Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека
П. А. Раппопорт
Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.)
Глава 1
Строительные материалы
См. также:
Введение
Глава 2. Конструкции
Глава 3. Организация строительства
Наука, СПб, 1994
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в книге)
| Кирпич |
| Камень |
| Известь и растворы |
| Керамические половые плитки |
| Голосники |
| Оконное стекло и мозаика |
| Ссылки |
^ КИРПИЧ
Кирпич - наиболее распространенный материал в строительном деле Древней Руси. Естественно поэтому, что кирпичная техника всегда привлекала к себе внимание историков древнерусской архитектуры. Однако технологическая сторона кирпичного производства до сих пор оставалась по существу совершенно неизученной. В работах, посвященных этому вопросу, более или менее значительные данные приводились только для времени начиная с XVII в., а о кирпичном производстве домонгольской поры были известны лишь единичные, к тому же часто неверные сведения. 1)
Между тем археологические исследования памятников древнерусского зодчества и кирпичеобжигательных печей, проведенные в последнее время, позволяют (в сопоставлении с письменными источниками и этнографическими материалами) представить в общих чертах картину кирпичного производства Древней Руси.
Формовка кирпича. Со времени возведения в Киеве первой каменно-кирпичной постройки в конце X в. и вплоть до монгольского вторжения в середине XIII в. кирпичи, применявшиеся на Руси, имели форму тонких и относительно широких плиток. В древнерусских письменных источниках кирпичи называли греческим словом "плинфа" (варианты - "плинтъ", "плинфъ"). 3) Этот тип кирпичей проник на Русь из Византии.
Производство кирпича, кажущееся на первый взгляд очень простым делом, в действительности требует специальных знаний и большого опыта. Прежде всего далеко не всякая глина пригодна для изготовления хороших кирпичей. Кроме того, в глине, чтобы она не потрескалась при обжиге и имела необходимую прочность, должно быть определенное количество песка. Обычно для кирпично-
-5-
го производства выбирают чистую глину, а песок добавляют искуственно. Лучшей глиной считается такая, которая дает линейную усушку 6-8 %3)
Анализ кирпичей древнерусских памятников показал, что в течение всего XI в. для кирпичей использовали каолиновую глину, которую иногда приходилось подвозить издалека. 4) Кирпичи, изготовленные из такой глины, имеют обычно не красный, а розовый, палевый или светло-желтый цвет. К концу XI в., очевидно, стали применять также и другие сорта глины. В XII в. для изготовления кирпичей уже повсеместно пользовались местной глиной. При этом разнообразие глин в кирпичах одного памятника - явление редкое. Иногда в кладке встречаются два типа кирпичей, явно сделанных из двух разных сортов глины. Например, в церкви "Старая кафедра" близ Владимира-Волынского большинство кирпичей красные, но почти 30 % - светло-желтые и белые. Наличие кирпичей двух цветов, красных и светло-желтых, отмечено и в Благовещенской церкви Чернигова. Все же чаще в пределах каждого памятника кирпичи по составу глины однородны; видимо, для строительства глину обычно брали из одного карьера.
Привезенную глину разминали в ямах. После этого начинали формовку сырцов. О системе формовки мы можем в известной мере судить по следам, сохранившимся на самих древнерусских кирпичах. Очевидно, что глину набивали в деревянную форму-рамку, а затем излишек срезали деревянным ножом (правилом) до уровня верхнего края рамки. Следы подобной формовки отчетливо прослеживаются на многих кирпичах. Верхняя поверхность кирпичей обычно гладкая и зачастую имеет легкие царапины вдоль длинной оси - свидетельство скольжения правила.
Нижняя поверхность кирпичей обычно слегка шероховатая; это отпечаток подкладной доски, которая лежала на формовочном столе. Отсуствие дна у формовочной рамки подтверждается расположением выпуклых знаков, иногда встречающихся на нижней поверхности кирпичей. Знаки, оттиснутые в одной форме, бывают расположены на постелистой стороне в разном положении, а порой настолько сдвинуты вбок, что мы видим отпечаток только части знака, в то время как остальная его часть вышла за пределы поверхности кирпича. 5) Такое положение знаков могло существовать только в одном случае: если форма для оттиска знака была вырезана не на днище рамки, а на подкладой доске.
Таким образом, выясняется, что рамки для формовки кирпичей не имели дна и, по-видимому, совпадали по типу с рамкой-"пролеткой", применявшейся в России в кустарном производстве кирпича вплоть до XIX в. 6)
На торцах кирпичей встречаются выпуклые знаки. Эти знаки, как правило, выполнены отчетливо, не смазаны. Если форма для них вырезалась в боковой стенке рамки, отсутствие смазанности знаков свидетельствует, что рамки бывали разъемными. 7)Впрочем, иногда кирпичи имеют слабую изогнутость, причем вогнутой бывает всегда гладкая (верхняя) сторона. Очевидно, такое искривление могло происходить при выбивании вниз сырца из рамки, что возможно только при неразъемной рамке.
Детальный промер кирпичей, сформованных в одной рамке (что засвидетельствовано совпадением знаков, оттиснутых на торцах), показал их различие по величине: 1 см по толщине кирпича и до 2 см по его длине и ширине. Очевидно, такую погрешность допускали сама примитивная система формовки, а также разница в условиях сушки и обжига.
Из этнографических данных известно, что при сушке сырцы сперва укладывали плашмя, а затем поворачивали на ребро, после чего складывали в штабеля (или "банкеты"). 8) Процесс сушки продолжался 10-14 дней, но при неблагоприятных погодных условиях растягивался на месяц. 9) Очень вероятно, что древнерусские кирпичи сушили примерно так же, хотя, учитывая малую толщину, их вряд ли клали при этом на ребро. Брусковые готические кирпичи складывали в штабеля до 10-12 рядов. 10) В кустарном производстве XX в. кирпичи в "банкетах"
-6-
Рис. 1
Кирпич со следами дождя. Церковь Михаила в Переяславле
укладывали на высоту 6-8 рядов. 11) Какими были штабеля для сушки в Древней Руси, неизвестно, но в какой-то степени об этом можно судить по отпечаткам, имеющимся на самих кирпичах. Очевидно, что в различных строительных центрах сушка сырцов производилась по-разному. Так, на киевских, переяславльских, гродненских кирпичах встречаются отпечатки ног детей, домашних животных и птиц, следы дождя (рис. 1). Видимо, сырцы здесь сушили на земле под открытым небом. В то же время на смоленских и полоцких кирпичах никаких следов нет; судя по этому, сушка производилась под навесом (вероятно, в специальных сараях). В Смоленске на нижней плоскости и на ребрах кирпичей несколько раз удалось заметить отпечатки ткани; возможно, при сушке ее подстилали под сырцы, хотя этнографические факты свидетельствуют, что обычно площадку для сушки просто посыпали песком. В Новгороде на кирпичах конца XII-начала XIII в. на одной из постелей всегда видны отчетливые отпечатки травы. Иногда на древнерусских кирпичах встречаются отпечатки пальцев человеческой руки - очевидно, следы переноски и укладки сырцов.
