, что требовало, видимо, дополнительных де­ревянных мостков, державшихся на бревенчатых консолях и соединявших дверной проем Малой башни (стр. 232) с площадками «приткнутых» к ней стен. В Средней же башне Порхова имеется два дверных проема; они находятся на одном уровне и сде­ланы уже в углах башни (см. стр. 143). Благодаря этому боевой ход восточной стены Порховской крепости как бы проходил сквозь второй ярус Средней башни. Это было значительно удобнее, нежели соединительные деревянные помосты, дер­жавшиеся на консолях.

В крепостные башни конца XIV в. попадали и прямо из крепости, для чего их тыльные стороны снабжались внизу другими арочными проемами. Сейчас, когда нижние части башен Изборска и Порхова большей частью засыпаны, такие прое­мы не всегда видны. Однако в Малую башню Порхова попадают и теперь через такой проем. Существовал он у Средней порховской башни и известен у изборской башни Рябиновки. Имелись они, по-видимому, и у других круглых башен Изборска.

-229-

Тыльная сторона одной из башен генуэзской крепости в Судаке

Дверные проемы крепостных башен закрывались, очевидно, деревянными по­лотнищами, которые вращались на кованых железных подставах и имели засовы.

Независимо от формы плана, башни крепостей конца XIV в. всегда имели очень лаконичные и вытянутые вверх пропорции. Сложенные из местного известняка, не получавшего дополнительной обработки, они несколько утонялись кверху и были гладкими, без каких-либо вертикальных и горизонтальных членений. Уходящие ввысь поверхности их стволов выкладывались не отвесно, а слегка наклонно в сто­рону вертикальных осей башен. Делались эти поверхности и слегка изогнутыми кверху. Поэтому башни напоминали собой не только параллелепипеды и усеченные конусы; в их очертаниях можно усмотреть иногда и как бы перевернутые дном вверх тигли.

Благодаря этому башни всегда были стройными и казались гораздо больше своих действительных размеров.

Утонение стволов башен кверху не было простым художественным приемом. Разумеется, сооружая их, зодчие заботились также о том, чтобы они были строй­ными, величественными и монументальными; вместе с шероховатостью кладки и не­ровностью плоскостей стен это производило определенный эффект. Однако такое утонение всегда находилось в соответствии с конструктивной сущностью башенных стен и ею определялось.

Наряду с отсутствием членений, внешние поверхности стен крепостных башен конца XIV в. почти не имели и декоративных деталей. Правда, со стороны южного прясла западной стены, почти на тыльной стороне башни Вышки - самой высокой в крепости Изборска - имеются два креста, подобные крестам на анонимных печатях

-230-

Тыльные стороны башен Рябиновки и Талавской в Изборске

новгородских архиепископов XIV-XV вв. 110), и короткий отрезок орнамента из треугольных впадинок, выложенный из поставленных наклонно торцом на ребро кусочков плитняка водной плоскости с кладкой стены (стр. 233). Однако эти декора­тивные пятна присущи только данной башне. На остальных же изборских башнях их нет, как нет и на Малой башне Порхова.

Нетрудно заметить, что отличаясь от башен однобашенных крепостей первой половины и середины XIV в., башни крепостей конца XIV в. были все же им очень близки. Несмотря на иное назначение, связанное с применением нового оружия, употреблявшегося, естественно, вместе со старыми боевыми средствами, и другое расположение, обусловленное активацией крепостной обороны, они были сходны друг с другом и по плановой структуре, и по внутреннему устройству, и по внешнему архитектурному облику.

Весьма важным качеством крепостных башен конца XIV в. было также и то, что они были не отдельными изолированными постройками, а составляли целую группу сооружений, характер действия которых был уже не просто оборонительным, а оборонительно-наступательным.

Этим они существенно отличались от единичных башен предшествовавшего времени.

4

Сказанное о башнях крепостей конца XIV в. целиком распространяется и на башни начала XV в. На примере башни Кутекрома в Пскове видно, что как снаружи, так и изнутри башни этого времени остались такими же, как и башни конца XV в. Даже в Порхове, где некоторые из башен в 1430 г. были усилены каменными приклад­ками, их архитектура не изменилась; декоративный крест, выложенный на приклад­ке лицевой стороны Средней башни 111), подобный крестам на прикладках стен, не внес в облик этой башни чего-либо нового и был таким же редким исключением, как и декоративные элементы на башне Вышке в Изборске, ибо на прикладках Николь­ской башни Порхова такого креста нет. Нет их на башнях Пскова начала XV в. И хотя стены Средней и Никольской башен Порхова после появления прикладок стали

_________

110) См. В. Л. Янин. Вислые печати из новгородских раскопок 1951-1954 гг. - МИА СССР, № 55. М., 1956, стр. 144-146; В. Л. Янин. Печати из новгородских раскопок 1955 г. - МИА СССР, № 65. М., 1959, стр. 299-302.

111) Сейчас можно видеть только его остатки.

-231-

Дверной проем верхнего яруса Малой башни Порхова

более массивными, а их боевые отверстия удлинились, общей структуры башен это не изменило. Основываясь на башне Кутекрома в Пскове, можно сказать, что строя крепостные башни в начале XV в. более толстыми, нежели в предыдущее время, горододельцы также исходили из их реального назначения. Они удовлетворялись обычно простой формой, монолитностью масс и неровными, слегка волнистыми по­верхностями стен. При этом абсолютно одинаковыми и в точности подобными, как это может показаться на первый взгляд, башни военно-оборонительных сооружений никогда не были. Сопоставление башен Изборска показывает, что даже у одной кре­пости башни одинаковой формы имеют разные размеры в плане и разную высо­ту. При этом каждая из них обладает каким-то своим, присущим только ей и более не повторяющимся архитектурным обликом. Видимо, то же было в начале XV в. и впоследствии.

-232-

Декоративные кресты и орнамент на башне Вышке в Изборске

-233-

Разрез угловой северо-западной башни крепости Копорье. Чертеж первой половины XVIII в.

В дальнейшем крепостные башни не оставались такими же, как в конце XIV в. Во второй четверти XV в. при постройке новой крепости в Копорье стены ее круглых башен были выложены снаружи уже не наклонными к центру, как это было, напри­мер, в Пскове, а отвесными (стр. 234). Позднее отвесными были выложены снаружи стены прямоугольных башен Ивангородской крепости 1492 г. и стены башен Боль­шого Бояршего города Ивангородской крепости 1496 г. (вклейка после стр. 234). Башни стали цилиндрическими и призматическими, а не в виде усеченных конусов, как это было, например, в Изборске. Позднее такие формы стали весьма распростра­ненными в военном зодчестве; благодаря им монументальность башен повысилась.

Одновременно башни Копорья получили опоясывающий их валик и слегка уши­ренный книзу цоколь (стр. 235). Позднее цоколь и валик превратились в неотъем­лемую принадлежность всех крепостных башен. Правда, башни Ивангорода и его Большого Бояршего города, как и раньше, были ровными, но на башнях Москвы, Новгорода (стр. 235), Ладоги и других более поздних крепостей эти элементы уже существуют. В башнях Нижегородского и Тульского кремлей цоколь вообще до­стиг больших размеров и приобрел в их архитектуре важное значение. Венчающий валик цоколя башен в дальнейшем уже всегда играл роль скромного пояса, который как бы связывал их со стенами. Он способствовал еще большему композиционному единству и компактности крепостных стен и башен.

Тогда же в башнях часто стали делать и своды. В Копорье и Ивангороде ими покрыты нижние ярусы башен, а в двух сохранившихся башнях Большого

-234-

Разрезы башен Бояршего города Ивангородской крепости и его пристроек. Чертеж 1681 г.

-вклейка-

Цокольный валик южной башни крепости Копорье

Цокольный валик Митрополичьей башни Новгородского кремля

-235-

Разрез юго-восточной башни Зарайского кремля

Бояршего города - даже все ярусы, что является весьма редким явлением в русской крепостной архитектуре, связанным, очевидно, с расположением крепости в непо­средственной близости от Германовского замка ливонской Нарвы.

Своды в башнях делались, конечно, разными, в зависимости от их формы. В Копорье они почти сферические, в Ивангороде - коробовые, а в Большом Бояр-шем городе - чуть стрельчатые. Позднее своды внутри башен выкладывались весь­ма часто; их можно видеть в некоторых башнях Московского кремля и Ореховской крепости. Существуют они также над нижними ярусами некоторых башен Тульского и Нижегородского кремлей. В конце XV - начале XVI в. строились башни и без сводчатых покрытий над ярусами. В ладожских и зарайских башнях их, например, нет совсем (стр. 236). Отсутствуют своды и во многих башнях Коломны.

С устройством сводов над ярусами башен изменилось и сообщение между ними. Так, в нижние сводчатые этажи копорских башен можно попасть по лестницам, которые спускаются к ним внутри крепостных стен длинными маршами прямо с боевых настенных площадок, а в Большом Бояршем городе связь между ярусами башен осуществлена с помощью лестничных маршей, выложенных в толще башен­ных стен. Внутристенными лестницами в это же время соединялись между собой и те

-236-

Декоративные элементы на лицевом фасаде Дворцовой башни Новгородского кремля

ярусы башен, которые друг от друга, как и раньше, отделялись плоскими мостами на бревенчатых балках. Одновременно продолжали существовать также башни, связь между ярусами которых производилась с помощью люков в мостах и деревян­ных лестниц. Такие башни имеются, например, в Новгороде 112), Коломне и Зарай­ске. В это же время существуют еще и башни, боевые этажи которых сообщались между собой частично внутристенными каменными лестницами, а частично дере­вянными, устраивавшимися просто внутри башен. Пример этому-башни Копорья и Тулы. В последнем памятнике ступени лестниц, проходя в толще крепостных стен, выводят на боевые площадки перед входами в башни.

Во второй четверти XV в., когда строилась Копорская крепость, несколько из­менилась и ориентация бойниц башен. Правда, их веерообразное направление, да­вавшее возможность ведения и фронтального и флангового огня, было тогда полностью сохранено. Однако в верхних ярусах копорских башен появились уже бойницы, ориентированные внутрь крепости. Такие же бойницы были сделаны в Провиант­ской и «Воротной» башнях Большого Бояршего города 1496 г. и устраивались изред­ка в башнях более позднего времени. Впрочем, назначение таких бойниц не могло быть боевым; скорее всего, они делались для дополнительного освещения внутрен­них пространств башен. Во всяком случае в Большом Бояршем городе ориентиро-

_________

112) Назовем к примеру Митрополичью и Федоровскую башни, в которых деревянные междуэтажные перекрытия и лестницы восстановлены в процессе реставрационных работ.

-237-

Зубцы одной из башен Коломенского кремля

ванные в сторону крепости бойницы принадлежат не боевым ярусам башен, а их уз­ким внутристенным лестничным проходам.

Позднее, уже в начале XVI в. изредка стали делаться также и бойницы, кото­рые в стенах башен располагались друг под другом. Такое расположение бойниц можно видеть в некоторых башнях Коломенского кремля, но в те времена это было, по-видимому, редким исключением, свойственным для башен небольших раз­меров.

Обращает на себя внимание, что в башнях Копорья существуют глухие бойницы, т. е. бойницы, которые имеют закладки, скрывающие их снаружи. У некото­рых бойниц закладки явно поздние, но есть и такие, которые выложены заподлицо со стенами, а их кладка перевязана с кладкой башен. Это позволяет считать, что в не­которых случаях закладки являются тонкими стенками, сделанными при постройке башен.

Данное предположение требует, понятно, проверки, но существование таких стенок все же не исключено. О их назначении говорит опись Каменец-Подольского замка, составленная в 1494 г. Из нее видно, что некоторые бойницы одной из башен замка, выстроенной в конце XV в., были скрыты снаружи тонкими стенками, кото­рые в случае надобности могли быть без особого труда разрушены, после чего бой­ницы и вступали в строй 113). Указание описи, что замаскированные таким образом бойницы ориентированы в сторону «поля», свидетельствует, что тонкими стенками прикрывались те бойницы, через которые можно было ударить по противнику неожиданно.

_________

113) В. К. Гульдман. Памятники старины в Подолии. Каменец-Подольский, 1901, стр. 224.

