Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека
Д. М. Володихин Еще раз о княжеской власти в средневековом Полоцке
OCR и подготовка текста к HTML-публикации на сайте Halgar Fenrirsson по
Д. Володихин. Еще раз о княжеской власти в средневековом Полоцке // Вопросы истории, № 4-5, 2000 г., с. 173-175.
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в журнале)
В сообщении «Об организации власти в Полоцке в конце XII — середине XIII века» (Вопросы истории, 1999, № 3) А. В. Рукавишников констатирует наличие в специальной литературе «различного видения соотношения институтов веча, боярства и князя — в целом общественно-политического устройства Полоцка конца XII — первой половины XIII века» (с. 117). На основе анализа летописных известий автор сделал вывод, что высшим органом управления в Полоцке было вече, а роль князя сводилась к «предводительству в военных предприятиях и представительству... в международных делах», что по форме управления Полоцк был на протяжении названного периода «боярской республикой» со «слабо выраженными элементами княжеской власти» (с. 122).
Иное представление — об усилении княжеской власти в Полоцке в правление князя Владимира (сер. 80-х годов XII в. — 1216 г.)1) — в основном опирается на факты значительной внешнеполитической активности Владимира Полоцкого, отмеченные в русских летописях и в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского. Рукавишников с полным основанием отмечает, что этот аргумент недостаточен. Он указывает, что между 1184 и 1201 гг. в этих источниках Владимир Полоцкий ни разу не назван, между тем в 1186 и 1199 гг. полочане воевали (в летописных известиях ничего не говорится о присутствии
- 173 -
князя); похоже, что в этих двух военных столкновениях они действовали как самостоятельная сила, видимо, принимая решения на вече. Подчеркнув факт лакуны 1186—1199 гг., Рукавишников делает вывод: «Считавшееся... надежно обоснованным мнение о 30-летнем непрерывном правлении полоцкого князя Владимира на самом деле бездоказательно» (с. 120). Действительно, прямых доказательств этому нет, и наша позиция строится на косвенных данных.
Однако невозможно толковать указанную лакуну и в пользу преобладания вечевых элементов в политическом устройстве Полоцкой земли: нет доказательств того, что князь в городе отсутствовал на протяжении всех 13 лет между 1186 и 1199 годами. Отсутствие информации должно удерживать от категорических суждений на эту тему, Более того, в Симоновской летописи имеется сообщение, согласно которому в 1197 г. князь в Полоцке все-таки был. Этот князь — Василько, «с черниговцы» разгромивший под Витебском враждебную смоленскую рать. Ряд исследователей отождествляет его с Владимиром Полоцким; серьезным аргументом для этого служит карамзинская цитата из Троицкой летописи, где Василько прямо назван полоцким князем.2)
Главные выводы, сделанные Рукавишниковым, основываются на передатировке летописных известий о завоевании Полоцка литовским князем Мингайло (или Микгайло), правлении его потомков, а также установлении в городе так называемой «полоцкой свободности», то есть политического режима аристократической вечевой республики.
Во всех литовско-русских летописях этот комплекс известий относится к середине XIII века. Но Рукавишников полагает, что их надо отнести к периоду 80-х годов XII — середины XIII в. («до захвата города литвой»). В тексте «Великой Кроники Литовской и Жмойтской», на которую опирается Рукавишников, эти сообщения разделены на несколько самостоятельных рассказов, следующих в таком порядке: сначала повествование «О полоцкой свободности...», затем известие о захвате Полоцка князем Мингайло, отменившем «свободности», затем о правлении его потомков, постепенно возвращавших полочанам «вольности». После смерти праправнука-Мингайло, князя Глеба, Полоцк вновь стал жить вольно, без князей. Рукавишников предлагает считать весь комплекс указанных известий механической вставкой, внутри которой перепутана хронология: последняя часть должна стоять перед первой. Тогда полоцкий князь Глеб отождествляется с друцким князем Глебом Рогволодовичем, упомянутым в Ипатьевской летописи под 1180 годом. Дополнительным аргументом такой перестановки служит некоторое сходство начала известия «О полоцкой свободности...» и окончания известия о правлении в Полоцке потомков Мингайло и возвращении вольности (с. 117-118).
