Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ВОРОНИН

ЗОДЧЕСТВО СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
XII - XV ВЕКОВ

Том I (XII столетие)

СОДЕРЖАНИЕ

VIII

РОСТОВО-СУЗДАЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ
В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XII В.

Даже краткая характеристика жизни Ростово-Суздальской земли в первой половине XII в., в годы длительного княжения Юрия Долгорукого, сопряжена с большими трудностями. Местные летописные записи, ведшиеся в Ростове, а затем в Суздале, и доведенные до вокняжения сына Юрия — Андрея, или до начала 60-х годов, дошли до нас в крайне фрагментарном виде. Последующее летописание, начатое во Владимире, росшем и усиливавшемся в борьбе с гегемонией Ростова и его знати, крайне скудно использовало суздальский летописец Юрия, от которого сохранились лишь отдельные отрывки в ряде позднейших летописных памятников ¹. В современном Юрию летописании Киева и Новгорода с большой подробностью отражена лишь бурная и сложная внешнеполитическая борьба Юрия, добивавшегося, опираясь на растущие силы Ростово-Суздальской земли, господства в Киеве и подчинения Новгорода. Это определяет тенденциозность упомянутых известий, составленных враждебной Юрию рукой и проникнутых стремлением очернить облик суздальского князя, извратить мотивы его политических мероприятий. Что касается внутренней жизни Суздальской земли, то она остается совершенно не освещенной источниками, и мы можем изобразить ее развитие лишь в самых общих чертах. Рост Суздальского княжества с самого начала вызвал сопротивление его ближайших соседей.

Кроме муромо-рязанской опасности, которая дала себя знать во время усобицы Олега в конце XI в., ясно обозначился и другой, не менее опасный противник — волжские болгары. После нападения в 1088 г. на Муром болгарские войска в 1107 г. вторглись в глубь Суздальской земли и осадили Суздаль; однако крепость Мономаха сыграла свою роль — ее взять не удалось. Болгары, успевшие пограбить ближние села и погосты и перебить крестьян, были сами истреблены вышедшим в поле суздальским ополчением ². Это был год женитьбы Юрия Долгорукого на знатной половецкой княжне — дочери хана Аепы; брак с ней скреплял мир с разбитыми в этом году под Лубнами половецкими ордами и, возможно, имел задачей установление союза с ними для борьбы с болгарами ³. Когда половцы появились в 1117 г.

Примечания к главе VIII см. стр. 504—506

-53-

в Болгарской земле, болгары угостили половецких ханов отравленным питьем, и в числе их погиб тесть Юрии — хан Аепа ⁴. В 1120 г. состоялся успешный поход суздальских полков на болгар под воеводством «боярина бóльшего Георгия Симоновича» ⁵. Это был, видимо, не единственный поход в Поволжье, имевший задачу обезопасить княжество от неожиданных нападений сильного соседа.

Пока в Смоленске и Новгороде правили сыновья Мономаха, а сам он сидел в Киеве, Залесью отсюда не угрожала опасность. Новгород, раскинувший свои колонии по северным границам Ростовской земли, держал в своих руках верховья Волги. После смерти Мономаха обстановка изменилась, и новгородский рубеж стал боевым пограничьем — отсюда происходили вторжения крупных военных сил в 1134, 1135 и 1148—1149 гг., тесно связанные с киевской политикой Юрия.

Со смертью Мономаха Киев постепенно стал терять свое руководящее значение в жизни Руси, но оставался заманчивым объектом как богатейший город и центр широких торговых связей. За обладание им началась почти непрерывная борьба княжеских династий, открывшаяся усобицей между старшими и младшими Мономашичами (Мстиславичами и Юрием Долгоруким), в которой «раздьрася вся земля руськая». В борьбе за Переяславль-Южный, являвшийся ступенью к киевскому столу, Юрий попытался выменять его на «Суздаль и Ростов и прочюю волость, но не всю» (1133 г.?); претендентом на обладание северной вотчиной Мономаха был его внук — Изяслав Мстиславич. Однако Юрий вскоре изменил свое решение, и Изяслав поднял на войну брата Всеволода, княжившего в Новгороде. Несмотря на протесты сторонника Юрия — новгородского владыки Нифонта, поход состоялся, но новгородцы потерпели жестокое поражение от ростовской рати под командованием сына Юрия — князя Ростислава (1135 г.; битва на Жданой горе) ⁶.