-238-

Общий вид Покровской башни Новгородского кремля

-вклейка-

Навесной бой Спасской башни Тульского кремля

Видимо, для этой же цели закладки были сделаны и у бойниц башен Копорья. Возможно, что подобного рода закладки существовали в башнях Изборска, Порхова и Пскова и применялись в крепостной архитектуре более позднего времени.

Не прервалась тогда и связь верхних ярусов башен с боевыми площадками стен. Однако деревянных переходов, как это было в Порхове у Малой башни, тогда уже не устраивалось. Если башни стояли на углах, то они имели только один проем с тыль­ной стороны, который и позволял выйти на примыкающие стены. При расположении башни в центре стены в ней устраивалось два проема, и боевой ход как бы проходил сквозь них. Подобного рода сквозные проходы существуют в башнях Москвы, Нов­города, Тулы, Коломны. Как исключение такой же сквозной проход имели перво­начально и сохранившиеся угловые круглые башни Большого Бояршего города. Одновременно у них были сделаны специальные устройства в виде дополнительных объемов, которые располагались между башнями и стенами и имели внутри колодцы, перекрывавшиеся откидными деревянными щитами. Последние при подъеме закры­вали собой дверные арочные проемы башен с наружной стороны и полностью изоли­ровали их внутренние пространства от ходовых частей стен 114). Это делалось на

_________

114) Подробнее о них см. В. В. Косточкин. Крепость Ивангород. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 274-277. Примечательно, что изолирующие колодцы башен Большого Бояршего го­рода Ивангородской крепости по принципу работы полностью соответствовали устройству, которое было у входного проема башни Консульского замка генуэзской крепости в Судаке. Как и в башнях Большого Бояршего города, пройти арку входа башни Консульского замка можно было только тогда, когда был опущен закрывавший ее щит, превращавшийся в этом случае в перекидпой мост. Сейчас о наличии такого устройства в башне замка говорят неглубокая ниша, обрамляющая

-239-

Изображение крепости Ивангород на барельефе саркофага, сделанного А. Пассером в 1589-1595 гг.

случай крайней опасности и также было связано с близким расположением вражеских укреплений. Подобных устройств, позволяющих предполагать участие в строитель­стве Большого Бояршего города иностранных мастеров, в русской военной архитек­туре последующего времени не применялось.

В конце XV в., когда создавались эти необычные для Руси устройства, на баш­нях других крепостей вновь появились декоративные детали. Это видно на примере некоторых башен Новгородского кремля, которые в верхних частях украшены отрез­ками треугольных орнаментов и круглыми розетками, выложенными из кирпича (стр. 237). В отличие от орнаментов и крестов Изборска и Порхова, в расположе­нии этих декоративных пятен есть уже определенная закономерность. Впрочем, роль их в архитектуре башен также невелика. Подобные детали оборонительным сооружениям Новгорода, Ладоги, Орехова и кремлей начала XVI в. уже не свойственны.

В конце XV - начале XVI в., когда при создании Московского, Коломенского и Зарайского кремлей круглые башни получили грани, их внешний облик еще бо­лее обогатился. Не имевшие практического значения, узкие плоскости таких граней стали как бы тягами, которые вместе с малозаметными ребрами увеличили пластич­ность башен и еще сильнее подчеркнули вертикальность их построения. Одновре­менно они придали башням большую стройность, лишили их той грузности и кря­жистости, которая характерна для башен более раннего времени, и внесли в их ху­дожественный образ какие-то элементы легкости и величественности. Впрочем, в

_________

входной проем, и сохранившийся над ним в стене узкий паз рычага, изменявшего положенно щита.

-240-

Крепость Ивангород и город Нарва. Рисунок 1675 г.

целом архитектура крепостных башен конца XV-начала XVI в., как и в предше­ствовавшее время, также осталась весьма лаконичной и суровой. Треугольные орна­менты, круглые розетки и вертикальные грани хотя и смягчали их облик, однако сущность его от этого не изменилась; они говорили только о том, что наметилась тенденция к смягчению суровости этого облика.

5

К сожалению, мы не имеем возможности судить о характере завершений крепо­стных башен на всем протяжении рассматриваемого времени. С полной достовер­ностью это можно сделать только по отношению к концу XV - началу XVI в., так как верхи более ранних башен нигде не сохранились. Однако существование на сте­нах крепостей конца XIV в. глухих парапетных ограждений и завершений в виде широких и ровных сверху зубцов, прикрывавших их боевой ход, дает возможность считать, что верхние части крепостных башен были тогда такими же. Сделанное предположение будет более обоснованным, если учесть, что в конце XV в. и в начале XVI в. завершение башен было таким же, как и у стен.

Действительно, зубцы с головкой в виде ласточкина хвоста, ставшие после по­стройки нового Московского кремля характерной особенностью всех крепостных стен, венчают также и крепостные башни. Следы таких зубцов хорошо прослежи­ваются в кладке Набатной и «Воротной» башен Большого Бояршего города Ивангородской крепости (см. стр. 176). Остатки их нижних частей сохранились на баш­нях Тульского кремля. В хорошем состоянии двурогие зубцы существуют, нако­нец, и на башнях Коломны (стр. 238).

Приведенных примеров вполне достаточно, чтобы говорить о едином характере завершений у стен и башен крепостей и более раннего периода, чем конец XV в.

Зубцы с двумя полукружиями наверху и седловиной между ними в конце XV и начале XVI в. ставились на башнях по-разному. У башен Большого Бояршего го­рода Ивангородской крепости зубцы являются прямым продолжением башенных ство­лов; они выложены в одной плоскости с их стенами и какого-либо уступа не имеют. Так же выложены зубцы у некоторых башен Москвы, Тулы и Коломны. Однако в каждом из этих сооружений, исключая Большой Боярший город, есть еще башни, зубцы которых вынесены немного вперед и нависают над ними. У московской Бекле-мишевской и новгородской Покровской башен они опираются на машикули варо-вого боя, которые, как и сами башни, выложены из кирпича (вклейка после стр. 238), а у башен Тульского кремля - на такие же машикули, но отличающиеся тем, что их кирпичные арочки оперты не на напуск кладки, как это имеет место в башнях Москвы и Новгорода, а на тесаные белокаменные консоли (см. стр. 223).

-241-

Разрез, боковой фасад и планы Пятницких ворот Коломенского кремля

У башен Тульского кремля консоли сделаны из наложенных друг на друга бло­ков, вставленных в кладку стен. У одних тульских башен эти опоры состоят из двух камней, у других - из трех. В некоторых случаях под ними протянут белокамен­ный валик, охватывающий башни либо по периметру, либо только по наружным сторонам. Торцы консолей, составленных из двух камней, обработаны в виде гуська и плавной выкружки (стр. 239), а торцы консолей из трех камней отесаны под острым углом, в связи с чем они имеют пилообразный профиль. По своей структуре последние сходны с каменными консолями полубашен, прикрывающих въездной проем генуэзской крепости конца XIV в. в Судаке.

Стоит отметить, что в то время как зубцы прямоугольных башен Коломны слиты в единое целое с их стенами, Коломенская («Мариинкина») башня этого же кремля имеет зубцы, которые, как и у большинства башен Тулы, поставлены на варовой бой, небольшие арочки которого тоже оперты на профилированные белокаменные консоли (см. стр. 224). Впрочем, для Коломны это было исключением; характерный для большинства более ранних башен Тулы, варовой бой в Коломенском кремле не получил широкого применения. В дальнейшем он хотя и применялся в военной архи­тектуре довольно широко, но характер его был уже другим. Городовые мастера стали делать его не только у башен, но и у стен, полностью отказавшись, однако, от кон­сольных опор.

Наряду с зубцами, на крепостных башнях XIV-XV вв. делались и кровли. К сожалению, об их устройстве летописи не сообщают. Нет упоминаний о крышах на башнях и в сообщениях о пожарах, рассказывая о которых летописцы отмечали иногда повреждение или уничтожение кровель крепостных стен. Но не исключено, что сообщения о крепостных сооружениях, у которых «градная кровля вся обгоре»,

-242-

как, например, в рассказе о пожаре 1493 г. в Московском кремле, относится также и к башням. Во всяком случае, на иконе Михаила и Ксении начала XV в. с видом Тверс­кого кремля (см. стр. 33), а также на барельефном изображении Ивангорода, высечен­ном на боковой стороне саркофага, сделанного таллинским скульптором Арентом Пассером в 1589-1595 гг. 115), крепостные башни изображены с конусообразными кровлями (стр. 240). С такими же кровлями представлены башни Ладоги, Орехова, Копорья, Ивангорода и других крепостей и на гравюрах начала XVII в., иллюстрирующих сочинение Адама Олеария. Приходится учитывать также и то, что при отсутствии кровель деревянные мосты башен подвергались бы губительному действию атмо­сферных осадков и быстро выходили бы из строя, а о непредусмотрительности горо-додельцев говорить никак нельзя. Все это дает право предполагать устройство кро­вель над башнями сразу же после окончания их кладки.

Кровли были также и на смотровых вышках, стоявших иногда на башнях. Впрочем, сами вышки были явлением поздним. В башнях первой половины XIV в. следов их нет. Нет признаков вышек и на башнях конца XIV - первой половины XV в. Однако на Набатной башне Большого Бояршего города Ивангородской кре­пости 1496 г. такая вышка, реконструированная нами на основе изучения башни (см. стр. 176), существовала. В сильно разрушенном состоянии она изображена на рисунке 1675 г. (стр. 241). Этот же рисунок, а также гравюра из книги Адама Олеа­рия показывают, что наблюдательные вышки были и на башнях более поздних частей Ивангородской крепости 116). Последний источник позволяет установить, что деревянная вышка существовала и на часовой башне Нижегородского кремля 117).

У других крепостей наблюдательных вышек ранее, чем в конце XV в., мы не видим. Русское оборонное зодчество до этого их, вероятно, вообще не знало. Позд­нее же они устраивались довольно часто. Подобие таких вышек имеется, например, на некоторых башнях Тулы и Коломны (стр. 242). Впрочем, характер их здесь уже другой. Благодаря таким вышкам башни имели снаружи двухъярусную компози­цию и существенно отличались от башен простой призматической или цилиндриче­ской формы.

^ ТИПЫ БОЙНИЦ КРЕПОСТНЫХ БАШЕН

1

Бойницы крепостных башен не были все время одинаковыми. Их устройство и размеры зависели от характера защитного оружия дальнего боя, применявшегося в разные периоды русской истории, и его развития. В первую очередь это относится к артиллерии, так как ее применение в обороне крепостей сказалось на бойницах башен очень быстро.

В. А. Богусевич считал, что бойницы башен русских крепостей имели узкую щелевидную форму, так как рассчитывались только на стрельбу из луков и арбале­тов 118). П. А. Раппопорт также пишет, что с появлением артиллерии бойницы кре­постных башен «должны были стать шире, чтобы в них можно было вывести дуло пушки» 119).

_________

115) S. Karling. Arent Passer. Lisand Tallina kunstiajaloole. - «Vana Tallinn». Tallinn, 1938, стр. 30-32. На барельефе изображена осада Нарвы шведами в 1581 г. Он украшает саркофаг шведского полководца Понтуса де ла Гарди, стоящий в алтаре Вышгородской церкви города Тал­лина.

116) В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 301 и 307.

117) Сейчас эта вышка восстановлена. См. С. Л. Агафонов. Архитектура и зодчие Ниже­городского края. - «Люди русского искусства» (Сборник статей). Горький, 1960, стр. 404.

118) В. А. Богусевич. Порховская крепость. - НИС, вып. 1. Л., 1936, стр. 12-13.

119) П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 194.