Формовка кирпичей производилась не круглый год, а лишь во время строительного сезона. Об этом достаточно ясно свидетельствуют этнографические факты, согласно которым сезон формовки кирпичей продолжался примерно с 20 мая до 1 сентября, т.е. включал около 900-1000 рабочих дней. 12) Наиболее вероятно, что кирпичи, необходимые для строительства небольшого храма, заготавливали в течение одного сезона, но для крупных построек, быть может, приходилось делать их два или даже три сезона подряд. Судя по этнографическим данным, опытный мастер изготавливал за рабочий день до 1500 штук сырцов. 13) Впрочем, данные XVII в. свидетельствуют о гораздо меньшей производительности: всего 2000 кирпичей на одного формовщика в месяц. 14)
-7-
Следует.отметить, что в процессе сушки и обжига кирпичи существенно уменьшаются в размерах. Поэтому, для того чтобы получить обожженный кирпич нужного размера, приходилось делать формовочную рамку несколько большей по величине. Очевидно, мастера учитывали какой-то эмпирически найденный коэффициент усадки глины. 15) При этом они должны были особенно остерегаться, чтобы полученный кирпич не был по величине больше намеченного поскольку всякое увеличение формата влечет усложнение процесса обжига, следовательно, и ухудшение качества. Кроме того, увеличение формата кирпича усложняет работу каменщиков. 16) Естественно поэтому, что при изготовлении формовочных рамок мастера вводили, как правило, минимальный коэффициент усадки, который был обычно несколько меньше коэффициента реально получаемой усадки. В результате формат кирпича имел тенденцию к постепенному уменьшению. 17)
Обжиг кирпича. Археологическое изучение древнерусских печей для обжига кирпича началось сравнительно недавно. Правда, уже в 1891 г. в с. Шатрище близ Старой Рязани были обнаружены две кирпичеобжигательные печи ("хорошо сохранились своды печи и стены ее" 18)). Обследовавший их А.В. Селиванов доложил, что сделано описание и "сняты чертежи". К сожалению, ни описание, ни чертежи до нас не дошли. Отсутствие подлинных печей заставляло судить об обжиге главным образом по самим кирпичам. Сходство кирпичного производства с гончарным позволяло исследователям искать следы кирпичеобжигательных печей среди остатков печей обычного гончарного типа. Между тем уже давне была высказана мысль, что сама массовость продукции кирпичного производства должна была вызвать применение иных, более сложных и значительно более крупных печей. Действительно, уже первая подлинная кирпичеобжигательная печь, обнаруженная раскопками в 1949 г. в Суздале, оказалась непохожей на обычные керамические горны (рис. 2). 19) К сожалению, печь была изучена недостаточно, и поэтому многие ее детали остаются невыясненными. Суздальская печь врезана в откос левого берега р. Каменки. Она прямоугольная в плане; наружный размер приблизительно 3.4 х 4.5 м. Поперек печи размещено шесть перегородок, имеющих в средней части проем, перекрытый аркой, - главный топочный канал. Высота перегородок 1.2 м; они перекрыты горизонтальной кирпичной площадкой, образующей над каждой секцией каналов прямоугольное отверстие - продух. Сохранилась только нижняя, топочная, камера, а от верхней, обжигательной, найдены упавшие блоки кладки. Стенки и перегородки сложены из кирпичей на глиняном растворе. Толщина боковых и задней стенок 32 см, средней - 60 см. Топка не сохранилась. Внутренняя поверхность стенок ошлакована от действия сильного огня, а наружные - сырцовые. Очевидно, печь клалась из сырцов, которые обжигались в процессе ее эксплуатации. Размер кирпичей печи 4 х 20 х 32 см, но встречаются и более крупные - 4 х 20 х 37 см, а в арках, наоборот, более мелкие - 3 х 19 х 28 см. Толщина горизонтальных швов глиняного раствора - 3-4 см. Внутреннее пространство печи оказалось забитым глиной и культурным слоем. Рядом были найдены обломки не бывших в употреблении кирпичей - очевидно, продукция этой печи. Толщина кирпичей 3.5-4 см, размер сторон нескольких обломков - 32 и 37 см. На склоне противоположного берега реки обнаружены следы второй, вероятно, подобной печи. Суздальская печь, видимо, относится ко времени возведения Мономахова собора, т.е. к рубежу XI-XII вв.
В 1974 г. были раскопаны две печи в Киеве, почти рядом с Десятинной Церковью, к северо-западу от нее. 20) Первая имеет прямоугольную форму: 4.8 х 4.0 м (рис. 3). Наружные, лучше сохранившиеся стенки очень толстые - около 1 м. Частично сохранилась лишь топочная камера; она двойная, разделенная вдоль печи внутренней стенкой. Наружные стенки печи сложены из четырех рядов сырцов на глиняном растворе, а внутренняя перегородка - из двух рядов. Размеры двух камер печи 2.7 х 0.9 и 3.0 х 0.9 м. Высота стенок топочной камеры
-8-
Рис. 2
Кирпичеобжигательная печь в Суздале. Фасад, план и реконструкция. По А.Д. Варганову
Рис. 3
Кирпичеобжигательная печь в Киеве. Реконструкция В.А. Харламова
-9-
достигает 1.3 м. Следов обжигательной камеры не обнаружено, но несомненно, что здесь должен был существовать под с продухами. Дно печи и внутренняя поверхность стенок топочной камеры ошлакованы, а весь корпус лрокален до красна на глубину 40 см. В 3.5 м к северо-западу от первой печи открыты остатки второй, видимо, совершенно такой же, но сильнее разрушенной. Сырцы, из которых сложены печи, имеют размер 6.5-7 х 25-27 х 28 см, а во внешних стенках - 6.5-7 х 28 х 39-40 см. Рядом найдены слепившиеся блоки бракованных кирпичей - видимо, остатки продукции. Размер кирпичей 2.5 х 24 х 28 см. С.Р. Килиевич датирует раскопанные печи концом X в., т.е. временем возведения Десятинной церкви. Основанием для такой датировки служат совпадение уровней дневной поверхности печи и церкви, определение, сделанное по археомагнитному методу, а также размер киричей. К сожалению, не все эти аргументы являются бесспорными, поскольку размер кирпичей практически не совпадает с таковым Десятинной церкви. Датировка раскопанных печей концом X в. пока остается не вполне доказанной, хотя и очень вероятной.
