Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ВОРОНИН

ЗОДЧЕСТВО СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
XII - XV ВЕКОВ

Том I (XII столетие)

СОДЕРЖАНИЕ

X

ЦЕРКОВЬ БОРИСА И ГЛЕБА В КИДЕКШЕ

Вокруг Суздаля раскинулись широкие просторы полей, создающие характерный ландшафт черноземного «суздальского ополья». Эти равнины простираются и к юго-востоку от города, доходя до р. Нерли. Здесь, в 4 км от Суздаля, на ее высоком правом берегу, расположено с. Кидекша. В конце села почти над обрывом берега, переходящего в неширокую пойму, стоит белокаменная церковь Бориса и Глеба 1152 г. (рис. 10), окруженная позднейшими (XVIII в.) зданиями бывшего монастыря (церковь Стефана, шатровая колокольня, «святые ворота»). Противоположный левый берег Нерли полого поднимается к горизонту. Менее чем в километре ниже села в Нерль впадает Каменка, текущая от Суздаля. Сейчас мелководная, а в древности, несомненно, доступная речным судам, Каменка служила очень важным для Суздаля путем к Клязьме.

О причинах и обстоятельствах сооружения здесь, вдали от города, белокаменного храма летопись не дает никаких объяснений. Только в Степенной книге мы читаем о «благочестивых» мотивах, якобы определивших выбор места для постройки: «И на реце на Нерли в Кидекши близь города Сужьдаля постави [князь Юрий] церковь камену же во имя святых мученик Бориса и Глеба, идеже бысть совокупное святых мученик становище, егда в Киев хожаху Борис от Ростова, Глеб же от Мурома» ¹. Данный текст не является домыслом позднейшего книжника, но отражает какие-то местные смутные предания.

Приводимая Ананией Федоровым «повесть словесная», т. е. предание, записанное им в XVIII в. со слов суздальских старожилов, дает, видимо, близкую к истине мотивировку строительства Юрия в Кидекше (лишь ошибочно приписывая Юрию постройку Суздальского собора): «На месте, где ныне в селе Кидекше церковь, близь тоя церкви был двор Великих Князей Суждальских, загородной, и благоверный Князь Великий Георгий Всеволодович [Владимирович] восхоте ту на береги Нерли устроити церковь каменную соборную, и град с крепостию пренести на оное место, но по некоему явлению возбранен бысть, остави то свое начинание, и устрои церковь прекрасну, и пречудну

Примечания к главе X см. стр. 507—508

-67-

каменную соборную на том месте, где была прежде внутри кремля города, а на том месте (в Кедекши), где хоте крепость городовую устроить и соборную церковь на берегу Нерли, устроив из камения, оставшаго от строения соборныя во граде Суждале церкви, церков святых мученик Бориса и Глеба, и монастырь согради на обитание иноком, и прозва то место Кидекша, то есть покинутое, или негодное; (до зде от повести словесной)» ².

В данном тексте для нас важны два обстоятельства — это указание на княжеский двор в Кидекше и намерение Юрия «перенести» сюда же и «город», т. е. создать обособленную от старого Суздаля укрепленную княжескую резиденцию-замок (но, конечно, не «переносить» город Суздаль на новое место, как обычно трактуется это предание).

Местоположение села и церкви 1152 г. около устья Каменки на Нерли по своему значению аналогично Нерльско-Клязьменскому устью, которое несколько позднее сын Юрия — князь Андрей замкнул постройкой укреплений Боголюбова-города и княжого Покровского монастыря на самом устье Нерли. И то, и другое мероприятие князей были направлены к изоляции местной старобоярской знати, группировавшейся вокруг старых городов, в частности Суздаля. Как первому, так и второму строительству была придана оправдывающая религиозная мотивировка: Юрий строил свою резиденцию с церковью Бориса и Глеба на месте «становища» «князей мучеников»; Андрей строил Боголюбово на месте, якобы «указанном» богородицей, которая в «явлении» своем князю категорически «отказалась» находиться в Ростове. Боголюбов-город князя Андрея летописец сопоставлял с киевским Вышгородом. Посвящение храма резиденции Юрия Борису и Глебу, погребенным в Вышгороде, было своеобразной демонстрацией и подчеркивало зарождавшуюся концепцию о том, что Суздальская земля также «освящена» деятельностью первых русских «святых».