-243-

Интересную картину изменения боевых отверстий в европейских замках на­рисовал Б. Ратген. В немецком орденском государстве, - писал он, - каждый вид оружия требовал особых приспособлений, обеспечивавших его наилучшее использо­вание. Необходимость прикрытия обороняющихся при применении дальнобойного оружия, наряду с возможностью его наибольшего использования, обусловливала различную конфигурацию бойниц. Ручной лук, высотой более человеческого роста, требовал очень вытянутых по вертикали бойниц. При таких бойницах стрелок был в состоянии вывести лук левой рукой в боевую щель близко к внешней поверхности стены. Щель же при этом могла быть очень узкой, так как точка поворота лука при горизонтальном и вертикальном сдвиге направления стрельбы лежала далеко впе­реди. Отсюда ниша для стрелка требовала много места как по ширине, так и по глу­бине. Бойницы должны были иметь длину, соответствующую величине лука, что значительно ослабляло стену. Поэтому строители избегали устройства лучных бой­ниц в нижних частях стен и башен, подверженных действию стенобитных орудий. Лучные бойницы не помещались и друг над другом, так как это уменьшило бы проч­ность стен, в связи с чем не удавалось достигнуть и достаточно поражающей стрель­бы в стене между башнями.

Арбалет (механический лук), ставший известным благодаря крестовым похо­дам как наиболее действенное оружие дальнего боя, в соответствии со своими раз­мерами требовал просторных ниш и камер в стене. И хотя теперь бойницы по высоте становятся значительно короче, однако в связи с горизонтальным положением арба­летной тетивы они резко увеличиваются по ширине. А так как при стрельбе из ар­балета стрелок должен был маневрировать, то это обусловило расширение и удли­нение ниш для него.

Огнестрельное оружие предъявляло к бойнице и стрелку меньше требований, нежели арбалет. Ось поворота пищали находилась глубоко в бойнице, ближе к ее наружному краю, как это устанавливала рука стрелка или определяла деревянная опора пищали, поставленная поперек бойницы в ее щеки (боковые стенки). Отсюда бойница могла быть очень узкой, как этого требовал простой поворот пищали. Соот­ветственно можно было расширить бойницы снаружи и изнутри 120).

П. П. Закарая, исходя из того, что огнестрельное оружие стало применяться в Грузии в XVI в., и основываясь на крепости Бебрисцихе, существовавшей близ Мцхета уже в X в., пришел к выводу, что «до появления огнестрельного оружия в башнях устраивались большие ниши с небольшими отверстиями» и что «при толстых стенах, эти ниши занимали большую площадь и не подходили для стрельбы из ружья». С появлением нового оружия,- пишет он далее,- возникла необходимость в устройстве большего количества амбразур и, что самое главное, «с наружными от­верстиями небольшого размера». По его мнению, для лучшего устройства таких ам­бразур более подходящей была тонкая стена. Поэтому с XVI в. «заметно утоныпение стен, хотя там, где диктовала необходимость, еще применяли ниши. Глубина амбра­зур определялась длиной ружейного ствола» 121).

В русской военной архитектуре начального периода применения городовой ар­тиллерии бойницы крепостных башен имели разное устройство.

В Порховской крепости конца XIV в. они очень простые. Это хорошо видно на примере Малой башни 1387 г., которая сохранилась до наших дней без переделок. Здесь бойницы представляют собой обыкновенные щели с плоскими, сделанными из плит перемычками и ровными боковыми щеками (стр. 245). Наружу щеки бойниц сходятся, а внутрь расходятся. В плане бойницы имеют вид трапеций, обращенных

_________

120) B. Rathgen. Das Geschütz im Mittelalter. Berlin, 1928, стр. 144.

121) П. П. Закарая. Некоторые вопросы крепостных сооружений Шида-Картли XVI- XVIII вв. - «Вестник Гос. музея Грузии», т. XIX-A и XXI-B. Тбилиси, 1957, стр. 227; П. П. 3акарая. Фортификационные сооружения Шида-Картли. - КСИИМК вып. XLVI. М., 1952, стр. 124-125.

-244-

Бойницы Малой башни Порхова

широким основанием в сторону внутреннего пространства башни (стр. 246). Посколь­ку меньшее основание трапеции составляет 10-17 см, а большее - 76-98 см, то ясно, что в таких бойницах первые пушки могли быть не только установлены, но и поворачиваться в горизонтальной плоскости. Если же учесть, что высота прямо­угольных выходных отверстий бойниц достигает 84 см, то очевидно, что одновре­менно пушки могли подниматься и в вертикальном направлении.

-245-

Планы бойниц Малой и Средней башен Порхова

Правда, В. А. Богусевич считает, что бойницы Малой башни Порхова «ни в коем случае не предназначались для артиллерийского боя». Указывая, что пушек эта башня не имела в 1699 г. (данные сметной описи), он подчеркивает далее, что в ней их «и быть не могло, так как она (башня.- В. К.) никогда не была предназначена для установки артиллерии» 122). Однако отсутствие пушек на Малой башне в конце XVII в. объясняется всего-навсего запущенностью крепости в то время 123). Ведь по­сле присоединения Новгорода к Москве Порхов оказался далеко в стороне от гра­ницы, не вошел в состав передовых форпостов Русского государства и не играл после этого существенной роли в его обороне, что отметил и сам В. А. Богусевич. Следова­тельно, основывать вывод об артиллерийской непригодности бойниц Малой башни только на том, что в 1699 г. в ней не было пушек, не приходится. Нельзя сделать та­кого вывода и на основе самих бойниц, хотя форма их и кажется с первого взгляда архаичной. Это подтверждается бойницами двух других порховских башен - Средней и Никольской.

В отличие от Малой, боевые отверстия Средней и Никольской башен состоят из двух частей - двух совершенно самостоятельных бойниц, соединенных вместе (см. стр. 246). Внутренние из них относятся к 1387 г.- времени постройки крепости, а наружные - к 1430 г., т. е. ко времени усиления ее прикладками.

Внутренние бойницы этих башен идентичны бойницам Малой башни. Однако они чуть длиннее и просторнее. Изнутри их ширина 133-158 см, а снаружи, до окол­ки углов у выходных отверстий 124), была примерно такой же, как и в Малой башне.

Наружные бойницы, по сравнению с внутренними, более узкие и сильно удли­ненные. Их боковые щеки почти параллельны. Соответствующие по высоте внут­ренним, эти бойницы имеют ширину снаружи 36-40 и даже 50 см, а изнутри, в ме­стах стыка с внутренними,- от 70 до 82 см.

_________

122) В. А. Богусевич. Порховская крепость, стр. 13.

123) Недаром на других порховских башнях в это время было всего лишь по одной пушке.

124) Следы околотых частей хорошо видны почти в каждой бойнице.

-246-

Разрез западной башни крепости Остров. Фрагмент чертежа Г. Борзова. 1772 г.

Составные (двойные) бойницы Средней и Никольской башен Порхова В. А. Богусевич считал артиллерийскими, т. е. приспособленными к применению огнестрель­ного оружия 125). При этом он имел в виду как внутренние, уже растесанные их ча­сти, так и наружные; устройством более поздних и обусловливалось растеска более ранних. Однако общий характер составных частей бойниц Никольской и Средней башен, если рассматривать их изолированно, совершенно одинаков. Такой же харак­тер имеют бойницы этих башен, если на их составные части посмотреть вместе; делая новые бойницы в 1430 г., строители не изменили форму бойниц 1387 г., а только удлинили их. В связи с этим принципиальная схема бойниц Никольской и Средней башен 1387 г. после усиления их стен каменными прикладками в 1430 г. фактически не изменилась; от бойниц Малой башни они стали отличаться только гипертрофиро­ванными размерами. Но если удлиненные бойницы Средней и Никольской башен были пригодны для применения пушек, то также пригодны для них были и бойницы Малой башни. Вести артиллерийский огонь из первых - составных - было даже гораздо сложнее и неудобнее, нежели из вторых, не составных и более ранних.

Сказанное хорошо иллюстрирует план одной из бойниц Малой башни с вписан­ной в нее пищалью XV-XVI вв. 126) (см стр. 246). Правда, эта пищаль не совре­менна бойницам Малой башни, но по размерам и калибру она подобна другим одно­временным (иногда точно датированным) уникальным образцам средневекового огнестрельного оружия как русских, так и западноевропейских (польских, чешских, венгерских) собраний 127). Конечно, при этом нужно иметь в виду, что дула огнестрель­ных орудий начального периода (XIV и начала XV в.) как на Руси, так и на Западе были, как правило, прямыми и без раструбов 128). Кроме того, крепостные пищали

_________

125) В. А. Богусевич. Порховская крепость, стр. 13 и 15.

126) Эта пищаль хранится в Новгородском историко-художественном музее (инв. № 2162). Датирована она полковником В. Е. Маркевичем. Длина ее 171 см, калибр 30 мм.

127) См. В. Б. Вилинбахов. К вопросу о датировке устюжно-железопольских пищалей. - Сб. ИМАИМ, вып. IV. Л., 1959, стр. 235-240.

128) А. В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, стр. 50-51.

-247-

Камеры бойниц башни Вышки в Изборске

размещались обычно в деревянных колодах, являвшихся для них ложем, имели сравнительно небольшую длину и довольно мелкий калибр 129).

Следует указать заодно, что «городовой наряд» в более позднее время также ком­плектовался из орудий мелкого калибра 130). Пушки больших размеров в обороне городов обыкновенно не участвовали. Некоторые исследователи объясняют это труд­ностями расположения пушек «на тесных крепостных постройках» 131). Следует учесть также и особые достоинства орудий мелкого калибра. Прекрасное отражение это нашло в «Уставе ратных пушечных и других дел» 1607-1621 гг. Рекомендуя снабжать крепости легкой артиллерией, Онисим Михайлов писал: «И мне то мнится, что при­быльнее из малых пищалей стреляти, нежели из... великих тяжелых пищалей,

_________

129) Затинные пищали Тихвинского монастыря, датируемые XV-XVI вв., имеют калибр 27 мм и длину ствола от 151 до 169 см. Их стволы представляют собой массивные железные кова­ные трубы конической формы, наглухо закрытые железной пробкой с казенной частью. Снаружи стволы не обработаны и имеют следы ковки. Сверху, в казенной части их стволов имеются затра­вочные отверстия. Прицельных приспособлений на стволах нет. Наводка их производилась по поверхности ствола (Е. В. Мышковский. Тихвинские пищали. - Сб. ИМАИМ, вып. III. Л., 1958, стр. 368-369).

130) В этом отношении показательно артиллерийское вооружение Псково-Печерского мо­настыря, которое даже перед началом Северной войны состояло из 77 орудий разного, но «в общем небольшого калибра» (А. Г. Захаренко. Создание оборонительных сооружений вокруг ка­менных стен Новгорода, Пскова и Печерского монастыря в начале XVIII в. - НИС, вып. 9. Новго­род, 1959, стр. 175).

131) Ц. Кюи. Краткий исторический очерк долговременной фортификации. СПб., 1897, ч. 2, стр. 23.

-248-

Планы третьего и четвертого ярусов башни Луковки в Изборске

План бойницы западной стены Изборской крепости

которые пригожаются блюсти к стенобою, а не в поле стреляти, а малым нарядом и средние статьи податнее из города в чужие полки стреляти». При этом он обращал внимание на скорострельность и эффективность мелкокалиберных пушек; в то время как из «малого наряда» можно выстрелить трижды, из большого же - только один раз 132).

Конечно, в конце XIV - начале XV в. «городовой наряд» на статьи еще не де­лился, но он был тогда не «большим», а «малым» и размеры бойниц башен Порхова 1387 г. ему, очевидно, соответствовали.

Что же касается архаичной формы бойниц Малой порховской башни, то она мо­жет повторять форму крепостных бойниц и более раннего периода 133). Недаром в башнях Островской крепости, выстроенной еще без учета стрельбы из пушек, они были примерно такими же 134) (стр. 247). Это показывает, что во время употребления первых огнестрельных орудий устройство бойниц башен, строившихся с учетом использования пушек, осталось прежним, - как и в башнях, построенных до появ­ления артиллерии.

Сохранение в период применения артиллерии форм бойниц доогнестрельного периода подтверждается и на примере башен Изборска, так же как и в Порхове, выстроенных в конце XIV в. В этих башнях форма первоначальных бойниц порховских башен полностью сохранена. Однако бойницы изборских башен не прорезают их стены насквозь, как в Малой башне Порхова; суживающиеся наружу, они своими раструбами выходят уже не внутрь башен, а в специальные камеры, называемые ча­сто каморами или печурами (стр. 248). В этих камерах-печурах бойницы изборских

_________

132) Онисим Михайлов. Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки, ч. 1. СПб., 1777, стр. 97.