Раздоры Мономашичей облегчили захват киевского стола Всеволодом Ольговичем черниговским (1138—1146 гг.). Юрий не смог двинуться на Киев, так как Новгород не дал своих полков, а Всеволод разгромил основную стратегическую базу Юрия на юге — мономахов Остерский городок на притоке Десны — Остре («городы Гюргевы, и коне, и скоты, и овце и товар») ⁷.

Смерть Всеволода Ольговича, завещавшего киевский стол своему брату — Игорю, еще более разожгла княжескую усобицу. При поддержке киевлян Изяслав Мстиславич захватил Киев; его переговоры с Юрием о мире успеха не имели. Юрий в союзе со Святославом Ольговичем черниговским в 1147 г. возобновил военные действия. На западе он вторгся в новгородские владения, захватил Новый Торг и земли по Мсте, побрал дань и закрыл торговые пути, а полки его сына Глеба заняли Курск и Посемье, установили союзные связи с половцами, вернули Остерский городок и даже подошли к Переяславлю-Южному. Однако уже в следующем году успехи Юрия на юге были ликвидированы, а поднятые Изяславом новгородские и смоленские войска зимой 1148—1149 гг. прошли по Волге от Медведицы до Ярославля, воюя и грабя поволжские села и города, и вернулись, полонив 7000 человек ⁸.

В 1149 г. Юрий предпринял большой поход на юг в союзе со Святославом черниговским и половецкими силами. Битва под Переяславлем была проиграна Изяславом. Киев занял Юрий, оставив в Суздале сына Василька, а остальных сыновей посадив в важнейших городах Киевской земли — Переяславле, Вышгороде, Белгороде

-54-

и Каневе. Однако Изяславу удалось, с помощью венгров, снова занять Киев. Юрий сел в своем Остерском городке и опять поднял на Изяслава черниговских князей и половцев. Осада Киева в 1151 г. была неудачна для Юрия; его полки, бежавшие под ударами Изяслава, потерпели поражение на р. Руте, а в 1152 г. Остерский городок Юрия был сожжен и разрушен. Новый поход Юрия с черниговскими, муромо-рязанскими и половецкими силами против Изяслава даже не достиг Киева: Юрий увел свои силы на север после неудачной осады Чернигова, занятого братом Изяслава — Ростиславом ⁹.

В том же 1152 г., пользуясь уходом воинских сил Юрия на юг, болгары организовали поход на суздальское Поволжье. Болгарская рать, приплывшая Волгой под Ярославль, осадила его. Только случайно проскользнувший из изнемогавшего от голода и жажды города юноша смог дать весть о происшедшем в Ростов, и ростовское ополчение отбило болгар ¹⁰.

Неудачный для Юрия первый этап борьбы за Киев заставил его изменить стратегию и перенести внимание на укрепление сил Ростово-Суздальской земли для подготовки решительного удара по Киеву. В этом процессе прежде всего привлекает внимание развернувшееся строительство новых городов-крепостей.

Еще в 1134—1135 гг. Юрий укрепил старый городок Коснятин, закрывавший «ворота Суздальской земли» со стороны Новгорода — устье волжской Нерли ¹¹. Ниже по Волге до Ярославля было еще «шесть городков», охранявших центральную территорию княжества, сооруженных, очевидно, после битвы па Жданой горе и повоеванных новгородско-смоленскими силами в 1149 г.¹²