В 1980 г. на усадьбе Софийского заповедника, к северо-востоку от собора, при раскопках были вскрыты фрагметы кирпичеобжигательной печи, видимо, похожей на печь близ Десятинной церкви. 21)
В 1951 г. печь иного типа была обнаружена в Чернигове. 22) На склоне близ берега реки раскопана нижняя часть круглой печи, имевшей наружный диаметр немного более 5 м. Стенки печи были сложены из кирпичей на глиняном растворе. Размер кирпичей в среднем 2.8 х 27 х 35 см. Толщина стенок - в один кирпич, т.е. несколько более 30 см; эти стенки сохранились местами до шести рядов кладки. Со стороны склона к реке печь имела устье шириной около 1 м. Внутри печи выявлены остаток одной поперечной кирпичной стенки. Судя по размеру и характеру кирпичей, из которых сложена печь и которые обнаружены внутри ее и рядом в завалах, она относится к концу XI-началу XII в.
Наиболее полные сведения о конструкции древнерусских кирпичеобжигательных печей получены в Смоленске. Следы печей встречались здесь неоднократно. Так, в 1931 г. остатки одной печи были обнаружены на правом берегу Мавринского ручья (ранее - р. Малая Рачевка). 23) К сожалению, никаких чертежей этой печи не сохранилось, а по описанию понять ее конструкцию невозможно. Как действовала такая печь и была ли она действительно кирпичеобжигательной, а не какой-то другой, неясно.
В 1962 г. во время раскопок собора на Протоке примерно в 160 м к юго-западу от его руин были обнаружены остатки печи. В 1963 г. эта печь была раскопана (рис. 4-б). 24) Выяснилось, что здесь существовала не одна печь, а три, последовательно сменившие одна другую на том же месте, - верхняя, средняя и нижняя Печи врезаны в северный склон холмистой гряды.
Верхняя печь - круглая в плане; ее диаметр 4.2 м (рис. 7). Наружная стенка печи сделана из сырцовых кирпичей, уложенных в один ряд длинной стороной вдоль нее. Кладка выполнена на глиняном растворе. Толщина швов 3-4 см. Наибольшая высота сохранившейся части стенки 0.5 м. Внутри печь перегоророжена семью поперечными стенками-перемычками, расстояния между которыми 15-20 см. В отличие от наружной стенки перемычки сделаны из обожженных кирпичей, уложенных длинной стороной поперек них. Толщина швов глиняного раствора в перемычках кверху уменьшается, а два верхних ряда кирпичей положены насухо. Через всю печь поперек перемычек проходит главный топочный канал, образуемый арочными проемами в середине каждой перемычки. Ширина арок этого канала около 70 см. Дно печи было покрыто слоем золы (3-6 см) и прожжено на глубину до 9 см. К боковым стенкам дно немного поднималось. В северной части печи на линии главного топочного канала находилось устье, перекрытое аркой шириной 0.45 м. Перед ней снаружи расположен узкий канал, ограниченный сырцовыми стенками, сохранившимися на высоту до 0.8 м. Кирпичи верхней печи - двух типов; подавляющее большинство их
-10-
Рис. 4
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке. Аксонометрия
имеет размер 3-3.5 х 16-5-17 х 26-27 см, а небольшое количество - 3 х 145 х 25-25.5 см.
Верхняя печь была сооружена не на материковом грунте, а на развалинах другой печи такого же типа. Между печами - прослойка глины толщиной 6- 10 см. Средняя печь несколько меньше диаметром, чем верхняя (3.15 м), а направление каналов и перемычек этих печей не вполне совпадает (рис. 8). Внешняя стенка средней печи сложена из сырцов, лежащих длинной стороной вдоль стенки, а близ устья - из сырцов, повернутых поперек стенки. Печь имела шесть перемычек, сложенных (в отличие от верхней печи) не из обожженных кирпичей, а из сырцов, хотя встречаются и обожженные кирпичи. Размер кирпичей средней печи равен размеру кирпичей церкви на Протоке. Знаки на кирпичах печи и собора тоже совпадают. Таким образом, несомненно, что средняя печь функционировала во время строительства собора на Протоке. 25)
Под средней печью обнаружены остатки еще одной, нижней, лежащей непосредственно на материке (рис. 9). Сохранилась она очень плохо и была вскрыта лишь частично. Сложена печь исключительно из сырцовых кирпичей, причем по размеру они таковы, как кирпичи средней печи. Совпадение размеров кирпичей, размера и положения устья и главного топочного канала позволяет заключить, что средняя печь была построена в процессе ремонта нижней. При этом ремонте, очевидно, несколько подняли дно печи и переложили перемычки.
-11-
Рис. 5
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке. Вид с запада
Рис. 6
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке. Аксонометрия
-12-
Рис. 7
Верхняя кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке
-13-
Рис. 8
Средняя кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке
-14-
Рис. 9
Нижняя кирпичеобжигательная печь в Смоленске на Протоке
В 1972 г. в западной части Смоленска, на склонах Чуриловского оврага (ул. Пушкина), были также обнаружены остатки кирпичеобжигательной печи. В 1973 г. эта печь была раскопана (рис. 10-12). 26) Она имела круглую форму с наружным диаметром 4.2-4.3 м. Внешняя стенка печи сооружена в котловане, вырытом в склоне горы, после чего пространство между ней и материковым грунтом было забито чистой глиной. Стенка состоит из двух слоев, сложенных каждый из половинок кирпичей. Во внутреннем слое кирпичи слабообожженные, толщиной 3-4 см при ширине 18-19 см. В наружном слое, плотно прилегающем к внутреннему, кирпичи сырцовые. В обоих слоях связующим служит глиняный раствор (т.е. глина с песком). Стенка печи не строго вертикальна, а имеет кривизну: снизу до высоты около 1 м она слегка расширяется, выше начинает дугообразно сужаться. Толщина стенки около 30 см: сохранилась она местами до высоты 1.6 м. Дно печи глиняное, прожженное на глубину около 6 см. В направлении к топке (к северо-западу) дно несколько понижается, а к наружным стенкам, наоборот, повышается, причем разница в отметках достигает 40 см. Внутри печи в перпендикулярном топке направлении расположено семь стенок-перемычек. Они сложены из обожженных кирпичей размером 3.5-3.8 х 17.5-18 х 25.5-26 см. Кладка выведена на глиняном растворе, но три верхних ряда кирпичей уложены насухо. Толщина перемычек - в одну длину кирпича, высота- 1.0-1.1 м. Расстояния между перемычками колеблются от 15 до 30 см, но первоначально, когда перемычки не были деформированы, расстояния эти, видимо, не превышали 20 см. В середине каждой перемычки находится арочный проем шириной 75-95 см, высотой 60-80 см. Проемы расположены
-15-
Рис. 11
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на ул. Пушкина. Разрезы:
1 - двери; 2 - песок; 3 - обожженный кирпич; 4 - глина; 5 - обожженная глина; 6 - кирпичный бой; 7 - сырцовый кирпич; 8 - кирпич; 9 - продукция печи (кирпичи); 10 - зола; 11 - под печи; 12 - глиняный раствор; 13 - обожженный глиняный раствор; 14 - материк;
-16-
Рис. 12
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на ул. Пушкина. Общий вид
Рис. 13
Кирпичеобжигательная печь в Смоленске на ул. Пушкина. Деталь.