133) Попутно отмечаем, что по своей форме бойницы Малой башни Порхова ничем не отличаются от бойниц башен Апсарской крепости неподалеку от Батуми (см. В. А. Левкинадзе. Мате­риалы по истории и архитектуре Апсарской крепости. - «Византийский временник», т. XX. М., 1961, стр. 225-242.)

134) П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 155-189.

-249-

Камера бойницы третьего яруса вежи в Каменец-Литовске

башен и расположены. В таких же камерах помещены и две бойницы Талавской башни Изборска, которые в начале XV в. были либо полностью, либо частично при­крыты снаружи торцовой частью прикладки западной стены крепости (см. стр. 227). Только наличием камер эти бойницы и отличаются от бескамерных бойниц Порхова.

Назначение бойниц изборских башен сомнения ни у кого не вызывает. Выше упо­миналось, что К. К. Романов указал на приспособленность башен Изборска к огне­стрельному оружию и отметил, что их постройка могла произойти только тогда, когда «огнестрельная защита еще не была сильно развита». Следовательно, и бойницы изборских башен К. К. Романов считал артиллерийскими, относящимися к началь­ному периоду применения пушек 135). Однако бойницы изборских башен конца

_________

135) Не опровергают этой точки зрения и другие исследователи: «...башни Изборской крепо­сти несомненно построены с расчетом на применение пушек. Об этом говорит прежде всего форма

-250-

Планы нижних ярусов башен Рябиновки и Вышки в Изборске

XIV в. сходны с единственной бойницей западной стены той же Изборской крепости. Находящаяся в северной ее части, у самого основания, эта бойница также снабжена камерой (стр. 249). Вместе с ней она принадлежит внутреннему, хронологически самому первому слою западной стены, являющемуся не чем иным, как стеной кре­пости, которую посадник Шелога воздвиг в 1330 г. 136) Вместе с отсутствием в бойнице и ее камере каких-либо следов растески и переделки это дает основание также дати­ровать бойницу 1330 г. Между тем на применение пушек она рассчитана быть не могла.

Не рассчитывались на применение пушек и бойницы изборской башни Луковки, выстроенной между 1303 и 1330 гг. 137) Однако они также снабжены каме­рами (стр. 249) и соответствуют по устройству бойницам изборских башен кон­ца XIV в.

Таким образом, сохранение в Порхове в 1430 г. старых форм бойниц, т. е. форм бойниц порховских башен 1387 г., присуще также и бойницам башен Изборска конца XIV в., повторяющим форму бойниц той же крепости, но уже начала и второй чет­верти XIV в. Это еще раз говорит о том, что в начальный период применения пушек форма бойниц башен не изменилась. Они делались тогда такими же, как и в доартиллерийскую эпоху. Принципиальное различие этих бойниц, независимо от времени их появления, заключалось лишь в том, что они были двух типов - в одних крепо­стях с камерами, а в других - без них.

Можно было бы предположить, что до появления артиллерии бойницы башен вообще были без камер и что камеры - характерная особенность только пушечных бойниц. Однако если встать на такую точку зрения, то нужно признать, что бой­ницы с камерами в изборской башне Луковке и в стене Изборска времен посадника Шелоги тоже артиллерийские, чего быть никак не могло.

Бойницы с камерами существуют также в Каменец-Литовской башне конца XIII в. и в Нарвском рыцарском замке XIII-XIV вв. 138) В первом из этих памятни­ков камеры напоминают световые окна (стр. 250), а выходящие в них узкие бойницы были первоначально с готическим завершением. Во втором же щелевидные бойницы, имеющие высоту 185 см, а ширину всего лишь 15-17 см, расположены в широких окнообразных нишах, которые и служат для них камерами. Для употребления

_________

бойниц, имеющих довольно значительную ширину и снабженных с внутренней стороны специаль­ными камерами» (П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 183).

136) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска. - СА, 1959, № 1, стр. 133.

137) Там же, стр. 139-141.

138) A. Tuulse. Die Burgen in Estland und Lettland, стр. 176-177.

-251-

Планы бескамерных бойниц Копорья, Тулы и Псково-Печерского монастыря

пушек эти бойницы тоже не предназначались 139). Следовательно, нельзя считать внут­ренние камеры принадлежностью только лишь артиллерийских бойниц; снабжаться камерами бойницы оборонительных сооружений стали не во время появления пушек, а раньше, еще в доартиллерийский период.

Но если бескамерные и снабженные камерами бойницы применялись одновре­менно как в до огнестрельный период, так и после появления пушек, то в чем же сущность изменения бойниц? Для ответа на этот вопрос вернемся опять к Изборску.

Выше отмечалось, что в изборских башнях конца XIV в. применены бойницы с камерами. Однако ознакомление с башней Луковкой начала XIV в. показывает, что наряду с бойницами, имеющими камеры, в первом этаже этой башни есть бойницы, которые сперва не имели камер и были такими же, как в Порхове и Острове. То же самое видим и в изборской башне Рябиновке конца XIV в.; в то время как в верхних ее ярусах бойницы снабжены камерами, бойницы нижнего яруса камер не имеют (стр. 251). Трапециевидные в плане, с меньшим основанием 15-45 см и большим - 105-155 см, эти бойницы также сходны с бойницами Малой башни Порхова. Беска­мерная бойница существует еще и в нижнем этаже башни Вышки (см. стр. 251), все остальные бойницы которой с камерами.

Примечательно, что бескамерные бойницы применялись не только в конце XIV в., но и позднее, когда пушки получили уже широкое распространение. Одна такая бойница существует, например, в Копорской крепости второй четверти XV в. (стр. 252). Трапециевидная в плане, она с одной стороны имеет ширину 32 см, а с дру­гой - 75 см. Расширяющейся частью эта бойница выходит в ступенчатый спуск, расположенный в толще северо-восточной стены крепости и ведущий в цокольный этаж угловой, северо-восточной башни.

Впрочем, для XV в. бескамерные бойницы не характерны; в Копорье она еди­нична и является таким же исключением, как и в Изборске. Учитывая это, следует сделать вывод: сущность изменения бойниц в начальный период применения артил­лерии заключалась не в замене бескамерных бойниц бойницами с камерами, а в ши­роком применении одного типа старых по форме бойниц и в редком использовании другого.

Можно, однако, подумать, что применение бойниц с камерами и без них тесно связано с толщиной башенных стен. Действительно, простая конструктивная форма бойниц Малой башни Порхова полностью согласуется с толщиной ее стен в 1,4 м, а стены Талавской башни Изборска, прорезанные более сложными бойницами,

_________

139) Исследователи также отмечали, что в стенах башни в Каменец-Литовске «расположены узкие щелевидные бойницы, с расширяющимися внутрь амбразурами» (П. А. Раппопорт. Волынские башни. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 207).

-252-

Планы бойниц вторых ярусов Мстиславский башни и башни Кутекрома в Пскове

имеют внизу толщину 2,5 м, т. е. почти вдвое шире стен Малой башни Порхова. Значительно большую ширину по сравнению с Малой и Талавской башнями имеют и стены почти одновременных башен Пскова - Мстиславской, выстроенной «с Великаа река» в 1397-1398 гг., и Кутекрома, построенной на углу кремля в 1400 г. В первой из них толщина стен около 3,3 м, а во второй - почти 3 м. При этом в двух названных башнях, как и в изборских башнях конца XIV в., боевые отверстия также состоят из двух частей - камер и бойниц (стр. 253).

Однако в изборской башне Рябиновке бойницы с камерами устроены в верхних, т. е. в наиболее тонких, частях стен, а бескамерные - у их подошвы, где они дела­лись всегда более толстыми. В крепости Копорье бойницы с камерами также проре­зают как толстые стены башен, так и тонкие стены широких внутристенных проходов. Отсюда ставить тот или иной тип бойниц в зависимость от поперечных размеров стен не приходится; следует скорее заключить, что во время появления артиллерии бойницы с камерами оказались более пригодными для употребления пушек, в связи с чем строители и стали отдавать им предпочтение. В конце XIV в. это ощутительно сказалось в Изборской крепости, где большая часть башенных бойниц снабжена камерами.

В дальнейшем, в начале XV в. и в последующее время, когда пушки стали глав­ной принадлежностью вооружения каждого русского города, бойницы с камерами превратились в характерную особенность крепостных башен и стали преобладаю­щими. Недаром в Копорской крепости второй четверти XV в. имеется только одна бескамерная бойница, а все остальные - уже с камерами (стр. 254).

Камеры не были все время неизменными. Правда, Гремячья башня, построенная в Пскове в 1525 г. Мисюрем Мунехиным, свидетельствует, что камеры, характерные по устройству для башен Изборска, применялись очень долго. Но уже в конце XV в. была сделана попытка увеличить размер камер; если в изборских и копорских баш­нях, а также в псковской Гремячьей башне глубина камер равна примерно 1/2 тол­щины стены, то в башнях Ивангородской крепости 1492 г. и башнях Большого Бояршего города 1496 г. их глубина составляет уже более 3/4 толщины стены. Широкие и довольно свободные камеры имеются также у бойниц башен Ладожской, Орехов­ской и Ямгородской крепостей конца XV - начала XVI в., а также у бойниц башен кремлей начала XVI в. в Нижнем Новгороде и Туле. В псковской Покровской баш­не, относящейся уже ко второй половине XVI в., камеры настолько глубоки, широ­ки и высоки, что представляют собой огромные ниши, каждая из которых является как бы самостоятельным помещением (стр. 255).

-253-

Одна из камер бойницы угловой башни крепости Копорье

Предпочтение, отданное бойницам с камерами, вполне оправдывалось требо­ваниями артиллерии. Горододельцы прекрасно знали, что при стрельбе стволы пу­шек должны выдвигаться наружу; в противном случае во время выстрелов бойницы разрушались бы по краям, а башни наполнялись бы пороховым дымом и на время выбывали бы из строя.

Узкие бескамерные бойницы в этом отношении были менее удобны. Они хотя и позволяли высунуть пушку наружу, однако казенная их часть оказывалась тогда в глубине бойниц. На примере составных боевых отверстий Средней и Никольской башен Порхова, внутренние, более ранние части которых стали как бы камерами для частей наружных и более поздних, можно видеть, что что вносило серьезное

-254-

Камеры Покровской башни в Пскове

-255-

Планы Изборской и Острожной башен Псково-Печерского монастыря

неудобство в обращение с пушками 140). С теми же бойницами, которые были снабжены камерами, положение совершенно менялось. При пушках, выдвинутых наружу, их тыльные части оказывались не внутри бойниц, а в камерах, широкие пространства которых давали возможность прислуге действовать более свободно. Это и обусло­вило, вероятно, то, что после появления пушек обороны бойницы делались почти всегда с камерами.

Что же касается бескамерных бойниц, то они не исчезли и после создания новой крепости в Копорье. Их можно видеть, например, в зубцах стен Тульского кремля начала XVI в. и в ограждении боевого хода стен той части Псково-Печерского мона­стыря середины XVI в., которая пристроена к его первоначальным оборонительным сооружениям несколько позднее и носит название «Острога» (см. стр. 252). Снаружи поперечный размер первых из них 13-15 см, а изнутри - 47-50 см. У вторых же соответственно 15-17 см и 67-69 см.

Наличие таких бойниц в зубцах и в ограждении боевого хода стен оборонитель­ных сооружений, башни которых имеют бойницы с камерами, - факт весьма приме­чательный. Он показывает, что отказавшись от применения бескамерных бойниц в башнях, городовые мастера перенесли их на крепостные стены, защита которых в XVI в. велась уже с широким использованием легкого огнестрельного оружия. Для решения проблемы эволюции пушечных бойниц это очень важно. Если учесть, что пушки обороны начального периода применения также были небольшими, то исполь­зование бескамерных бойниц в конце XIV в. для ведения артиллерийского огня не вызывает сомнений.

2

Бойницы с камерами, принятые в русском оборонном зодчестве начального периода применения огнестрельного оружия и получившие затем всеобщее при­знание, не оставались все время неизменными. По мере развития огнестрельного оружия менялись форма бойниц и их камеры.