Но наиболее энергичное строительство новых городов падает на 50-е годы, после отступления с юга (1152—1154 гг.). Типографская летопись под 1152 г. сохранила отрывок юрьева Ростовского летописца, сообщающий об основных фактах этого строительства. Здесь мы читаем: «Тогда же Георгий князь в Суждале бе, и отвръзл ему Бог разумнеи очи на церковное здание, и многи церкви поставиша на Суздальской стране, и церковь постави камену на Нерли святых мученик Бориса и Глеба, и святаго Спаса в Суздале и святаго Георгиа в Володимери камену же, и Переаславль град перевед от Клещениа, и заложи велик град и церковь камену в нем доспе святаго Спаса и исполни ю книгами и мощми святых дивно, и Гергев град наложи и в нем церковь доспе камену святого мученика Гюргиа» ¹³. Внимание летописца-церковника привлекло сооружение пяти храмов, и это строительство освещено им как своеобразное чудо «духовного прозрения» Юрия, обратившегося от бесплодной борьбы на юге к церковному устроению своего княжества ¹⁴. В такой сочувственной мотивировке, может быть, сказались и взгляды ростовского боярства, стремившегося к изоляции от Киева и политической самостоятельности княжества. Действительно, это был определенный поворот в княжеской политике, направившей свою энергию на дела Ростовской земли. Для нас в приведенном тексте особенно важны сведения о сооружении новых городов-крепостей: Переславля-Залесского, Юрьева-Польского и Кидекши, которая также имела, как увидим ниже, земляные крепления. Далее, под 1154 г. мы находим известие о постройке города Дмитрова ¹⁵. Около середины XII в. возник Звенигород на Москве-реке ¹⁶. Наконец, уже во время княжения Юрия в Киеве, в 1156 г. была построена крепость Москва ¹⁷.

-55-

Само местоположение новых княжеских крепостей при речных путях, на их узлах и рубежах княжества свидетельствует о большой продуманности и целеустремленности градостроительства Юрия Долгорукого, обеспечивавшего защиту границ и закреплявшего господство княжеской власти внутри земли.

Укрепления Коснятина на устье волжской Нерли и «шесть городков» до Ярославля прикрывали Ростово-Суздальскую землю с северо-запада и северо-востока.

Район Клещина (Переславского) озера был густо заселен, о чем свидетельствуют многочисленные курганные могильники, оставленные сельскими поселениями. Здесь на высоком восточном берегу озера стоял старый маленький городок Клещин, от которого хорошо сохранилось кольцо небольших валов ¹⁸. Значение этого района определялось еще и тем, что вблизи сходились своими верховьями волжская и клязьминская Нерли. Новая крепость — Переславль, получившая свое имя в память о старой вотчине Мономаха—Переяславле-Южном (позже город получит эпитет «Новый»), не заняла стратегически более выгодной позиции на высоких берегах озера, но была заложена при устье р. Трубежа (также названной в память о Трубеже переяславском), на ровном и низменном берегу озера. Одной из причин этого было то, что под городом Клещином озеро было мелководно и неудобно для судов; в устье же Трубежа его течение образовывало глубокий фарватер в водах озера. Это была самая крупная из юрьевых крепостей.

Город Юрьев-Польский, названный в честь своего основателя, стал на слиянии рек Гзы и Колокши в центре черноземного «ополья». Его валы, как и валы Переславля-Залесского, были насыпаны на необжитом месте ¹⁹.

Княжеская крепость Кидекша была поставлена в 4 км от Суздаля при впадении в Нерль текущей от Суздаля р. Каменки и заперла ее устье.

Город Дмитров на р. Яхроме, расположенный в хорошо защищенной природой местности, вместе со Звенигородом на высоком и крутом берегу Москвы-реки прикрывали княжество с запада.

Наконец, крепость Москвы, построенная, по указанию Юрия, данному им из Киева, его сыном Андреем Боголюбским на Боровицком холме в устье Неглинной, была обращена к подступам со стороны чернигово-рязанского пограничья и подходивших смоленских границ. Московская крепость восприняла стратегические задачи мономахова Владимира, но была выдвинута значительно дальше к югу. Это был акт, явно направленный против Рязани; ущемить самостоятельность Рязани Юрий неудачно пытался в 1154 г., изгнав оттуда Ростислава и посадив сына Андрея, который не смог удержаться здесь и бежал ²⁰. Возможно, что ко времени Юрия относится основание Звенигорода на Москве-реке ²¹, Перемышля на притоке Пахры — р. Моче ²², Городца на Волге ²³ и Микулина на р. Шоше ²⁴.

Таким образом, мы снова видим очень энергичную, планомерную, продуманную и хорошо организованную градостроительную работу княжеской власти, развернувшуюся с особой силой в 50-х годах XII в. Весьма вероятно, что именно для обеспечения этого большого и напряженного строительства Юрий и прекратил отправку «суздальской дани» в Киев ²⁵.