-17-
приблизительно один против другого, образуя главный топочный канал. На дне печи лежал слой золы (12-25 см), а над ним - слой мелкой кирпичной крошки (8-10 см). Поверх этих слоев остатки печи были забиты чистой красной глиной, кусками сырцовых и обожженных кирпичей, причем в средней части печи было больше глины, а вдоль краев - почти исключительно кирпичи. Кирпичи арок топочного канала имели поверхности, сплавившиеся до состояния клинкера, а глиняный раствор между кирпичами обжегся, как кирпич. Выяснилось, что первоначально боковые стенки перемычек были обмазаны глиной. Ко времени раскопок перемычки оказались сильно наклоненными и заметно поврежденными в верхних частях. Одна из арок (в четвертой перемычке) была вычинена еще в древности, о чем свидетельствует наличие подпирающей ее дополнительной нижней арки. Топка печи полностью уничтожена поздней ямой.
В процессе раскопок выяснилось, что вышеописанная печь построена на остатках другой, аналогичной. Размер печей и их положение совпадают, но в северной части (близ устья) верхняя печь стояла отступя на половину толщины наружной стенки вглубь от положения нижней. Последняя была сложена лишь частично, после чего забита глиной и обломками кирпичей, среди которых найдены даже целые экземпляры. Сохранились остатки топки нижней печи: большие камни, видимо лежавшие в основании топки, а между ними - много золы и обожженной глины. По бокам разрушенной топки обнаружены большие ямы от столбов, также, вероятно, связанные с конструкцией топки. Кирпичи нижней печи не отличаются по формату от кирпичей верхней. Между перемычками верхней печи при раскопках было найдено несколько стопок кирпичей, провалившихся туда, очевидно, при ее разрушении (рис. 13). Это остатки невыбранной продукции. Размер кирпичей 3.2-3.8 х 17-5-18-5 х 24-245 см. В завале найдены также узкие кирпичи с полукруглым торцом - для выкладки маленьких полуколонок. Почти все эти кирпичи слабого обжига.
Печи, раскопанные в Смоленске в 1963 и 1973 гг., расположены в разных районах города и, судя по форматам их кирпичей, не вполне одновременны. Печь на Протоке была сооружена в конце XII в. и перестроена в самом начале XIII в., тогда как печь на ул. Пушкина построена чуть позже, по-видимому примерно в 1230 г.
В 1984 г. был обнаружен комплекс из пяти печей в Чернигове на берегу р. Стрижень у оз. Млыновище. 27) Печи расположены в одну линию, на расстоянии около 2 м одна от другой. Исследованы две наилучше сохранившиеся печи (рис. 14). Они врезаны в грунт на 0.7 м, прямоугольные (4.8 х 4.6 и 4.1 х 3.6 м), разделены внутри стенкой, идущей вдоль печи. Ширина устья 0.8 м. Толщина наружных стенок до 0.9 м. Сложены печи из плинфы на глине. Размер плинф 26-30 х 17-24 х 3.5-4 см. В наружных стенках уцелели сырцовые кирпичи. В развале найдены обломки арочных перекрытий топочных каналов и продухов, соединявших сохранившиеся нижние камеры с несохранившимися верхними, обжигательными. Авторы раскопок датируют печи второй половиной XII в.
Выявленные до настоящего времени древнерусские кирпичеобжигательные печи можно разделить на две группы, два самостоятельных типа. К одному типу относятся киевские печи и черниговские, на Млыновище; ко второму - все остальные. Киевские печи построены на плоской местности и имеют поэтому очень толстые стенки. Внутри они разделены на две топочные камеры. Ширина камер такова, что они не могли быть перекрыты плоским кирпичным подом, а несомненно завершались сводчатым перекрытием, сквозь которое должны были проходить отверстия-продухи. Деление на две топочные камеры, сводчатое перекрытие с продухами имели и черниговские печи. Все остальные печи принципиально иные. Поперек печи здесь всюду проходят тонкие стенки, сквозь которые вдоль нее идет перекрытый арками главный топочный канал. Можно отметить, что такой тип печей представлен двумя вариантами. К одному относится суздальская печь, имеющая прямоугольную форму, а над поперечными стенка-
-18-
Рис. 14
Кирпичеобжигательная печь в Чернигове.
ми - под из горизонтально лежащих кирпичей. Другой вариант представлен смоленскими печами и, судя по плану, видимо, также первой черниговской. В данном варианте печи круглые, а подом обжигательной камеры служили верхние поверхности поперечных стенок. Печи врезаны в склон, и поэтому у них стенки довольно тонкие.
Сравнение древнерусских кирпичеобжигательных печей с печами соседних территорий дает основание заключить, что оба выявленных на Руси типа имели широкое территориальное распространение. Так, несколько печей XI-XII вв., предназначенных для обжига черепицы, были раскопаны в Херсоне 28). Печи эти грушевидные или овальные в плане. Стенки их сложены из сырцов, а снаружи обложены камнями. Поперек печи размещены стенки, сквозь которые проходит перекрытый арками главный топочный канал. На территории Крыма обнаружено довольно значительное количество печей другого типа, предназначенных для обжига амфор и относящихся к VIII-IX вв. 29) Они прямоугольные, имеют два продольных топочных канала и под с круглыми продухами. Известна печь, по-видимому, X в. в Мадара (Болгария). 30) Она врезана в землю, прямоугольная с поперечными перемычками, сквозь которые проходят два параллельных перекрытых арками топочных канала. Под обжигательной камеры здесь сложен из горизонтально расположенных кирпичей.