Наиболее существенные изменения вносились в структуру бойниц. Они происходили, видимо, часто, так как уже в XV в. существовало несколько типов бойниц с камерами. Появление одних было связано, очевидно, с развитием и усовершенство­ванием пушек, а других - с применением ручного огнестрельного оружия, которое в обороне городов стало также играть активную роль.

_________

140) Следует напомнить, что высота этих бойниц 84 см (как более ранних, так и более поздних их частей). В них человек должен был либо стоять сильно согнутым, либо сидеть на корточ­ках. Если же он находился вне бойницы, то стрельба из пушки должна была идти, по существу, вслепую, а после каждого выстрела пушку нужно было втаскивать внутрь башни.

-256-

Планы бойниц нижнего яруса Гремячьей башни в Пскове и западной стены Ладожской крепости

Разделить бойницы по характеру применявшегося огнестрельного оружия пока не удается, тем более что древнейшие ружейные стволы по своему устройству мало чем отличались от одновременных артиллерийских стволов 141). Нет возможности проследить и порядок смены типов бойниц. Однако можно с уверенностью сказать, что с появлением бойниц нового типа старые типы бойниц продолжали устраи­ваться и в более позднее время. Право на это дает то, что бойницы с раструбом боко­вых щек в сторону камер, характерные для таких памятников XIV в., как изборские башни и Мстиславская башня Пскова, присущи также и башням Псково-Печерского монастыря середины XVI в. (стр. 256). Такие бойницы были наиболее простыми. Выше мы видели, что от бойниц башен Порхова они отличались только наличием камер. Возможно, что бойницы с камерами и раструбом щек внутрь следует относить к первому этапу эволюции бойниц и считать их (по отношению ко времени применения городовой артиллерии) наиболее ранним типом.

К разряду более сложных следует отнести бойницы, широко использованные в башнях и внутристенных проходах крепости Копорье. Отличительной особенностью этих бойниц является то, что их щеки расширяются не в сторону камер, а наружу, отчего снаружи бойницы уже не щелевидные, как в башнях конца XIV в., а широ­кие, окнообразные, с лучковыми и трехцентровыми перемычками. Кроме того, меж­ду «устьями» раструбов и камерами у копорских бойниц имеются узкие перемычки с параллельными боковыми стенками; перед ними в стенках камер находятся гнезда, куда заводились задвижки ставен (см. стр. 149), которые служили, вероятно, и опорами для дул пушек.

Ставни, закрывавшие бойницы, во время постройки крепости Копорье не были, конечно, новинкой. Гнезда от их задвижек существуют и в бойнице западной стены Изборской крепости начала XIV в. Однако бойниц с раструбом боковых стенок на­ружу в более ранних сооружениях, чем крепость Копорье, нигде нет. Позднее же такого типа бойницы появились в псковской Гремячьей башне начала XVI в. (стр. 257) К этому же типу следует отнести и бойницы Ладожской крепости конца XV - начал.

_________

141) Е. В. Мышковский. Стволы русского ручного огнестрельного оружия XV - XVI вв. - СА, 1961, № 1, стр. 226.

-257-

Бойницы Митрополичьей башни Новгородского кремля и «Воротной» башни Бояршего города Ивангородской крепости

XVI в. Одна из них, хорошо сохранившая первоначальные формы, была открыта при реставрационных работах 1959 г. в западной стене рядом с северной стеной Во­ротной башни (см. стр. 257). От бойниц Копорья и псковской Гремячьей башни эта бойница отличается только тем, что ее перемычка между бойницей и камерой чуть сужается внутрь, а гнезда от деревянной опоры для оружия расположены не в стен­ках камеры, а на стыке перемычки с раструбом. Последний, как и в башнях той же Ладожской крепости, обращен в сторону противника.

Тип бойниц, раскрытых наружу, по сравнению с бойницами, имеющими раструб щек внутрь, был более удобен для стрельбы. Видимо, это второй этап эволюции башенных бойниц.

Так как после выстрелов пушки не оставались на месте, а в силу отдачи отскакивали назад вместе с колодами и ударялись о внешние края бойниц, это вы­зывало их повреждение; зачастую портились и сами пушки. В начальный период применения огнестрельного оружия данное обстоятельство и вызвало, очевидно, расширение бойниц. Во всяком случае ширина их наружных отверстий в башнях конца XIV - начала XV в. постепенно увеличивается - в Малой порховской баш­не 1387 г. она не превышает 17 см, в изборских башнях конца XIV в.- 24-32 см, в псковской Мстиславской башне того же времени - 31-37 см, в псковской башне Кутекрома 1400 г.- 40-45 см и, наконец, в Средней и Никольской башнях Порхова, усиленных прикладками в 1430 г., - 36-50 см.

-258-

Планы вторых и третьих ярусов «Воротной» башни Бояршего города Ивангородской крепости (вверху) и Тайницкой башни Нижегородского кремля (внизу)

Следует учесть еще и то, что развитие и усовершенствование пушек конца XIV - начала XV в. шло на первых порах по пути увеличения их размеров 142). Это также могло вызвать расширение наружных отверстий башенных бойниц. Но при бойни­цах с раструбом щек внутрь камер радиус действия артиллерии был весьма ограни­чен. Пушки хотя и поворачивались в них в горизонтальной плоскости, однако их наружные щели сужали поле зрения пушкарей; они не видели, что делается по сто­ронам, и могли стрелять только перед собой, т. е. по цели, расположенной чуть ли не на одной оси с бойницами. Это и заставило, очевидно, изменить тип башенных бойниц, обратив их раструб наружу.

Преимущества бойниц с раструбом щек наружу были неоспоримы. Их внешние углы не мешали пушкам, стволы пушек не выходили за пределы внешних стен ба­шен, а казенные части стволов продвинулись внутрь камер. Главным же достоинством бойниц с раструбом щек наружу было увеличение поля зрения пушкарей и сектора поворота пушек, что расширило и поле их действия; теперь они поражали врага по обе стороны от геометрической оси бойниц.

Позже, в середине XV в., процесс расширения выходных отверстий бойниц, по-видимому, приостановился, но в конце столетия, когда появились мощные орудия, произошло .уже резкое увеличение поперечных размеров бойниц: они стали снаружи настолько широкими, что напоминали церковные окна. Такие бойницы имеются

_________

142) А. Л. Монгайт. Русская артиллерия в XIV-XV вв. - ВИЖ. М., 1940, № 7, стр. 62.

-259-

Разрез Тайницкой башни Нижегородского кремля

у башен Новгородского кремля - Дворцовой, Кокуй 143), Федоровской и Митропо­личьей - у остатков двух башен первоначальной Ивангородскои крепости 1492 г. и, наконец, у Набатной, Провиантской и «Воротной» башен Большого Бояршего города 1496 г. (стр. 258). Вероятно, их размер отвечал диаметру дул пушек крупного калибра.

Но крупный размер наружных отверстий бойниц оказался очень опасным; он дал возможность осаждающим поражать пушкарей из луков и ручного огнестрель­ного оружия. Это быстро заставило отказаться от применения окнообразных бой­ниц и ограничило калибр башенных орудий. Сказанное подтверждается на примере широких и высоких боевых отверстий Федоровской башни Новгородского кремля, а также Набатной, Провиантской и «Воротной» башен Большого Бояршего го­рода, которые имеют поздние каменные вставки в виде дополнительных притолок 144), что вновь превратило их бойницы в узкие, почти щелевидные снаружи прорези (см. стр. 258). В результате бойницы Провиантской и «Воротной» башен получили па­раллельные боковые стенки, чем и отличаются от бойниц с раструбом 145).

_________

143) В. А. Богусевич. Военно-оборонительные сооружения Новгорода, Старой Ладоги, Порхова и Копорья, Новгород, 1940, стр. 7 и 16.

144) Подобные вставки существуют и в бойницах нижней части новгородской башни Кокуй (В. А. Богусевич. Военно-оборонительные сооружения Новгорода, Старой Ладоги и Копорья, стр. 48, прим. 1).

145) Окна-бойницы башен первоначальной Ивангородскои крепости суживающих вставок не получили и остались в своем первоначальном состоянии. Причина этому - недолгое существо-

-260-

Время появления вставок у бойниц башен Новгорода и Большого Бояршего горо­да определяется довольно точно. Суженные бойницы «Воротной» и Провиантской ба­шен идентичны бойницам верхних ярусов этих башен (стр. 259), надстроенных, по-ви­димому, в 1507 г., когда Большой Боярший город был расширен пристройкой с запада 146). Следовательно, широкие окнообразные бойницы существовали очень не­долго. Не оправдав себя, они были быстро заменены бойницами с короткими парал­лельными стенками и глубокими камерами. В начале XVI в. такие бойницы получи­ли распространение и были усовершенствованы.

Судить о характере усовершенствования бойниц нового типа позволяют бой­ницы башен Нижегородского кремля начала XVI в. В плане эти бойницы почти не отличаются от бойниц башен Большого Бояршего города (см. стр. 259). Однако они сде­ланы более короткими, а их камеры более широкими, глубокими и свободными, что расширяло оперативность стоявших в них пушек. Главное же усовершенствование этих бойниц - вентиляционные каналы 147), которые, начинаясь в сводах камер, выходят наружу над бойницами (стр. 260). Устройство таких каналов говорит о возросшей роли огнестрельного оружия в обороне крепостей и об увеличении его скорострельности. Благодаря им пороховые газы уже не попадали внутрь башен, а вытягивались наружу, в связи с чем защитники получали возможность быстро под­готовить пушки к следующему выстрелу и произвести их наводку.

К сожалению, в башнях других крепостей начала XVI в. подобных вытяжных устройств мы не знаем 148). Видимо, это такая же необычная вещь в русском военном зодчестве, как и дополнительные объемы с колодцами у башен Большого Бояршего города Ивангородской крепости. Если это так, то возникает необходимость вновь вернуться к вопросу о роли мастера Петра Френчюшки Фрязина, который, по мнению исследователей, делал «прибавку» к Нижегородскому кремлю только с западной стороны 149).

Такова та общая картина эволюции бойниц крепостных башен, которую мы мо­жем нарисовать, пользуясь сохранившимися памятниками.

^ ВЪЕЗДЫ, ВЫЛАЗЫ И ТАЙНИКИ

1

Наиболее древними и интересными крепостными въездами являются захабы, называемые изредка в источниках еще и кожухами.

Захабы хорошо известны по Пскову, Изборску и Острову. В Псковском кремле захабов было два. Один из них располагался на западном краю псковского мыса и начинался сразу же за Смердьей башней; его внутренняя стена вскрыта недавно ар­хеологами в ходе реставрационных работ. Следы другого прослеживаются на краю

_________

вание крепости; выше говорилось, что выстроенная в 1492 г., она уже в 1496 г. была разрушена шведами, а исследование памятника в натуре показало, что остатки двух ее башен в том же 1496 г., после изгнания захватчиков, были включены в состав западной стены Большого города и стали ее составной частью (В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 286).

146) В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 296-297.

147) И. В. Трофимов и И. А. Кирьянов. Материалы к исследованию Нижегородского кремля. - МИА СССР, № 31. М.,1952, стр. 337; С. Л. Агафонов. Новые исследования укреплений Нижегородского кремля. - АН, сб. 12. М., 1960, стр.92; С. Л. Агафонов. Архитектура и зодчие Нижегородского края. - «Люди русского искусства» (Сборник статей). Горький, 1960, стр. 402.

148) Не исключено, что при реставрационных работах они будут обнаружены в других па­мятниках, однако повсеместными они наверняка не были.

149) И. В. Трофимов и И. А. Кирьянов. Указ. соч., стр. 328-329. Ср. С. Л. Агафонов. Архитектура и зодчие Нижегородского края, стр. 398-399.

-261-

Талавский и Никольский захабы Изборской крепости. По чертежу XVIII в.