Значение новых городов не ограничивалось их ролью в стратегической системе Суздальской земли, Военно-политическое значение новых городов было усилено

-56-

тем, что их быстрое заселение также было организованным. 1152 год, под которым сделана в летописи запись о градостроительстве Юрия, не был его первым сезоном. Н. В. Татищев приводит под 1148 г. неизвестно откуда почерпнутый рассказ о происходившем уже и то время интенсивном притоке населения в строящиеся города. Старый дружинник, отговаривая князя от бесполезных киевских походов, замечает: «Ты весьма изрядно рассудил, что начал города строить и людей населять, и в твое малое время, сколько иные князи войнами своих земель опустошили, столько тебе, в покое бывшему, они своими людьми земель населили, понеже к тебе, слыша тишину, благоденствие, а паче правосудие в земли твоей, идут люди не токмо от Чернигова и Смоленска, но и колико тысячь из-за Днепра и от Волги пришед, поселились» ²⁶. Указание на приток колонистов «из-за Днепра» очень существенно. Названия новых юрьевых городов напоминают имена городов Галицкой Руси: Звенигород, Перемышль, Микулин. Весьма вероятно, что в княжение Юрия приток колонистов шел и из Заднепровья, из Галичского княжества ²⁷. В новые города привлекалось не только русское, но и иноплеменное население. По весьма правдоподобному сообщению того же В. Н. Татищева, в новых городах, «приходя, множество болгар, мордвы, венгров [угров], кроме русских, селились и пределы яко многими тысячами людей наполняли». Этому пришлому населению Юрий «не малую ссуду давал и в строении и другими подаяниями помогал» ²⁸.

Таким образом, в населении новых городов складывалось прочно привязанное к князю и зависимое от него ядро. В последующей истории Владимирского княжества мы видим, что эти города на всем протяжении XII—XIII вв. неизменно являются твердой опорой княжеской власти ²⁹.

В городах,— старых и вновь построенных,— быстро увеличивалось ремесленное население. За чертой валов Суздаля, к востоку от кремля, на довольно обширной территории, значительно превосходившей кремлевскую, разрастались поселки посада, где прослежены пока отрывочные материалы, говорящие о занятиях жителей ремеслами, в частности о железоделательном производстве ³⁰. Быстро рос и Владимир, ведший торговлю через Клязьму и Оку с Поволжьем. Его население уже выходило за пределы крепости Мономаха к востоку. Особый район к западу от мономахова города занимали гончары. Раскопки внутри крепости дали разнообразный материал, характеризующий быт и промыслы горожан. Они еще занимались сельским хозяйством, но главным были различные ремесла. Кузнецы делали разнообразный инвентарь — косы, ножи, плотничий инструмент, рыболовные крючки, наконечники стрел и многое другое. Резчики по кости изготовляли различные бытовые предметы, украшенные простой, но изящной орнаментацией. Именно быстрый рост торгово-ремесленного населения Владимира обусловил его дальнейшее превращение в столицу княжества ³¹. Этому способствовало выгодное положение города на многоводной Клязьме,— более удачное, нежели положение Ростова и Суздаля. Раскопки в Дмитрове также свидетельствуют о быстром развитии ремесла в новом княжеском городе ³².

Прогрессировало и сельское хозяйство. Земледелие в районе суздальско-юрьевского «ополья» располагало уже не сохой, но мощным плугом с резаком и отвалом, напоминавшим плуги черноземного Поднепровья ³³.

-57-

Судя по деятельности «суздальской» администрации Юрия в Киеве, вызвавшей в 1157 г. бурное восстание, когда «суждальцев» громили и «по селам»,— в Суздальской земле вырос и окреп слой мелкой «служилой» знати, которая имела свои села и на родине, и с особой алчностью принялась за эксплуатацию киевской земледельческой округи. Возможно, что «ссуды и другие подаяния» Юрия новым поселенцам его городов были в значительной мере земельными пожалованиями князем его новых слуг.

Таким образом, при Юрии оформлялись новые общественные силы, которые сыграли в дальнейшей истории Суздальщины большую роль, — городское торгово-ремесленное население и слой мелкой феодальной знати, находившейся в прямой зависимости от князя.

Однако основной экономической и военной силой оставалась старобоярская знать. От ее самостоятельности или подчинения зависел успех южной политики Юрия. По-видимому, в связи с ней и стоит начало упорной борьбы княжеской власти со старым боярством.