Близкие по конструкции печи имели распространение и на территории, входившей в состав Золотой Орды. Так, печь для обжига кирпича, функционировавшая на рубеже XIII-XIV вв., была раскопана в древнем Сарайчике. 31) Здесь поперечные стенки были расположены настолько близко одна от другой, что их верхняя поверхность могла служить подом обжигательной камеры. Прямоугольная печь XIV в., размером 3.0 х 2.5 м, вскрыта в Болгаре. 32) Она, по-видимому, имела под из горизонтально лежавших кирпичей, опиравшихся на поперечные стенки. Две печи, представляющие собой единый производственный комплекс и относящиеся к рубежу XIII-XIV вв., обнаружены в средневековом Белгороде. 33) Они встроены в остатки античных жилых построек. Стенки их
-19-
сложены из сырцов на глиняном растворе, а пространство между стенками и каменными стенами древних построек забито для теплоизоляции землей. Печи прямоугольные, размерами 2.7 х 2.6 и 3.1 х 2.7 м. Топочный канал, перекрытый арками, проходит вдоль печи. Под обжигательной камеры выложен глиняными плитами и имеет круглые продухи. В торцовой стенке обжигательной камеры сохранилось отверстие загрузочного хода (шириной 65 см); через этот ход печь и загружали продукцией, и убирали после обжига. По предположению исследователей, печи служили для обжига кирпичей, черепицы, труб и прочих строительных материалов. Более крупная прямоугольная печь (4.5 х 3.0 м), с шестью поперечными стенками, раскопана в Старом Орхее. 34) Сквозь поперечные стенки вдоль печи здесь также проходил перекрытый широкими арками топочный канал. Как была устроена верхняя камера (обжигательная), сведений нет. Печь служила для обжига кирпичей и относится к XIV в. Там же были выявлены несколько меньшие печи для обжига посуды, имевшие круглую форму (диаметром до 1.6 м) и всего по две поперечные стенки. Остатки печи для обжига строительной керамики (в том числе, по-видимому, и кирпичей), относящейся к IX-X вв., были раскопаны в монастырском комплексе близ Большой базилики в Плиске. 35) Печь квадратная, со скругленными углами, сложенная из кирпичей и камней; размер сторон около 3.5 м. Сохранились основания продольных и поперечных стенок.
Печи, специально предназначенные для обжига кирпичей, в значительном количестве изучены на территории Средней Азии. Здесь известны печи, относящиеся к XI-XII и XIII-XV вв. 36) Эти печи прямоугольные, с пятью-семью поперечными стенками внутри и проходящим сквозь них одним топочным каналом, перекрытым арками. Размер печей обычно около 3 м. Подом обжигательной камеры служили верхние горизонтальные плоскости поперечных стенок.
Обзор кирпичеобжигательных и крупных гончарных печей, приблизительно синхронных древнерусским печам и расположенных на территории Крыма, Болгарии, золотоордынских владений и Средней Азии, показывает, что эти печи представляют собой прямые аналогии печам Древней Руси. Таким образом, почти идентичные по конструкции печи для обжига кирпича применялись в X-XV вв. на чрезвычайно обширной территории Юго-Восточной Европы и Средней Азии. Исследователи уже отмечали, что по происхождению данный тип связан с позднеантичными традициями. 37) При этом выясняется, что расположение печей на плоской площадке или на склоне не является принципиальным отличием, а связано с местными условиями. Если была возможность врезать печь в глинистый склон, это, конечно, повышало ее теплотехнические качества и удешевляло строительство. Но если такого склона поблизости не было, печь строили на плоскости, значительно увеличивая толщину наружных стенок или же забучивая пространство вокруг стенок камнями и засыпая землей. Не является принципиальным отличием и форма печи - прямоугольная или круглая, поскольку известны одинаковые по устройству печи как той, так и другой формы, а иногда даже промежуточные - приближающиеся к прямоугольнику со скругленными углами. Более существенное различие - наличие или отсутствие специального пода с круглыми продухами. В тех печах, которые несомненно специально строились для обжига кирпичей, а не амфор или другой посуды, подом служили верхние поверхности стенок или же горизонтально лежавшие на этих стенках кирпичи. Печи с круглыми продухами, проходящими сквозь сводчатый под, большей частью предназначались для обжига сосудов, а не киричей. Очень возможно, что такое деление не было безусловным и кирпичи обжигали в печах обоего типа. Но все же, с этой точки зрения, печи, раскопанные в Киеве близ Десятинной церкви, как и черниговские, на Млыновище, по конструкции приближаются к печам для обжига крупных сосудов.
Там, где это было возможно, печи строили рядом с объектом строительства. Именно так были поставлены печи в древнем Смоленске. Однако не во всех
-20-
городах можно было организовать формовку и обжиг кирпича на строительной площадке или поблизости от нее. Поэтому в Чернигове печи размещены несколько поодаль, за границей города. В Суздале печь тоже стоит вне детинца, но зато у выходов хорошей глины. Разведка, проведенная в 1976 г. в Полоцке, показала, что здесь, судя по находкам не бывших в употреблении и недожженных кирпичей, район кирпичеобжигательного производства находился напротив детинца, на правом берегу Двины - в районе Якиманского посада. В Рязани печи размещены у с. Шатрище - в 2 км вверх по Оке от древнего города. Обращает на себя внимание, что там, где печи находились вдалеке от строительной площадки, они расположены так, чтобы кирпич можно было подвозить по воде.
Среди древнерусских кирпичеобжигательных печей, изученных раскопками, наилучше сохранившимися являются две смоленские. Однако даже они не дают всех необходимых сведений для реконструкции процесса обжига. Тем не менее анализ устройства этих печей в сочетании с немногочисленными позднесредневековыми письменными источниками, а также этнографическими материалами о кустарном обжиге кирпича в XIX в. позволяет понять основные черты процесса эксплуатации таких печей.
Прежде всего очевидно, что при длинном топочном канале и относительно высоких перемычках должно было применяться длиннопламенное топливо, т.е. обычные дрова. Кстати, древесное топливо вплоть до начала XX в. продолжало считаться лучшим для этих целей. 38) Жар (т.е. горячие газы) распространялся по главному топочному каналу и по поперечным каналам между перемычками, создавая необходимую для обжига температуру.