Юрию не удалось довести начатое предприятие до конца (он «по некоему явлению возбранен бысть»). Местное предание говорит о сооружении Юрием земляных валов вокруг его резиденции в Кидекше ³. В Супрасльской летописи мы находим явно спутанное и испорченное свидетельство, которое, однако, поддается разъяснению. Здесь мы читаем: «А Кыдешьшскую церков постави Борис Михальковичь сын брата Андреева [и] Всеволожя и сыпа город Кидешьку той же Городец на Волзе» ⁴. В церкви в Кидекше были погребены в 1159 г. сын Юрия Долгорукого — Борис, затем его жена — княгиня Мария, а в 1202 г.— их дочь Евфросиния ⁵. Текст Супрасльской летописи сообщает, несомненно, о деятельности не Бориса Михалковича, а Бориса Юрьевича, во владение которого после смерти Юрия перешел отцовский город-замок, и Борис его, видимо, продолжал укреплять ⁶.

От валов, окружавших когда-то княжескую резиденцию в Кидекше, не сохранилось почти ничего (см. ниже, рис. 32, г). Разведки А. Д. Варгановым одного из отрезков вала, уцелевшего на огородах к северо-западу от церкви, установили следы деревянных конструкций, возможно, являющихся остатками рубленых стен. В границы укреплений, по-видимому, входил сравнительно небольшой участок, примыкавший к крутому берегу Нерли. К реке вели два съезда — с юга и севера от церкви; поэтому можно предполагать, что на этих местах линия укреплений включала деревянные проездные башни.

-68-

10. Церковь в Кидекше. Вид с северо-запада.

Сведения Анании Федорова о княжеском дворе в Кидекше послужили толчком к организации археологических поисков его построек. Раскопки А. С. Уварова, произведенные в 1851 г. около кидекшанской церкви, дали любопытные находки. Здесь были открыты «обломки колонн и баляс древнейшего византийского стиля. Эти остатки древнего ваяния, вероятно, принадлежали к дворцу великого князя Георгия Владимировича, к тому дворцу, который он выстроил в Кидекше, когда намеревался перенести туда город Суздаль» ⁷. К сожалению, ни открытых фрагментов, ни даже места и условий их находки мы не знаем ⁸. Организация больших археологических исследований в Кидекше является одной из назревших задач. Весьма вероятно, что раскопки откроют новые здания XII—XIII вв., на что указывает находка при разведках А. Д. Варганова около юго-восточного угла церкви плоского кирпича (толщиной 3,5 см, с остатками связующего раствора), очевидно, происходящего от какой-то соседней постройки.

-69-

11. Церковь в Кидекше. Сохранившиеся части здания 1152 г. (по А. Д. Варганову).

-70-

12. Церковь в Кидекше. План и разрез (обмер Ю. Ю. Савицкого и Н. А. Егорова).

Совокупность изложенных данных подтверждает достоверность предания, записанного Ананией Федоровым. Кидекша была укрепленным городком князя Юрия и его сына Бориса, окруженным дерево-земляными укреплениями. Борисоглебская дворцовая церковь является единственным памятником из состава ансамбля княжеского двора ⁹. Об этом значении церкви и городка говорит и погребение здесь семьи князя Бориса, а также факт разгрома Кидекши татарами, после которого церковь пришлось восстанавливать и освящать.

Церковь Бориса и Глеба в Кидекше — древнейший памятник белокаменной архитектуры Северо-Восточной Руси — дошла до нас в значительно разрушенном и измененном виде.

Уже на другой год после опустошения Суздальщины татарами — в 1239 г. здание было возобновлено ростовским епископом Кириллом ¹⁰. Как показали раскопки проф. Н. П. Сычева внутри церкви, дело не ограничилось ремонтными работами.

-71-

В алтарной апсиде было сооружено белокаменное седалище для священнослужителей, кладка которого стала на слой, содержащий обломки штукатурки с фреской, обвалившейся со стен. Здесь же найдены обломки резных камней, возможно, происходящих от алтарного кивория и близких по своим мотивам и стилю резьбе Дмитриевского собора (см. ниже, рис. 235).