Мы видели, что уже к концу XI в. местные феодалы представляли весьма внушительную силу. Можно не сомневаться, что несколько более поздние летописные известия о том, что эта знать владела многочисленными селами, полными скота и конских табунов, и «работила сирот», как стали называть крестьян, рисуют положение, сложившееся значительно раньше — при Мономахе и Юрии. Конфликт между боярской знатью и княжеской властью развивался на почве двух вопросов. Во-первых, княжеская власть стремилась подчинить боярство и поставить в вассальную зависимость его владения и военные силы, что было особенно важно для борьбы за Киев. Во-вторых, при Юрии, как и при Мономахе, Суздальская земля оставалась в зависимости от Киева — значительная часть собираемой здесь дани отправлялась туда. Стремление Юрия к захвату киевского стола могло лишь упрочить это положение.

Поэтому боярство добивалось полной самостоятельности Суздальской земли и сохранения, вместе с независимостью от князя, всех источников обогащения в своих руках. Однако и отказ от передачи дани в Киев, по-видимому, ни в какой мере не удовлетворил боярство, так как она, вероятно, оставалась в распоряжении князя и была, возможно, обращена им, в частности, на строительство княжеских крепостей и храмов.

Центром сосредоточения боярской знати был Ростов, политическое преобладание которого опиралось на сильную военную организацию — ростовскую тысячу. Ростов в это время называют «Великим» ³⁴, а вся земля носит старое имя — «Ростовской». Однако характерно, что двор Юрия с самого начала находится уже не в Ростове, а в Суздале, превращенном, как мы видели, Мономахом в сильную крепость. Рост политического значения Суздаля сказывается в том, что и вся земля начинает называться «Суздальской». Ростовским же тысяцким становится пестун Юрия — варяг Георгий Шимонович ³⁵.

Однако и в Суздале боярство давало чувствовать свое сопротивление. Любопытный рассказ Киево-Печерского патерика о суздальском боярине Василии рисует характерный тип из среды местной знати, чуждой широким притязаниям княжеской

-58-

политики, с трудом и неохотой подчиняющейся необходимости ходить в Киев, скептически относящейся к делам религии и, вероятно, вовсе не проявлявшей никакого интереса к укреплению церкви на северо-востоке ³⁶. Симптоматична постройка укрепленной княжеской усадьбы Юрия вне Суздаля, в Кидекше, на устье р. Каменки, сигнализирующая о тенденции князя и его двора обособиться от города и в то же время держать его в руках, закрывая своим зáмком выход на Нерль ³⁷. Далее, не менее характерно, что незадолго перед смертью Юрия, по его приказу, отстраивают новый княжеский двор во Владимире ³⁸. Все эти факты говорят о растущих противоречиях между боярской знатью и княжеской властью, стремящейся отмежеваться от боярских кругов и найти новую точку опоры.

С этой тактикой сочеталась и решительная борьба с наиболее сильными представителями боярской знати. Эта сторона княжеско-боярских отношений отражена в позднейших «Сказаниях о начале Москвы» ³⁹. Здесь выступает крупный местный феодал — Степан Иванович Кучка — владетель «сел и слобод красных» на Москве-реке, в стратегически важной для жизни Суздальского княжества зоне, сопредельной с владениями черниговских князей ⁴⁰. Как можно утверждать теперь, после раскопок в Москве (в Зарядье и Кремле), сила боярина Кучки опиралась не только на его земельные владения — на берегу Москвы-реки росло торгово-ремесленное поселение городского типа, очевидно, подвластное Кучке ⁴¹. По «Сказанию», Кучка отказался отдать на княжескую службу своих сыновей ⁴²; Юрий угрожал войной и, наконец, казнил строптивого боярина, а его сыновей и дочь взял силой ко двору своего сына Андрея.

На месте владений Кучки, на холме над прибрежным городским поселком, вскоре и стала княжеская крепость — Москва.

Ликвидация свободной боярской вотчины и требование «службы с земли» ее верховным собственником, князем — таково зерно исторической действительности XII в., донесенное в позднейшей романтической оболочке «Сказания». Кучковичи сыграют потом трагическую роль в гибели сына Юрия — Андрея Боголюбского.