Если бы автор был прав, то следовало бы констатировать сенсационный переворот во всей политической истории Полоцка. Тогда необходимо было бы считать, что после пресечения в Полоцке княжеской династии (смерть Глеба между 1180 и 1184 гг.) город обрел статус центра вечевой республики и сохранил его вплоть до литовского завоевания (середина XIII в.),3) а Владимир Полоцкий был кем-то вроде приглашенного князя, наподобие князей на службе у Новгородской республики. Однако аргументация построений автора вызывает сомнения.
Во-первых, в самом сообщении «О полоцкой свободности...», обретение полочанами вечевых вольностей твердо связано с монголо-татарским завоеванием и ослаблением княжеской власти во всей северной Руси.4)
Во-вторых, в другой редакции все три рассказа из полоцкой истории излагаются как единое известие, при этом Мингайло, так же, как и в «Хронике Литовской и Жемойтской», использованной автором, поставлен не после, а до Глеба. Наличие двух редакций (краткой и пространной) литовско-русской летописной традиции вскользь упомянуто автором, однако он делает вывод: «Лишь специальным исследованием можно выявить взаимоотношение летописей как внутри этих редакций, так и двух редакций между собой» (с. 117). Подобного исследования в его статье не произведено, и это удивительно. Получается, что автор не заметил единого текста анализируемых известий, хотя названный текст опубликован с незначительными разночтениями 6 раз в 32-м и 35-м томах Полного собрания русских летописей: в Хронике Быховца, летописях Рачинского и Красинского, в Ольшевской, Евреиновской и Румянцевской летописях.5) При том, что сам Рукавишников указывает на большую древность ряда летописей, принадлежащих к краткой редакции (летописи Красинского и Ольшевская), сравнительно с «Хроникой Литовской и Жемойтской» (с. 117).
В-третьих, литовско-белорусские летописи XVI в., где содержится известие «О полоцкой свободности...» явно слишком поздний источник для исследования политической реальности в Полоцке XII столетия. Вся вставка могла оказаться работой позднего публициста, увлеченного ренессансной рито-
- 174 -
рикой и сравнивавшего политический быт средневекового Полоцка с античными образцами. Достоверность ее невелика.
В-четвертых, генеалогия ранних литовских князей полулегендарна. Многие из них, в том числе Мингайло, считаются фигурами мифическими или, во всяком случае, сомнительными. По части хронологии литовско-русских отношений XII—XIII вв. больше гипотез и догадок, чем точного знания. Попытка дать точную хронологическую привязку явно вставному позднему известию, не обратившись к обширной литературе по генеалогии литовских князей, не может выглядеть убедительной.
Политическая история Полоцка и Полоцкой земли во второй половине XIV—XV в. показывает живые следы прежнего развитого вечевого строя. Ясно видно, что примерно с начала XIV в. Полоцк не имел собственной княжеской династии; правили в нем представители литовской великокняжеской династии, а затем должностные лица, назначенные великим князем и не имевшие княжеского достоинства. Но когда именно окончательно пресеклась полоцкая династия, в какой период возобладали вечевые институты, как оценивать влияние на вечевую традицию борьбы с литвой и княжения в Полоцке XIII в. самостоятельных литовских князей (Товтивилла, например), — на все эти вопросы в настоящее время невозможно дать сколько-нибудь обоснованные ответы за недостатком сведений в источниках.
Д. М. Володихин, кандидат исторических наук,
главный редактор журнала «Русское средневековье»
1) АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII—XVI вв. М. 1994.
2) Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 18. Симоновская летопись. СПб. 1913, с. 37.
3) Датировка захвата города литовскими князьями спорна и вызвала немало противоречивых гипотез в литературе; твердо говорить о включении Полоцкой земли в состав Великого княжества Литовского можно не ранее начала XIV в.; в середине XIII в. в Полоцке княжили самостоятельные литовские князья, в частности, Товтивилл. Восстановить хронологию правления тех или иных князей в городе на протяжении последней трети XIII в. или хотя бы просто назвать их всех по именам источники в настоящий момент не позволяют.
4) ПСРЛ. Т. 32. Хроника Литовская и Жмойтская. М. 1975, с. 20.
5) Там же, с. 131; т. 35. М. 1980, с. 130, 147, 175, 195, 216.
- 175 -
С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!
 |