Далее судьба здания остается не освещенной письменными источниками. По-видимому, в XIV в. заброшенный Кидекшанский монастырь становится приписным к нижегородскому Печерскому, откуда позже попадает в Кидекшу колокол, данный Иваном IV в 1552 г. в Печерский монастырь. Однако здание остается в запущенном состоянии. Видимо, длительное отсутствие кровли привело к разрушению сводов, завершившемуся катастрофой: глава и часть сводов обрушились в восточную сторону, разбив конхи и часть стен апсид.

Восстановление храма произошло в 60-х годах XVII в., во время значительного строительства в Суздале при епископе Стефане. Своды храма были полностью разобраны (рис. 11). Уцелели лишь юго-западная подпружная арка над хорами и своды хор. Апсиды и восточная часть боковых стен были разобраны до уровня аркатурного пояса. Восточная пара столбов была разобрана и сложена вновь, не совсем совпадая с их древним положением; вместе с этим соответствующие столбам восточные лопатки были расширены новой обкладкой. Апсиды, соединившись с пониженной восточной третью храма, образовали совершенно не вяжущуюся с древним обликом здания вытянутую алтарную часть, примыкающую к заново сложенной из старого белого камня над восточной парой столбов стене.

Древний храм превратился фактически в двухстолпную постройку, столь типичную для строительства 60-х годов в Суздале (собор Васильевского монастыря 1669 г.; церковь Лазаря 1667 г.). Новое перекрытие также резко изменило облик памятника: центральный квадрат был перекрыт сомкнутым сводом, над которым поставлена маленькая глухая луковичная главка. Однако строители сохранили в целом виде закомары западного и боковых фасадов, разобрав лишь часть стены изнутри для опоры новых сводов ¹¹. Древние окна, как и южный вход в храм, были: заложены, и сделан ряд новых оконных проемов. Позже (в 1780 г.) с запада и севера к зданию были пристроены притворы. Однако при всех этих изменениях первоначальный облик Борисоглебской церкви восстанавливается без особых сомнении как по сохранившимся частям, так и по аналогии с очень близким Преображенским собором в Переславле-Залесском.

Церковь в Кидекше — небольшой белокаменный четырехстолпный одноглавый храм с тремя апсидами с востока и хорами в западной трети здания. Пропорции плана (рис. 12) очень просты — это почти точный квадрат (наружные размеры — без апсид — равны 15,15 X 15,5 м), образуемый массивными стенами с небольшими утолщениями двухуступчатых лопаток. Апсиды в виде мощных полуцилиндров очень сильно выступают из плоскости стен (рис. 13). Фасады (см. рис. 11) имеют трехчастное вертикальное деление лопатками и завершаются полукруглыми закомарами; отлив, сухарчатый пояс и аркатура на клинчатых консолях пересекают фасады на уровне хор. Выше отлива стена утоняется. Шаг аркатуры не всегда точно рассчитан и не укладывается в пролет между лопатками. Внутренний профиль лопаток опи-

-72-

13. Церковь в Кидекше. Апсиды.

рается на горизонтальный уступ — полку цоколя (скрытого теперь под землей; см. рис. 15), образуя вместе с аркатурой, развернутой в его плоскости, замкнутую раму гладкой стенной поверхности.

Древние заложенные окна отчетливо видны на всех фасадах; на апсидах их три в средней и по одному — в боковых; окна трех остальных фасадов размещены выше уровня хор; под ними только два окна на западном фасаде, освещающие угловые помещения под хорами. Три портала обработаны простыми и строгими прямоугольными в плане косяками, переходящими без капителей непосредственно в архивольт; таким образом, все детали фасадов — цоколь, порталы, профиль лопаток — выдержаны в строгих прямоугольных формах, впечатление от которых несколько смягчается лишь наличием аркатурного пояса. Видимо, и барабан главы, поднимавшийся над закомарами на четверике подпружных арок, имел столь же строгую обработку — по его карнизу шел, вероятно, пояс зубчатых треугольников (обломки его найдены под кровлей храма; рис. 14).

-73-

14. Церковь в Кидекше. Реконструкция (по материалам Ю. Ю. Савицкого и Н. А. Егорова).	15. Церковь в Кидекше. Разрез фундамента.