западного берега Псковы; он шел от так называемых «Темных» ворот к Троицкому собору. Столько же захабов в 1330 г. было и в Изборске. Меньший из них находился на северо-западном углу крепости, где сейчас видны остатки Талавского захаба, а больший - на противоположной стороне, где хорошо видны фрагменты Николь­ского захаба. Первый был, вероятно, запасным, предназначавшимся для пешего прохода и использовавшимся, возможно, лишь в военных условиях, а второй - по-видимому, главными, очевидно, повседневным. Он предназначался не.только для пешего прохода, но и для гужевого проезда. В Острове захаб находился на северо­западном углу крепости; остатков его не сохранилось, но он изображен на плане 1772 г. (см. стр. 89).

О захабах одновременных новгородских крепостей мы ничего не знаем, но они известны по Порховской крепости конца XIV в. Это дает основание считать, что в нов­городских крепостях периода метательной и стенобитной техники они также были. Судить об устройстве захабов первой половины XIV в. почти невозможно, но надо полагать, что они были подобны захабам крепостей более позднего времени. По существу, это были те же крепостные стены, но заходившие одна за другую. Они имели вид «рукавов» - длинных и узких коридоров, зажатых между двумя параллель­ными стенками, одна из которых была одновременно и стеной самой крепости (стр. 262).

Иногда захабы составляли с воротными башнями одно целое; они служили как бы дополнением для их проездов. Таким дополнением был Талавский захаб Избор­ска, созданный в конце XIV в. вместе с Талавской башней; его остатки сохранились на восточной стене этой башни, с правой стороны ее въездного проема (стр. 263) и видны рядом на краю обрыва Жеравьей горы. Никольскую же башню Порхова до­полнял не сохранившийся теперь Никольский захаб, относившийся, несомненно, к 1387 г.- времени постройки крепости.

Сочетание проезжих башен с рукавами захабов не было одинаковым. В Избор­ске Талавский захаб предшествовал проезду башни, а в Порхове наоборот - проезд башни предшествовал узкому пространству Никольского захаба.

Если не считать проездов, то башни с захабами почти ничем не отличались от обыкновенных башен. В Изборске небольшие арки Талавской башни находятся на смежных стенах, в связи с чем ось прохода внутри нее ломается под острым углом. В Никольской башне Порхова арки сделаны в противоположных стенах, а проезд через нее был сквозным - без поворота внутри. Возможно, что это говорит о разном функциональном назначении башен. Над проездом Никольской башни Порхова со­хранился каменный свод. Свода над проходной частью Талавской башни Изборска нет.

Иногда захабы были и самостоятельными устройствами. Таковы Никольский захаб Островской крепости середины или третьей четверти XIV в., Псковский захаб Порхова конца XIV в. и Никольский захаб Изборска, относящийся к третьей чет­верти XV в. 150) Все эти захабы не были связаны с воротными башнями, хотя в

_________

150) В. В. Косточкин. Строительная биография крепости Изборска. - СА, 1959, № 1, стр. 139.

-262-

Северный и восточный фасады Талавской башни Изборска

Порхове Псковский захаб находился рядом с несохранившейся глухой башней и начинался около нее, а в Изборске Никольский захаб примыкал к глухой стрельнице и имел собственную прямоугольную в плане башню, укреплявшую его внешнюю стену.

Надо полагать, что захабы второго типа снабжались по концам арочными про­емами - воротами. Такие ворота, носившие название Никольских, существовали на внутреннем конце Островского захаба 151). Претерпевшие какие-то переделки, по­добные ворота сохранились и на внутреннем конце Никольского захаба в Изборске (стр. 264). В свое время они закрывались воротными створами. Опускной решетки, прикрывающей эти створы, Никольский захаб не имел; следов пазов, направляв­ших ее движение, в стенах захаба нигде нет 152). В то время таких устройств, видимо, вообще не применялось.

Сверху захабы прикрывались плоскими балочными перекрытиями. В Изборске и Порхове от них сохранились неглубокие квадратные в сечении гнезда деревян­ных балок, расположенных на одном уровне от земли и почти на равных расстояниях друг от друга (стр. 265). Возможно, что эти перекрытия имели специальные отвер­стия, через которые защитники крепостей могли поражать врага, прорвавшегося внутрь захабов. Подобное устройство мог иметь и «кожух», срубленный в Твери в 1387 г.

Вероятно, захабы и «кожухи» были своеобразными «коридорами смерти», позволявшими держать ворвавшегося противника под обстрелом на протяжении

_________

151) П. А. Раппопорт. Из истории военно-инженерного искусства древней Руси. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 187-188.

152) О существовании решетки в Никольском захабе Изборска говорят описи XVII в. Ссы­лаясь на эти описи, П. А. Раппопорт пишет, что судить о месте расположения решетки, перегоражи­вавшей проход, трудно (П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 171). Однако если такая ре­шетка в Изборске существовала, то она была деревянной. Об этом свидетельствует опись 1701 г., где решетки и щиты названы ветхими («Труды и летописи Общества истории и древностей Россий­ских», ч. V, кн. 1. М., 1830, стр. 158). Появление такой решетки вряд ли можно отнести к какому-нибудь из этапов строительства крепости. Т. Н. Михельсон по аналогии с Псково-Печерским мо­настырем, где подобные устройства были сделаны, вероятно, в XVI в. (Сб. МАМЮ, т. 6. М., 1914, стр. 460-461), считает возможным предположительные отнести их к этому же времени (Т. Н. Михельсон. Изборск. Псков, 1958, стр. 108, прим. 151). Но скорее всего изборские решетки следует датировать 70-ми годами XVII в., когда над внутренней аркой Никольского за­хаба была построена деревянная Георгиевская башня. Для установки в ней ворота, поднимавшего решетку, эта башня, видимо, и предназначалась. Во всяком случае для подъемной решетки нужно ёыло иметь место, куда бы она заводилась. В настоящее время такого места здесь нет, как нет и каких-либо пазов, служивших решетке направляющими.

-263-

Внутренняя арка Никольского захаба Изборской крепости

нескольких метров. Их следует признать особенностью русского военного зодчества XIV в.

Захабы всегда были связаны с приступными стенами крепостей; они располага­лись близ их конечных участков. Последние упирались в труднопреодолимые есте­ственные преграды, а резкое изменение рельефа местности способствовало обороне захабов. В Пскове оба захаба находились у концов приступнои стены. Такое же место занимают и захабы Изборска. По расположению каждый из них напоминает въезд на «Труворово» городище, подход к которому осуществлялся по краю склона горы. Следовательно, горододельцы испокон веков стремились к расположению въездных захабных устройств в местах, наименее доступных для противника, и умело исполь­зовали для этого естественные особенности рельефа местности.

Проезжие башни без захабов ранее конца XIV в. неизвестны. Возможно, что такие башни были у Московского кремля 1367 г. 153) Однако точно известно, что та­кими были некоторые башни Новгородского острога, выстроенные в 1391 г. Внизу они состояли из массивных, прямоугольных в плане устоев, соединявшихся друг с другом сводами 154), но без захабов.

_________

153) Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367). - МИА СССР, № 77. М., 1958, стр. 59-59.

154) А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения Новгорода Великого. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 23; В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Но­вые данные об укреплениях Новгородского острога.- ПК, вып. 3. М., 1961, стр. 73-76.

-264-

Гнезда от балок перекрытия Псковского захаба Порховской крепости

В Московском кремле проезды таких башен прикрывались окованными железом воротами 155). Створные воротные полотнища были и у новгородских проезжих ба­шен конца XIV в.; об этом говорит обломок кованой подставы, обнаруженный в устое ворот башни, которая стояла в конце Легощей (теперь Советской) улицы Со­фийской части Новгородского острога 156). Дополнительных защитных решеток - герс - проезды воротных башен в,это время также еще не имели. Правда, А. Л. Монгайт предполагает, что герсой была снабжена проезжая башня конца XIV в., стояв­шая в конце Знаменской (теперь Первомайская) улицы Торговой части Новгорода 157), но это предположение ничем не подкреплено и кажется сомнительным в связи с от­сутствием пазов решетки у одновременной башни на противоположной стороне Нов­города в конце Легощей улицы.

Своеобразным видом въездных устройств были сильно защищенные по сторо­нам воротные башни, известные с конца XIV в. Н. Н. Воронин подметил, что с юго-востока в Тверской кремль 1394 г. въезжали через высокие башни, арочные проезды которых фланкировались по бокам более низкими стрельницами 158) (см. стр. 32).

_________

155) Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367), стр. 59.

156) В. В. Косточкин, С. Н. Орлов и П. А. Раппопорт. Указ. соч., стр. 75.

157) А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения..., стр. 29.

158) Н. Н. Воронин. Тверской кремль в XV в. - КСИИМК, вып. XXIV. М.- Л., 1949, стр. 86.

-265-

Планы Никольской башни Порховской крепости и ее пристройки. По чертежу П. Самарина. XVIII в.

По другим памятникам русского военного зодчества такие проезжие башни неиз­вестны.

Расположение обыкновенных проезжих башен, как и проезжих башен, фланки­руемых дополнительными стрельницами, соответствовало трассировке городских магистралей. Так были определены, например, места каменных воротных башен 1391 г. Новгородского острога, вставшие по концам посадских улиц. В самом деле, если оборонительные сооружения создавались впервые, на незастроенных или почти не застроенных участках, как это было со всеми отдельными крепостями рассматри­ваемого времени, то при выборе мест для их захабных устройств учитывались стра­тегические качества местности. В дальнейшем же местоположение въездов в эти сооружения оказывало воздействие на образование основных улиц возникавших ря­дом посадов.

В тех же случаях, когда оборонительные сооружения строились вокруг посадов, выросших под стенами изначальных укрепленных пунктов, как это было, напри­мер, в Пскове или в Новгороде, то здесь решающее значение при определении мест устройства ворот играла уже планировка города, его главные посадские улицы, пе­реходившие затем в дороги. Именно точки пересечения таких улиц с трассами про­хождения строившихся оборонительных сооружений и были теми местами, где ста­вились проезжие башни.

Из сказанного очевидно, что между въездами в крепость и планировкой города всегда существовала теснейшая взаимосвязь. С одной стороны, въезды оборонитель­ных сооружений намечали основу городской уличной сети, т. е. направление глав­ных улиц, а с другой - главные улицы заранее предопределяли расположение проездов в новом оборонительном поясе города, создание которого всегда обуслов­ливалось его общим ростом и территориальным расширением.

Как ни странно, но в XIV в. проезжие башни без захабов всегда принадлежали ириступным стенам. Такое расположение их было характерно, по-видимому, для столичных городов; в Московском кремле Дмитрия Донского три проезжих башни стояли именно на приступной стороне 159). Трое ворот Тверского кремля 1394 г. так­же принадлежали стене, обращенной к «полю» 160) (см. стр. 32). Это говорит, скорее всего, о том, что оборона Твери в конце XIV в. создавалась с учетом оборонительной системы Москвы и была ей подобна.

_________

159) Н. Н. Воронин. Московский кремль (1156-1367), стр. 59.

160) Э. А. Рикман. Обследование городов Тверского княжества. - КСИИМК. вып. XII. М., 1951, стр. 41.

-266-

Въездная арка крепости Копорье

Проезжие башни без захабов, строившиеся и в XV в., были не просто призмати­ческими объемами со сквозными арочными проездами внизу; известие о постройке в Новгороде храмов «на градных воротех» - Покровского в 1382 г., Воскресенского в 1398 г., Спасского в 1426 г., Петровского в 1436 г. и других 161), - часть которых были каменными, поставленными взамен старых, позволяет считать, что некоторые из них имели ярусную композицию. Этим они отличались от глухих прямоугольных башен и приближались к проезжим башням более раннего времени в Холме и том же Новгороде 162), напоминая собой знаменитые Золотые ворота Киева и Владимира. Однако архитектура таких башен была все же очень простой и скромной. Об этом говорят их нижние раскопанные части, и только принадлежавшие им храмы могли быть богаче по обработке. Возможно, что они как-то перекликались с такими зна­менитыми новгородскими храмами второй половины XIV - начала XV в., как церк­ви Федора Стратилата на Ручье, Спаса Преображения на Ильине улице и Петра и Павла в Кожевниках. Не надо упускать, однако, из виду, что это были все же весь­ма нарядные и самостоятельные сооружения. В противоположность им надвратные храмы входили в состав оборонительных сооружений и выполняли совершенно другие функции. Гораздо меньшие по размерам, они, без сомнения, были и менее парадными.