Поскольку в отличие от суздальской печи в Смоленске над перемычками нет специального пода, очевидно, что подом печи служили верхние плоскости самих перемычек. Пространства между перемычками имели ширину не более 20 см; следовательно, если сырцовые кирпичи клали на ребро поперек этих каналов, то они не должны были проваливаться. Тем не менее, по-видимому, нижний ряд обжигаемых кирпичей, кроме того, еще подклинивали, чтобы они лучше держались и не проваливались в каналы между перемычками. Такие подклиненные кирпичи, стоящие в каналах тычком кверху, были обнаружены при расчистке обеих смоленских печей. Этот нижний ряд кирпичей создавал решетку, на которую укладывали подлежащую обжигу продукцию. 39) Вероятно, для лучшего обжига ряды обжигаемых сырцов клались на ребро, причем кирпичи одного ряда размещались перпендикулярно кирпичам соседнего или же "в елку". О каком-то определенном порядке укладки свидетельствует стопка кирпичей, найденная в канале печи 1973 г., явно провалившаяся в этот канал при деформации перемычек. Здесь все кирпичи стояли тычками кверху: один кирпич поперек канала, несколько параллельных друг другу кирпичей вдоль него, затем опять один кирпич поперек. Очень возможно, что ряды сырцов, стоящие на ребре, чередовались с рядами, лежащими плашмя. 40)
Обжиг представлял собой достаточно сложный процесс, при котором в печи сперва создавали не очень высокую температуру, а затем поднимали ее до 800- 950 °. После того как обжиг завершался, ждали, пока печь остынет, на что уходило не менее недели. 41) Весь цикл работы печи - от загрузки до выгрузки продукции - в XIX в. продолжался около двух-трех недель. 42)
Во время работы печи горячие газы должны выходить в верхнее отверстие. Отверстие это должно было быть достаточно большим, чтобы через него можно было вести загрузку и выгрузку продукции. 43) Очень возможно, что печь вообще не имела сводчатого верха, а стенки ее поднимались на высоту, соответствующую высоте рядов загруженной продукции, т.е. не более 3 м над уровнем верхней площадки перемычек. Даже в XIX в. при кустарном производстве предпочитали строить печи с открытым верхом, без свода. 44) В таком случае кирпичи двух-трех верхних рядов укладывали плашмя вплотную, так что они служили как бы крышей над остальной продукцией. Поверх этих кирпичей обычно насыпали
-21-
тонкий слой песка или шлака. Для защиты от дождя над печью ставили деревянный навес. 45)
Реконструкция, хотя бы в самых общих чертах, процесса функционирования смоленских кирпичеобжигательных печей позволяет сделать примерный расчет их производительности. Как известно, при установке кирпичей на ребро между ними остаются свободные места, чтобы горячие газы могли охватить сырец со всех сторон, поэтому в одном ряду в печи можно было разместить примерно 400-500 штук. По высоте в кирпичеобжигательных печах XIX в. рекомендовалось укладывать не более 25 рядов сырцов, а большей частью - значительно меньше, всего 16-18 рядов. Тонкие кирпичи XII в. (плинфа) гораздо легче поддавались деформации, и несомненно, что эти кирпичи нельзя было укладывать во много рядов, как брусковые. Если принять, что печь загружали плинфой на высоту 10 рядов, то окажется, что в смоленской печи можно было одновременно обжигать до 4-5 тыс. штук кирпичей. Сезон работы кирпичеобжигательных печей мог продолжаться несколько дольше, чем сезон формовки сырцов, - до 150 рабочих дней. 46) Учитывая, что цикл работы печи был примерно 2.5 недели, можно полагать, что каждая печь использовалась 8-10 раз за сезон и могла дать, таким образом, до 50 тыс. кирпичей. Количество кирпичей, необходимых для возведения достаточно крупного храма (например, собора на Протоке в Смоленске), несколько меньше 1 млн штук. А так как при обжиге получалось много брака, то примерным количеством можно считать 1200 тыс. штук. 47) Следовательно, чтобы обеспечить строительство храма средней величины, должны были в течение двух сезонов одновременно работать не менее 10 печей такого типа, как раскопанные в Смоленске. Суздальская печь по площади немного меньше смоленских, и, следовательно, ее производительность должна быть тоже немного меньше. 48)
Знаки на кирпичах. На многих дрневнерусских кирпичах-плинфах имеются знаки. Классификацию их предложил И.М. Хозеров. 49) По его терминологии, все выпуклые изображения (как на торцах, так и на постелистой стороне кирпичей) называют знаками, а изображения, вдавленные с помощью штампа, - клеймами. В дополнение к данной классификации Л. А. Беляев предложил ввести термин "метки" для обозначения знаков, проведенных пальцем или каким-либо инструментом на постелистой стороне кирпича до его обжига. 50) Все эти знаки различны не только по рисунку и технике выполнения, но и по широте распространения в различных строительных центрах Руси. Более того, как выяснилось, они различны и по назначению.
Наиболее широкое применение имели знаки на торцах кирпичей (рис. 15, 16). Они употреблялись в черниговском, рязанском, смоленском, полоцком, гродненском зодчестве. Большое количество подобных знаков, зарегистрированных при изучении многочисленных памятников, как сохранившихся, так и раскопанных, привлекло к ним усиленное внимание исследователей.Такие знаки рассматривали как знаки собственности, как личные клейма мастеров, наконец, как знаки заказчиков. Однако сопоставление знаков с процессом изготовления кирпичей привело к выводу, что в действительности данные знаки - производственные. Ими метили верхний кирпич каждого штабеля сырцов ("банкет"), для того чтобы определять день формовки штабеля или партию, предназначенную для одновременного обжига в печи. 51)
Знаки на торцах кирпичей в подавляющем большинстве случаев находятся на коротком торце, хотя встречаются и на длинном. Отмечено (очень редко) наличие и таких кирпичей, на которых знаки расположены на двух торцах: противолежащих коротких или на длинном и коротком. Все знаки выпуклые, не имеющие вдавленности в тесто кирпича, и безусловно исполнены оттиском деревянной формы - матрицы. Если матрица вырезалась на стенке самой рамки, то несомненно, что рамка должна была быть разъемной, поскольку иначе знак смазывался бы при выбивании сырца из нее. Стенка с вырезанным знаком
-22-
Рис. 15
Знаки на торцах кирпичей. Смоленск. Собор на Протоке
Рис. 16
Знаки на торцах кирпичей. Смоленск. Церковь в Перекопном переулке
-23-
могла быть сменной, т. е. вставляться в рамку только при формовке кирпича со знаком. Однако четкость формовки плинф при большой площади их постелистой поверхности и малой толщине заставляет думать, что рамка могла быть не разъемной, а жесткой, связанной на углах в шип или в замок. При этом условии исключается возможность помещения матрицы знака на стенке рамки. В таком случае приходится допустить, что в рамку закладывалась отдельная планка с вырезанной на ней матрицей. При выбивании сырца планка выпадала вместе с ним, обеспечивая сохранность выпуклого знака. После использования планка, вероятно, прочищалась или даже мылась, чтобы при следующей набивке глиной опять дать четкий отпечаток. Размер кирпичей со знаками, насколько можно заметить, не отличается от размеров кирпичей без них. Поэтому если знак вырезался на отдельной планке, то формы для кирпичей со знаками делались специально длиннее на толщину планки, чем обеспечивалась равная величина их и обычных кирпичей.