Нельзя не упомянуть и еще об одной силе, поддержкой которой воспользовался Юрий в его борьбе за господство в Киеве, — о церкви. Исчезновение летописания времени Юрия не дает возможности судить о том, как шел процесс христианизации после смерти ростовского епископа Исайи (1090 г.). Видимо, уже в результате деятельности Мономаха позиции церкви в Ростовской земле очень укрепились, язычество было прочно подавлено и не возникало опасения возможности новых крестьянских восстаний.

Епископская кафедра Ростова оставалась незамещенной в течение почти 47 лет, и епархия управлялась, по-видимому, епископом Переяславля Южного. Лишь около 1137 г., одновременно с основанием Смоленской епископии и началом усобицы Мономашичей, на ростовской кафедре появляется епископ — грек Нестор. Он не развил никакой деятельности по укреплению своей епархии и не построил ни одной новой церкви ⁴³. Его значение было иным.

Борьба, кипевшая вокруг Киева, имела широкий европейский резонанс. В это время Византия переживала очень трудное положение. Второй крестовый поход

-59-

1147 г., когда армии крестоносцев оказались под стенами Константинополя и лишь с трудом были удалены в Азию, поставил под угрозу само существование империи, ведшей тяжелую борьбу с венгерским королем Гезой. В этой обстановке для Взантии было очень важно укрепление церковно-политического подчинения Руси, осуществлявшегося через киевского митрополита.

Изяслав киевский был сторонником Гезы; сторону же Византии поддерживали Юрий Долгорукий и Владимирко галицкий. Этим объясняются «грекофильство» Юрия, принятие епископа-грека Нестора и прочная дружба с Нифонтом новгородским, который не раз вмешивался в суздальско-новгородскую борьбу, помогая Юрию и сопротивляясь военным замыслам против него Изяслава. Последний же, пользуясь трудным положением империи, добился поставления собором русских епископов в 1147 г. русского митрополита Клима Смолятича. Его непримиримым противником выступил Нифонт, а Нестор ростовский, видимо демонстративно, не явился на собор ⁴⁴.

Таким образом, в борьбе с Изяславом Юрий использовал и силу церкви, встав на сторону империи в киево-византийском конфликте.

Подводя итог сказанному, можно прийти к заключению, что в результате неудач в борьбе за Киев, в которой Юрий рассчитывал, главным образом, на сылы своих союзников, он круто меняет свой курс и принимает энергичные меры к усилению своей Ростовской земли, чтобы, опираясь на ее ресурсы, вступить в решающий тур новой войны. Он всемерно усиливает оборону княжества, стремится приобрести опору в зависимом населении городов, спешно мобилизует путем пожалований новый слой «служилого» люда, вступает в борьбу с местным боярством и, наконец, занимает враждебную Изяславу позицию в церковном вопросе. Все это намечает основные линии деятельности его преемников — Андрея Боголюбского и Всеволода III.

Этот политический курс Юрия, решившего взять Киев, опираясь на свои северные силы, видимо, и дал Юрию меткое прозвище «Долгорукого», сохраненное лишь в поздних летописях ⁴⁵, но, несомненно, родившееся в его время. Однако, в отличие от своих преемников, Юрий сам стремится сесть в Киеве, держа Суздальскую землю своими младшими сыновьями.

В 1154 г. наступил решительный момент, и Юрий вместе со всеми сыновьями и всеми воинскими силами двинулся «в Русь», но конский падеж и охватившая войско эпидемия заставили его вернуться от Козельска в Суздаль, а сын Юрия — Глеб пошел в половецкую землю подготовлять выступление половцев. О росте силы Юрия свидетельствуют изгнание новгородцами князя Давида Ростиславича и посольство в Суздаль, прибывшее во главе с Нифонтом, с которым на новгородский стол отправился сын Юрия — Мстислав ⁴⁶.

Тем временем умер Изяслав киевский. Сменивший его брат Ростислав не обладал ни воинским талантом, ни дипломатическим искусством Изяслава, и Юрии в 1155 г. занял Киев. Снова его сыновья сели в городах Поднепровья: Андрей — в Вышгороде, Борис — в Турове, Глеб — в Переяславле, Василько — в Поросье. Суздальская земля предназначалась младшим сыновьям Юрия — Михалке и Всеволоду ⁴⁷. Одним из первых дел Юрия было удаление митрополита Клима Смоляти-

-60-

ча, а прибывший митрополит — грей Константин сразу же предпринял суровую очистку русской иерархии от ненадежных епископов ⁴⁸.