Во второй четверти XV в. обороноспособность воротных башен резко повыси­лась; у них появились герсы, которые делались либо коваными, либо деревянными, но обшитыми железом и прикрывали собой дощатые створы ворот.

_________

161) НПЛ. М.- Л., 1950, стр. 393; ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 3. Л., 1929, стр. 608.

162) НПЛ, стр. 34, 41, 42, 72, 234 и 282.

-267-

Концы герсы въездной арки крепости Копорье

М. А. Фриде считает, что герсы были заимствованы русскими с Запада в XVI в. 163) Но о том, что они появились на Руси намного раньше, прекрасно свидетельствует Порховская крепость. В 1430 г. эта крепость, как уже указывалось выше, усилива­лась каменными прикладками, причем одновременно были утолщены и стены почти всех ее башен. При утолщении ее восточной стены была сделана щель для ре­шетки, которой не было раньше. Эта решетка и прикрыла собой въездную арку Никольской башни.

Двумя опускными решетками была снабжена также и защитная пристройка, прикрывавшая въездную арку Никольской башни снаружи. Эта пристройка, появившаяся, надо думать, одновременно с утолщением стен башни, не сохранилась; на плане второй половины XVIII в. она изображена в виде неправильного четырех­угольника с закругленными углами (стр. 266). Вход в нее был со стороны более узкой части, обращенной к Средней башне. Арка этого входа и перекрывалась решет­ками, спускавшимися из стоявшей над ней небольшой башенки 164).

Весьма оригинально устроен въезд в Копорскую крепость, выстроенную во вто­рой четверти XV в., видимо, с участием сербских мастеров 165). Напоминающий въез­ды в Тверской кремль конца XIV в., но принципиально отличный от них, этот въезд -

_________

163) М. А. Фриде. Русские деревянные укрепления по древним литературным источни­кам. - «Известия Российской Академии истории материальной культуры», т. III. Л., 1924, стр. 139.

164) П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 161.

165) В. В. Косточкин. К вопросу о мастерах крепости Копорье. - «Древнерусское искусство XV-XVI вв.», М., 1962, стр. 206-214.

-268-

Планы нижних ярусов Никольской и Спасской башен Зарайского кремля (вверху), первого и второго ярусов Государевой башни крепости Орехов (внизу)

единственный в русском оборонном зодчестве второй половины XV - первой поло­вины XVI в. Его широкая арка, обрамленная позднее кирпичным порталом, расположена не в башне, а непосредственно в стене крепости. С боков она фланки­руется двумя мощными башнями (стр. 267), которые как бы загораживают ее. Из тол­щи арки до сих пор торчат концы прутьев кованой железной решетки (стр. 268), опускавшейся сверху и полностью ее перекрывавшей. Других въездов Копорская крепость не имела 166). Это соответствует практике западноевропейского военно-инженерного искусства XIV-XV вв.; в 1527 г. в «Наставлении к укреплению го­родов» Альбрехт Дюрер, основываясь на опыте военно-оборонительного строи­тельства Западной Европы, указывал, что замки должны «иметь только одни большие, высокие и широкие ворота, чтобы было меньше забот и надобности в охране» 167).

К крепости Копорье слова Альбрехта Дюрера относятся почти полностью. Две монументальные и величественные башни, стоящие в 16 м друг от друга, были нечем иным, как стражами ее въездной арки. Вовремя опасности они в любой момент могли «заговорить» с помощью пушек и преградить тем самым вход в крепость. Наи­более эффективной оборона копорских ворот была, вероятно, тогда, когда на башнях

_________

166) Слева от этой арки имеется другая, более узкая и давным-давно заложенная арка, кото­рая говорит о том, что первоначально Копорская крепость была снабжена еще и входным проемом.

167) Альбрехт Дюрер. Дневники, письма, трактаты, т. II. М.- Л., 1957, стр. 103.

-269-

стояли не пушки, а стрелявшие дробом тюфяки. Эффект действия их на живую силу всегда был ощутимым. Если из тюфяков можно было бы вести стрельбу непрерыв­но, то надобности в устройстве опускной решетки в арке, возможно, и не потребо­валось бы.

Подобные фланкируемые башнями ворота известны по многим памятникам военного зодчества Западной Европы; сошлемся на Прибалтику - на Двинский за­мок и Нижний замок Бауске, датируемый первой половиной XVI в. 168), а также на башню «Толстая Маргарита» в Таллине, выстроенную в 1539 г.

Независимо от того, где и когда строились фланкирующие башни, они всегда «прикрывали» въездные арочные проемы. Однако в Копорье такие башни фланки­руют длинный и изогнутый сводчатый коридор, который так же, как и его въездная арка, облицован поздним кирпичом. Толщу юго-восточной стены крепости этот ко­ридор прорезает насквозь. В нем имеются три выложенные из кирпича арочные пере­мычки, которые могут соответствовать перемычкам первоначальным. В них упира­лись, видимо, створы трех последовательно расположенных ворот, от которых в конце XIX в. существовали «рамки в виде железных обручей» 169). По своему характеру этот коридор является не чем иным, как видоизмененным рукавчатым захабом, известным по другим новгородским и псковским оборонительным сооружениям. Бла­годаря ему въезд в Копорскую крепость существенно отличается от фланкируемых по сторонам въездов названных оборонительных сооружений Западной Европы.

Позднее, в конце XV в. и в начале XVI в. воротные арочные проемы, фланкируе­мые по сторонам башнями,в русской крепостной архитектуре почти не применялись 170). Однако воротные башни с проездами не прекратили своего существования. Они имеются в Московском кремле Ивана III, Новгороде, Большом Бояршем городе Ивангородской крепости, Ладоге, Орехове, Нижнем Новгороде, Туле, Коломне и Зарайске. Все эти башни делятся на три типа.

Наиболее простым типом таких башен является Набатная башня Большого Бояршего города Ивангородской крепости. Снабженная сквозным сводчатым проездом с арками на одной оси, перпендикулярной стене, она имела первоначально деревян­ные створы, запиравшиеся засовом, и опускную решетку, о существовании которой говорят пазы в стенах. Есть основание считать, что так же был устроен проезд и в другой, теперь не существующей, башне Большого Бояршего города, известной под названием Старой Воротной 171).

Не отличались от них по устройству и проезжие башни Новгородского кремля - Спасская и Владимирская. Как и в башнях Большого Бояршего города, они имеют сквозные проезды, арки которых находятся на одной оси, перпендикулярной стенам. В древности эти проезды закрывались створами ворот и запирались герсами 172).

Прямой сквозной проезд с арками на фасадных стенах имеет еще и одна из ба­шен Зарайского кремля (стр. 269).

Ко второму типу проездных башен следует отнести Воротную башню Ладожской крепости и Государеву башню крепости Орехов (стр. 269). В отличие от проездных башен Новгорода и Большого Бояршего города, они снабжены уже проездами, имею-

_________

168) В. И. Нейман. Военное зодчество в Прибалтийском крае в средние века. М., 1895, стр. 19 и 20.

169) В. В. Косточкин. К характеристике памятников военного зодчества Московской Руси конца XV - начала XVI в. - МИА СССР, № 77. М., 1958, стр. 116.

170) Позднее этот прием был применен в Полоцкой земле (крепость Ситна XVI в.) и на ростов­ской территории (Борисоглебский монастырь XVI-XVII вв. и Ростовский митрополичий дом XVII в.). Однако это были уже архитектурные анахронизмы, причем во втором случае дело каса­лось уже монастырского строительства, которое, сохранив основу данного приема, превратило его в богатую бутафорию (о декоративности ограды Ростовского митрополичьего дома см. Н. Н. Воронин. Ростовский кремль. - «Из истории докапиталистических формаций». Л., 1933, стр. 655-680).

171) В. В. Косточкин. Крепость Ивангород. - МИА СССР, № 31. М., 1952, стр. 261.

172) А. Л. Монгайт. Оборонительные сооружения..., стр. 65-70 и 87.

-270-

Фрагмент северной стороны моста перед въездной аркой крепости Копорье

щими внутри путь движения, изогнутый под прямым углом 173). Однако их въездные арки расположены не на фасадных сторонах башен, а на боковых. Благодаря этому приближавшийся к ним противник оказывался повернутым правым, незащищен­ным боком к крепостной стене, что ставило его в очень невыгодные условия. В на­званных башнях были также деревянные створы ворот, а в Государевой - и две герсы 174).

Так же были устроены первоначально и проезды Пятницкой и Одоевской ба­шен Тульского кремля, каждая из которых была снабжена опускными решетками. Но въездные арки этих башен были расположены несколько иначе, чем в воротных башнях Ладоги и Орехова. Подходя к ним, противник оказывался повернутым к стенам уже не правым боком, а левым 175).

Третий тип воротных башен, применявшихся в военной архитектуре конца XV - начала XVI в.,- это башни с арками на одной прямой оси, перпендикуляр­ной крепостным стенам, но прикрытые снаружи отводными стрельницами. К числу таких башен относятся: Спасская и Троицкая башни Московского кремля, Никит­ская башня Тульского кремля 176) Пятницкие ворота Коломенского кремля 177) (см. стр. 242) и одна из башен Зарайского кремля (см. стр. 269). Отводные стрельницы всех этих башен были открытыми сверху, имели на стенах боевой обход и по своим

_________

173) П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 141; В. В. Косточкин. К характери­стике..., стр. 130.

174) В. В. Косточкин. К характеристике..., стр. 132.

175) В. В. Косточкин. Оборонительные сооружения древней Тулы. - ПК, вып. 2. М., I960, стр. 78 и 80.

176) Там же, стр. 73-75.

177) Т. Сергеева-Козина. Коломенский кремль. - АН, сб. 2. М., 1952, стр. 144-145.

-271-

размерам были гораздо ниже самих башен. Въездные арки таких стрельниц распо­лагались на их главных фасадах, т. е. на одной оси с арками башен.

Обыкновенно выступавшие вперед отводные стрельницы были принадлеж­ностью главных башен. Так было в Москве, Туле 178), Коломне 179) и Зарайске. Каж­дая из них принадлежала башне, которая оформляла основной въезд в «город». Если таких въездов было несколько, то количество воротных башен с отводными стрельницами им соответствовало. Примеры кремлей Москвы, Тулы и Зарайска показы­вают, что в одних и тех же сооружениях воротные башни с отводными стрельницами часто сочетались с другими воротными башнями, которые таких стрельниц уже не имели.

Огромное значение в обороне воротных башен и других крепостных въездов играли подъемные мосты, перекидывавшиеся через рвы. Такие мосты были харак­терной принадлежностью многих средневековых феодальных замков Западной Ев­ропы. На Руси они не были обязательной принадлежностью каждой крепости, од­нако в некоторых из них они все же существовали.

Сейчас подъемных мостов в русских крепостях нигде не сохранилось. Однако известно, что мост был перед въездом в крепость Волоколамска; рассказывая, что в 1370 г. «прииде... Олгерд с всеми силами к Волоку и ста около города», летописец добавляет: «тогда же на мосту у града стояше князь Василей Ивановичь Березуйский, бе ту воеводствуя; некий же Литвин един утаився от рати, иде под мост той, и сквозе мост пронзе князя сулицею» 180). Мост этот был, видимо, подъемным, раз он находился «у града».

Подобный мост был также и у псковского пригорода Опочки. Рассказывая об осаде этого пригорода Витовтом в 1426 г., летописец отметил, что находившиеся в его войсках татары «начата... скакати на конех на мост, а гражане учиниша мост на ужшцах, а под ним колье изоострив побита; и акоже бысть полон мост пробивных, и гражане порезаша ужища, и мост падеся с ними на колье оно, и тако изомроша вси» 181).

В крепость Копорье и теперь можно попасть только по мосту. Правда, этот мост не современен крепости, но первоначально на его месте был, видимо, подъемный мост 182). Фрагменты древней кладки, встроенные в устои существующего моста, принадлежат, видимо, его опорам (стр. 271). Такого же характера деревянный мост мог быть и у Старой Воротной башни Большого Бояршего города Ивангородской крепости 183). Существовали мосты и перед въездами в Нижегородский кремль 184).