Встречаются кирпичи, на которых один и тот же знак, безусловно оттиснутый одной матрицей, встречается как в прямом, так и в перевернутом положении. Это может объясняться переворачиванием планки с матрицей или же самой рамки, не имевшей дна. По наблюдениям И.М. Хозерова, кирпичи использовались в кладке, как правило, в положении, обратном тому, в котором формовались, т.е. нижней стороной кверху. Исходя из этого Хозеров предложил изображать знаки при публикации так, как они располагались в кладке, а не так, как они формировались. Однако, по-видимому, более целесообразно приводить изображения всех знаков в таком положении, которое они имели при формовке. При этом необходимо давать изображение не только самого знака, как это делал Хозеров (и все исследователи до него), но и всего торца кирпича, поскольку для определения идентичности знаков важен не только их рисунок, но и положение, которое они занимают на торце. Что же касается точного рисунка знаков, то он как раз может несколько варьировать даже в том случае, если знаки были оттиснуты с одной матрицы, ибо после формовки матрицы приходилось прочищать от приставшей глины и делалось это не всегда одинаково тщательно. В результате получались знаки, совпадающие по рисунку и габаритам, но имевшие разную толщину линий и разную степень отчетливости оттиска.
Процент кирпичей со знаками на торцах неясен. Ни в одном случае не удалось произвести точных статистических подсчетов соотношения количества кирпичей со знаками и без них. Возможно, что в разных памятниках оно было разным. Приблизительный подсчет количества знаков можно сделать на сохранившихся участках стен раскопанных зданий. Так, в соборе Троицкого монастыря на Кловке в Смоленске на внутренней поверхности северной стены северного притвора зафиксировано 9 знаков на 200 кирпичей. Учитывая, что в кладке знаки не играли никакой роли и кирпичи одинаково часто укладывали знаками как на фасад, так и внутрь кладки, можно предположить, что еще примерно такое же количество знаков здесь имеется на невидимой снаружи стороне кирпичей. Кроме того, из подсчета следует исключить кирпичи, выходящие на фасад длинной стороной, ибо в Смоленске знаки в подавляющем большинстве случаев встречаются на короткой стороне. В результате оказывается, что при таком подсчете знаки должны были находиться примерно на 18 кирпичах из 150 -. 12 %. В кладке апсиды этого же храма подобный подсчет выявляет несколько меньшее количество кирпичей со знаками - всего 8 %. Специальная разборка небольшого упавшего блока кладки у юго-западного угла собора на Протоке в Смоленске дала 17 % кирпичей со знаками (5 плинф из 30).
Количество знаков, оттиснутых с одной матрицы, тоже неизвестно. Одинаковых знаков зарегистрировано около 40. В действительности, вероятно, их было значительно больше. Отмечено, что одинаковые знаки чаще встречаются на одном участке здания. Видимо, это связано с тем, что на данном участке постройки использовалась одна партия кирпича, меченного одинаковыми знаками. Так,
-24-
Рис. 17
Знаки на торцах кирпичей. Смоленск. Церковь в Перекопном переулке
в смоленском соборе на Протоке есть знаки, которые в основном встречались в кладке южной капеллы, другие - в кладке северной, третьи - в южной части западной стены галереи и т. д. В церкви Петра и Павла в стене лестницы, ведущей на хоры, один из знаков зафиксирован 17 раз.
На торцах кирпичей встречаются как очень простые знаки (например, одна черточка), так и довольно сложные по рисунку. В нижней части зданий применялось обычно большее количество простых знаков, а выше - более сложные. Очевидно, по мере изготовления кирпичей знаки постепенно усложнялись, для того чтобы избежать их повторения.
Среди знаков на торцах имеются "княжеские" - вероятно, личные знаки князя-заказчика (рис. 17). Встречаются они в небольшом количестве, по-видимому лишь по одному рисунку в памятнике. Возможно, что таким знаком метили партию сырцов, связанную с каким-либо определенным днем или событием (день рождения князя или что-нибудь подобное). Попадаются также знаки в виде букв, иногда по нескольку вместе. В одном случае, в Успенском соборе Старой Рязани, обнаружен знак в виде надписи в зеркальном отражении - "Яков тв..." (вероятно, "творил"). 52) Видимо, это имя мастера-формовщика. Деятельность мастера по замесу глины и формовке сырцов, очевидно, определялась термином "творить". 53)
Следует отметить, что почти во всех памятниках можно увидеть знаки, очень близкие по рисунку, но отличающиеся мелкими деталями, величиной или расположением на кирпиче, что свидетельствует о выполнении их оттиском с разных матриц. Такие знаки мы, естественно, должны считать разными вариантами. Вместе с тем их близость дает основание полагать, что мастера, вырезая изображения на деревянной стенке рамки, имели в виду один рисунок. Определить, когда было задумано сделать одинаковый знак, а когда разные, хотя и похожие, бывает не всегда легко. Поэтому если количество вариантов знаков (т.е. знаков, оттиснутых с разных матриц), найденных при раскопках, можно подсчитать довольно точно, то количество разных рисунков большей частью определяется приблизительно.
Общее количество различных знаков, применявшихся при формовке кирпичей одного здания, было довольно значительным. Конечно, ни в одном случае мы не знаем их подлинного числа, поскольку в раскопках удается изучить лишь нижние части кирпичных кладок, а в сохранившихся зданиях такой-подсчет тем более невозможен. Наибольшее количество вариантов знаков отмечено в соборе на Протоке в Смоленске - здесь их 214, если принимать за разные знаки изображения, оттиснутые с разных матриц, даже при совпадении рисунка. Если же сходные по рисунку знаки, оттиснутые с разных матриц, считать за один, то общее количество знаков, найденных в этом храме, будет около 130. Так как от
-25-
здания собора сохранились только нижние части стен и столбов, можно полагать, что в целом сооружении было использовано не менее 200 знаков разного рисунка.
Собор на Протоке - один из крупнейших памятников древнего смоленского зодчества; в большинстве памятников объем кирпичной кладки был меньшим, а следовательно, количество знаков тоже было несколько меньшим. Можно считать, что общее количество различных знаков на торцах кирпичей, использованных в каждом,отдельном памятнике русского зодчества в XII в., составляло примерно 100-200, а иногда, возможно, несколько больше.