Этот лаконизм и строгость деталей превосходно гармонируют с мощными пропорциями здания. Оно очень незначительно вросло в землю; горизонтальные и вертикальные членения фасадов образуют широкие отрезки глухой стенной плоскости, подчеркнутые плавными дугами закомар. Однако храм не лишен известной стройности; здесь ширина фасада меньше его высоты, отношение ширины фасадного членения к его высоте равно примерно 1 : 5.

Очерченные особенности памятника, как увидим далее, характерны для всех построек времени Юрия, связанных единством художественного выражения.

Уцелевшие от разрушения своды хор опираются на сильно выступающие простые импосты (четвертной вал с полочкой); видимо, ход на хоры был устроен

-74-

16. Церковь в Кидекше. Граффити и знаки мастеров.

изнутри храма по небольшой деревянной лестнице, подводившей к прямоугольному проему-люку в северном своде ¹².

Под хорами в западных углах здания — два аркосолия с упоминавшимися погребениями князя Бориса Юрьевича и его жены княгини Марии. Первоначальный пол храма был значительно ниже современного ¹³. По-видимому, при Юрии храм не был украшен росписью: остатки фресок, открытые проф. Н. П. Сычевым и А. Д. Варгановым, относятся исследователями ко времени Всеволода III.

Первая белокаменная постройка на северо-востоке — церковь в Кидекше — характеризуется большим техническим мастерством ее строителей. Здание сложено из квадров белого камня, тщательно отесанных с пяти сторон, а тыльной, необработанной — сцепляющихся с заполнением внутренней полости стены, имеющей толщину 1,24 м. Это выработанная система полубутовой кладки, которой зодчие храма владели в совершенстве. Тесаный камень имеет следующие размеры: стенной — высоту 43 см и длину от 27 до 55 см (северо-западный угол), позволяющую хорошо вести перевязь; цокольный — высоту 20 см и длину от 39 до 59 см. Кладка камня

-75-

весьма искусна; швы очень тонки, так что связующее почти не заметно ¹⁴. Это создает чистоту стенной поверхности, производящую уже на небольшом расстоянии от здания впечатление сплошной глади, прекрасно гармонирующее с его общим строгим и суровым обликом.

Точности и мастерству кладки отвечает геометрическая четкость плана и масс здания, почти лишенных каких-либо перекосов. Эта черта выгодно отличает церковь в Кидекше, как и последующие постройки Владимиро-Суздальского княжества, от многих памятников других школ периода феодальной раздробленности. Сложенный из булыжника фундамент здания (рис. 15) на глубине 0,35 м от полки цоколя образует выступ-платформу шириной 0,5—0,6 м; далее он суживается до ширины стены, где его основу образует один ряд кладки из грубо обработанных камней, положенный на плотную материковую глину. Общая глубина фундамента — 1,46—1,5 м ¹⁵.

В церкви в Кидекше обнаружено большое количество граффити, сделанных острым режущим предметом на значительной высоте (гораздо выше человеческого роста) и ниже — на поверхности камней апсид и северного фасада (рис. 16). Это многочисленные и разнообразные по форме и величине кресты, испещряющие, главным образом, углы стыков апсид (рис. 16, а). Вторая с запада лопатка северного фасада сохранила около крупного прочерченного креста конец какого-то слова. Здесь же — любопытные граффити, напоминающие по форме стрелы (рис. 16, б). Расположены они, как правило, по кромкам квадров; также на краях камня они помещены в софите западного подхорного окна: серия подобных знаков обнаружена на камнях западной стены проф. Н. П. Сычевым при расчистке фрагментов фресок (рис. 16, в). Видимо, это условные значки мастеров-строителей, игравшие какую-то роль в процессе кладки стен. Описанные изображения крестов также едва ли далеки от раннего периода жизни памятника; большинство крестов напоминает крест антиминса 1148 г. Очевидно, эти граффити, принадлежащие руке неграмотных верующих, имели магическое значение, выражая примерно формулу такого рода записей, как «помози рабу твоему» и т. п. Но некоторые кресты помещены очень высоко и могли быть сделаны только мастером-каменотесом, обрабатывавшим камень, или кладчиком камня.

-76-

С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!