2

Дополнительными инженерными устройствами крепостей были вылазы и тай­ники.

Об устройстве крепостных вылазов позволяют судить их остатки, сохранив­шиеся в Изборске и Порхове. Это небольшие сводчатые проемы в стенах, хорошо замаскированные снаружи кладкой. В Порхове вылаз расположен между Николь­скими воротами и Малой башней, а в Изборске - между башнями Колокольной и Луковкой (стр. 273). Остатки арки последнего показывают, что он принадлежал

_________

178) В. В. Косточкин. Оборонительные сооружения древней Тулы, стр. 73.

179) Т. Сергеева-Козина. Указ. соч., стр. 144.

180) ПСРЛ, т. VIII. СПб., 1859, стр. 17.

181) ПСРЛ, т. VIII, стр. 93; т. XII. СПб., 1901, стр. 7; т. XXVI. М.- Л., 1959, стр. 184-185.

182) В. В. Косточкин. К характеристике памятников..., стр. 119.

183) В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 261.

184) С. Л. Агафонов. Архитектура и зодчие Нижегородского края, стр. 399 и 405.

-272-

Вылазные «ворота» западной стены Изборской крепости

наружному слою стены, а это дает основание относить его устройство к началу XV в. Снаружи проем изборского вылаза, как и в Порхове, был первоначально совершенно не виден, так как прикрывался тонкой стенкой, выложенной вперевязь и заподлицо с кладкой основной стены. Остатки этой маскировочной стенки сохранились. Разоб­рав такую стенку, защитники осажденной крепости и получали возможность совер­шить неожиданную вылазку.

В Изборске перед остатками вылаза находится весьма крутой склон горы, за­труднявший к нему подступ. В Порхове вылаз расположен в стене, которая обращена к долине. Такое расположение вылазов показывает, что они делались в тех местах, где противнику к ним подобраться было трудно.

По другим, более поздним памятникам военного зодчества вылазы нигде не известны. Не исключено, что они характерны только для XIV - начала XV в.

Особого внимания заслуживают тайники, обеспечивавшие выход к воде. Один из таких тайников был раскопан в Изборске (стр. 274). Снабженный боковыми стен­ками, выложенными из плитняка, он начинался внутри крепости и, проходя под ее стеной узким сводчатым коридором со ступенями, спускался по склону горы к обма­занному глиной срубу колодца, поставленному на роднике. Заканчивавшийся внизу поперечной каменной стенкой, этот тайник имел протяженность почти 40 м, а максимальное углубление упомянутой стенки от поверхности земли внутри

-273-

План и разрезы тайника Изборской крепости

крепости было около 16 м. Снаружи сводчатый наклонный коридор тайника не был виден, так как прикрывался довольно толстым слоем земли.

Сооружение изборского тайника Н. И. Репников, производивший в 1911 г. его раскопки, отнес к XVI в. 185) Однако известно, что, осаждая Изборск в 1341 г., нем­цы «воду отъяша от изборян» 186). Для Т. Н. Михельсон этот случай является свиде­тельством, говорящим якобы об отсутствии тайника в Изборске в 1341 г. 187) Между тем сам факт отнятия воды у изборян говорит о том, что в 1341 г. водой крепость была обеспечена. Это могло производиться только с помощью названного тайника, так как других средств для получения воды у изборян тогда не было. Об этом говорит и рас­сказ об отступлении врага от Изборска в 1341 г.: «отъидоша (немцы. - В. К.) прочь, пожегше пороки и грады и весь запас свои, не ведающе, что во Изборску воды нет» 188). Следовательно, в 1341 г. тайник в Изборске уже существовал, а его постройка была произведена, несомненно, в 1330 г., т. е. в одно время с крепостью.

Вместе с крепостью был сделан, очевидно, и тайник в Порхове 189), где, кроме него, существовал еще и сводчатый выход к реке, устроенный в юго-западной стене. Выступ у наружного края этого выхода показывает, что он закрывался дверью или решеткой.

К сожалению, раскопок тайника в Порхове не производилось. Не вскрывался и тайник в Копорье. Однако его расположение отмечено на плане первой половины XVIII в. и по провалу земли определяется на месте. Как в Изборске и Порхове, тайник Копорья начинался внутри крепости и, проходя под ее северо-восточной сте­ной, ступенями спускался по склону горы в овраг, к замаскированному источнику 190). Нет сомнения, что этот тайник также был сделан во время постройки крепости, так

_________

185) «Журналы заседаний Разряда военной археологии и археографии», № 22. - «Записки Разряда военной археологии и археографии РВИО», т. II. СПб., 1912, стр. XVIII, 4.

186) ПЛ, вып. 1. М.- Л., 1941, стр. 19; вып. 2. М., 1955, стр. 25 и 96; ПСРЛ, т. X. СПб., 1885, стр. 215.

187) Т. Н. Михельсон. Указ. соч., стр. 41.

188) ПЛ, вып. 1, стр. 19; вып. 2, стр. 25 и 96.

189) Сведения о нем см. В. А. Богусевич. Порховская крепость. - НИС, вып. 1. Л., 1936, стр. 16-17.

190) В. В. Косточкин. К характеристике памятников..., стр. 107.

-274-

Водяные ворота Ореховской крепости

как его входная арка, слегка выглядывающая из земли,- первоначальная; она выложена одновременно со стеной и переделок не имеет.

Тайники не были одинаковыми по своему устройству. Так, в Гдовском кремле тайник начинался не в стене, а внутри одной из башен 191). В дальнейшем постановка башен «на тайниках» стала делом вполне обычным, в связи с чем такого рода башни и получали зачастую название Тайницких. В 1485 г. с устройства тайника началось, например, строительство первой башни Московского кремля. На тайнике была по­ставлена и Свиблова стрельница этого кремля. Тайницкая башня имеется в Нижнем Новгороде. Под Гремячьей башней Пскова также был выведен тайник 192).

_________

191) В. В. Косточкин. Кремль древнего Гдова. - МИА СССР, № 77. М., 1958, стр. 89-90.

192) ПЛ, вып. 1, стр. 104; вып. 2, стр. 227.

-275-

Водяные ворота Тульского кремля

В Острове тайника, видимо, не было. Водоснабжение этой крепости осущест­влялось с помощью специально вырытого проточного канала внутри нее и соединен­ного с рекой 193). Не было, очевидно, тайника и в Ореховской крепости; здесь его за­меняли водяные «ворота», небольшая арка которых, вскрытая при реставрационных работах, выводила на берег Ладожского озера (стр. 275). «Малые воротца», дававшие возможность попасть на берег реки, имеются также в северо-восточной стене Туль­ского кремля (стр. 276). Впрочем, в Туле к Упе был устроен еще и тайник; об­ложенный дубовым срубом, он начинался в Ивановской башне, которая именова­лась еще и Тайницкой 194).

Весьма своеобразно обеспечивался водой Большой Боярший город Ивангородской крепости. Не располагая источником у подошвы горы, с одной стороны, и не имея возможности вырубить тайник к реке в отвесном обрыве скалы горы, с другой, строители создали здесь специальные спусковые сооружения, которые не были скры­ты от взора противника, но также обеспечивали ивангородцев питьевой водой. Одно из таких сооружений, частично восстановленное в 1856 г. Модестом Резвым, сохра­нилось до наших дней. Находящееся с южной стороны крепости, оно состоит из двух параллельных наклонных сводчатых тоннелей, каменные ступени которых спус­каются к большому полуовальному в плане помещению у самой воды. Другое по­добное сооружение находилось с противоположной стороны крепости и примыкало к основанию одной из ивангородских башен, вместе с которой оно было построено. По своему внутреннему устройству это сооружение было несколько иным; оно имело три сводчатых яруса, расположенных друг над другом. Две лестницы также вели

_________

193) П. А. Раппопорт. Из истории..., стр. 189.

194) В. В. Косточкин. Оборонительные сооружения древней Тулы, стр. 82.

-276-

здесь к самой воде. Сейчас это сооружение, как и башня, с которой оно составляло одно целое, уже не существуют 195).

Таковы те далеко не полные данные, которыми мы располагаем о въездах в крепостные сооружения и их дополнительных инженерных устройствах.

^ ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

Ознакомившись с составными частями оборонительных сооружений, подведем краткие итоги.

1. Техника постройки крепостных стен и башен была одинаковой. Их кладка велась по преимуществу «корзинкой» и была полубутовой. Внутрь нее вводились бревенчатые связи, часто в виде расположенных друг над другом рам. Забутовка пространства между «облицовочными» стенками кладки делалась обычно сплошной, но в некоторых случаях и в виде довольно правильных прослоек. Известен случай, когда горизонтальные ряды булыги, составив основу внешних поверхностей крепо­стных стен, сочетались с такими же рядами плитняка. Не исключено, что насыщение лицевой кладки булыгой было связано со стремлением повысить сопротивляемость оборонительных сооружений вражеским ударам. Снаружи стены и башни каменных крепостей известковой обмазкой не покрывались и не белились.

2. Крепостные стены в XIV в. были ровными с обеих сторон. Снабженные ввер­ху боевым ходом, они не имели декоративных деталей. В начале XV в. сделанные у них прикладки в некоторых местах получили снаружи скромные декоративные украшения, которые еще больше подчеркнули величественность, простоту и монумен­тальность стен. Позднее, во второй четверти XV в., у крепостных стен снаружи появился цоколь и венчающий его валик, а в конце XV в.- широкие полуциркуль­ные арки с внутренней стороны. Последние позволили создать системы подошвен­ного боя и расширили настенные ходовые площадки. Одновременно вместо широ­ких, как бы срезанных вверху зубцов крепостные стены получили зубцы в виде ласточкина хвоста. Вместе с цоколем, валиком и арками такие зубцы стали неотъем­лемой принадлежностью почти всех крепостей.

3. Как до появления артиллерии, так и после крепостные башни были двух типов - прямоугольные и круглые. Их внутренняя структура сохранялась все время почти неизменной. Однако, став толще и выше в начале XV в., башни изредка получали тогда, скромные декоративные детали, а чуть позднее приобрели цоколь и цокольный валик, который как бы связывал их со стенами. В конце XV в. на башнях появились двурогие зубцы, подобные зубцам стен. Некоторые из башен стали полу­чать тогда навесной бой и грани, которые подчеркнули вертикальность их построе­ния. Все это несколько изменило облик башен, однако их архитектура все так же определялась целевым назначением.

4. В конце XIV в., в начальный период применения пушек обороны, бойницы башен были двух типов - бескамерные и с камерами. Однако бойницы с камерами оказались более удобными для применения пушек, в связи с чем они и получили всеобщее распространение. Меняя постепенно структуру таких бойниц, в дальней­шем городовые мастера превратили их камеры как бы в самостоятельные помещения, удобные для обращения с пушками. Одновременно они расширили наружные отверстия бойниц, а в начале XVI в. стали снабжать их камеры специальными кана­лами, которые избавили пушкарей от газов и порохового дыма, накапливавшихся

_________

195) Подробнее об этих сооружениях см. В. В. Косточкин. Крепость Ивангород, стр. 293-294 и 298-301.

-277-

в башнях во время стрельбы. Это повысило скорострельность пушек и точность их наводки.

5. Неотъемлемой принадлежностью крепостей были тайники, снабжавшие их водой во время осады, и въезды. Последние делались либо в виде захабов, либо в виде сводчатых проездов под башнями. Изредка въезды представляли собой арочные проемы, подход к которым прикрывался массивными стрельницами, стоявшими по сторонам. Между въездами крепостей и образовавшимися под их стенами посадами, так же, как между планировкой посадов и въездами посадских укреплений, всегда существовала теснейшая связь. Сперва въезды в крепость определяли направление главных посадских улиц, а затем главные улицы посадов намечали расположение въездов посадских укреплений. В силу этого определенная связь существовала меж­ду въездами оборонительных сооружений первоначального ядра города (кремлем) и въездами его второй, более поздней линии укреплений (посадом).

-278-



С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!


Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100


Хостинг предоставлен компанией PeterHost.Ru