Однако только издали новгородскому летописцу могло показаться, что с вокняжением Юрия в Киеве «бысть тишина в Русьтей земли» ⁴⁹; если и была «тишина», то она была лишь затишьем перед грозой. В народных массах копилось недовольство. В 1155 г. сын Юрия — Андрей «без отне воли» покинул Вышгород и ушел на север, в Суздальскую землю, куда прибыл весной 1156 г. Юрий «негодоваша на него велми» ⁵⁰.

В 1157 г. оформился союз враждебных Юрию князей, в который входили брат Изяслава — Ростислав, сын — Мстислав Изяславич и Изяслав Давидович черниговский. Сам Юрий, видимо, ощущал непрочность своего положения и думал о возможности возврата на север; здесь, во Владимире, в 1156 г. по его распоряжению начали строить церковь Георгия на новом княжеском дворе.

В 1157 г. войска враждебной Юрию коалиции князей уже были готовы двинуться на Киев, как к ним пришла весть о смерти Юрия. Летопись сообщает об этом так: «Пив бо Гюрги у осменика у Петрилы в тот день на ночь разболеся и бысть болезни его 5 дни и и преставися Киеве Гюрги Володимиричь князь киевскый месяца мая 15 в среду на ночь, а заутра в четверг положиша [его] у манастыри святаго Спаса» ⁵¹. Прах Юрия нашел упокоение в отцовском придворном храме на Берестове.

По этому поводу И. Е. Забелин писал: «Отец его [Андрея] оттого и помор, что повеселился быть может без меры на пиру у одного дружинника. Он [Андрей], вероятно, знал также, что в пьяных чашах подносилась иногда и отрава» ⁵². Догадка эта весьма правдоподобна.

Перед этим столь же неожиданно скончался брат Юрия — Вячеслав. Изяславу передали об этом так: «Дядя твой Вячеславе пивь ляже и тако не въста» ⁵³. Почти одновременная гибель обоих «старейших» в мономаховом роде, сходство обстоятельств их смерти, спешное погребение Юрия — все это заставляет предполагать, что оба они были отравлены, что, наряду с подготовкой военных действий, был организован заговор, опередивший войну.

Запись о смерти Юрия сообщает далее, что «много зла створися в тот день: розграбиша двор его красный, и другый двор его за Днепром разъграбиша, его же звашеть сам Раем, и Василков двор сына его разграбиша в городе; избивахуть Суждалци по городом и по селом, а товар их грабяче...» Из этой записи можно заключить, что, заняв Киев, Юрий не доверился местным киевским людям, занимавшим правительственные должности и управлявшим городами и княжескими именьями. Он не хотел считаться с интересами киевлян, которых не раз и не без основания подозревал в нелюбви к нему. Поэтому он сменил всю княжую администрацию вплоть до тиунов, поставив пришедших с ним суздальцев. Они, конечно, спешили обогатиться и вели себя, как алчные победители в завоеванной земле. За краткий срок своего пребывания на киевском столе сам Юрий успел отстроить два дворца в Киеве и под ним — за Днепром, обзавелся обширным двором в столице и его сын — Василько. Киев и его земля жестоко расплачивались за многократные неудачи Юрия

-61-

в борьбе за киевский престол. Убийство Юрия послужило сигналом к широкому восстанию, которое уничтожило сеть «суздальской» власти, наброшенную на Поднепровье.

В княжение Юрия получили начало важнейшие линии внутренней и внешней политики суздальских князей. Завязалась борьба со старобоярской знатью за усиление великокняжеской власти, наметился расцвет городов. Многие из них и появились в княжение Юрия, ему была обязана своим ростом Москва. Борьба с болгарами, Новгородом и Киевом, при всей ее тяжести, повышала авторитет Суздальской земли. Ее сила, олицетворявшаяся Юрием, была такова, что обычных средств борьбы было недостаточно. Насильственная смерть Юрия, как и его деятельность, как бы предвосхищала трагическую судьбу его сына — Андрея Боголюбского.

-62-

С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!