В некоторых случаях удается отметить не только близость рисунка знаков на кирпичах различных памятников, но и прямое их совпадение, т.е. оттиск с одной матрицы. Ясно, что речь идет о достаточно сложных по рисунку знаках, так как совпадение простых знаков может быть и случайным. Наличие в разных памятниках знаков, оттиснутых с одной матрицы, могло иметь место только в том случае, если после завершения строительства одного здания при налаживании производства кирпичей для следующей постройки использовали сохранившиеся дощечки с вырезанными на них знаками. Естественно, что такое сохранение матриц предполагает работу одного и того же мастера-формовщика и, следовательно, свидетельствует о хронологической близости данных памятников.
Совершенно иной характер имеют знаки на постелистой стороне кирпичей. Они, как правило, довольно крупные, часто сложные по рисунку, выпуклые, оттиснутые в деревянной форме, причем в отдельных случаях на кирпичах можно заметить даже отпечатки волокон дерева этой формы. Все знаки находятся на нижней стороне кирпичей, т.е. на той, которая при формовке располагается на подкладной доске. Очевидно, что матрица была вырезана именно на этой; доске. В кладке же, наоборот, такие знаки почти всегда находятся на верхней стороне кирпичей. Все знаки обнаружены в случайных местах кладки и были прикрыты раствором, т.е. не играли никакой роли при возведении здания. Известны подобные знаки лишь в нескольких памятниках древнерусского зодчества. Так, их наличие отмечено на кирпичах Десятинной церкви в Киеве, Спасской церкви-усыпальницы в Переяславле, Успенского собора во Владимире-Волынском, церкви на Рву в Полоцке, церкви Дмитрия Солунского в Пскове и церкви Благовещения в Витебске. В Смоленске знаки на постелистой стороне кирпичей выявлены в Борисоглебском соборе Смядынского монастыря, церкви Петра и Павла, на кирпичах, найденных при раскопках у восточной стороны современного собора, т.е. происходящих, по-видимому, из той части собора Мономаха, которая была достроена при князе Ростиславе. Таким образом, кроме Десятинной церкви (конец Х в.) и Спасской церкви в Переяславле (конец XI - начало XII в.), все остальные знаки относятся к памятникам, возведенным в первой половине и середине XII в.
По содержанию это большей частью княжеские знаки, различные во всех памятниках, т.е., видимо, личный знак князя-заказчика (рис. 18, 19). 54) Кроме княжеских на кирпичах имеются и другие знаки. На кирпичах Десятинной церкви отмечены знаки в виде греческих надписей, к сожалению не читаемых из-за их фрагментарности. Надпись есть и на кирпиче из Спасской церкви в Переяславле.
Максимальное количество разных рисунков знаков на постелистой стороне кирпичей, зарегистрированных в одном памятнике, - четыре (в Борисоглебском соборе Смядынского монастыря). Почти все знаки встречены не в одном, а в нескольких экземплярах. Общее количество кирпичей с подобными знаками очень невелико, по-видимому не более 1-2 % от общего количества кирпичей памятника.
Выпуклые знаки на постелистой стороне кирпичей известны не только в русской, но и в византийской архитектуре, где они применялись по крайней мере с IV в. 55) Среди них встречаются имена, монограммы, надписи. Большинство
-26-
Рис. 18
Знаки на постелистой стороне кирпичей. Полоцк. Церковь на Рву
исследователей византийского зодчества считают, что это в основном знаки заказчиков или донаторов. Знаки, очевидно, играли также какую-то счетную роль, поскольку имеются лишь примерно на 1 % кирпичей. Таким образом, кирпичи Десятинной церкви свидетельствуют о продолжении на Руси византийской традиции помещать на постелистой стороне выпуклый знак с именем (или в данном случае с родовым знаком) сюзерена. Очевидно, что подобная картина наблюдалась в.отдельных случаях и позднее, до середины XII в.
Третий тип изображений, встречающихся на древнерусских кирпичах, - клейма (рис. 20). Они зарегистрированы на кирпичах ряда памятников Смоленской и Полоцкой земель. В Смоленске клейма имеются только в памятниках, относящихся ко времени от 40-х до 70-х гг. XII в.; в более поздних постройках клейм, как правило, нет. В виде единичного исключения обнаружено одно клеймо на кирпиче церкви на Большой Краснофлотской улице и одно - в соборе па Протоке. В том же соборе на Протоке было найдено несколько кирпичей, посте-
-27-
Рис. 19 (слева)
Знак на постелистой стороне кирпича. Полоцк. Церковь на Рву.
Рис. 20 (справа)
Кирпич с клеймом. Смоленск. Церковь на Большой Краснофлотской улице
листая сторона которых была целиком покрыта узором, сделанным из клейм (рис. 21). В Полоцке клейма известны в Большом соборе Бельчицкого монастыря и одно клеймо встречено на кирпиче терема. Клейма имеются также на кирпичах церкви Благовещения в Витебске. Кроме этих памятников клейма обнаружены на кирпичах Спасского собора в Новгороде-Северском (рис. 22).
Многие клейма одинакового рисунка найдены в нескольких экземплярах - по одному оттиску на кирпиче. Но встречаются и такие кирпичи, на которых помещен ряд одинаковых клейм, расположенных обычно бессистемно. Например, в Смоленской бесстолпной церкви в детинце и Борисоглебском соборе Смядынского монастыря попадается как один оттиск некоторых клейм на кирпиче, так и большее их количество - до 10. На кирпиче той же бесстолпной церкви одно клеймо повторено 5 раз и дважды оттиснуто другое клеймо.
Клейма всегда расположены на верхней постелистой стороне кирпича. Они не имеют определенного зафиксированного положения на поверхности: совершенно одинаковые клейма на разных кирпичах обычно расположены в разных местах - в основном в средней части кирпича, но иногда и близко от края. Точно так же колеблется и глубина клейм, даже совершенно одинаковых по рисунку. Наконец, некоторые клейма вдавлены в кирпич с небольшим наклоном, т.е. их дно не параллельно плоскости постели кирпича. Все эти обстоятельства свидетельствуют, что клейма наносились на сырец путем оттиска штампом, который вдавливался в кирпич вручную. Несомненно, что оттиск делался после того, как глина срезалась с верхней плоскости кирпича. Инструмент для штамповки, очевидно, представлял собой палочку (вероятно, из рога) со специально обработанным торцом. Клейма, как правило, имеют маленький диаметр - от 1.3 до 3.5
-28-
Рис. 21
Кирпич с клеймами. Смоленск. Собор на протоке
Рис. 22
Клейма. Собор Спасского монастыря в Новгороде-Северском
-29-
Рис. 23
Метки на кирпичах. Чернигов. Борисоглебская церковь. По Н.В. Холостенко
см. Они большей частью круглые или овальные, хотя встречаются и более сложные по форме.
Известны случаи, когда клейма, оттиснутые одним штампом, обнаруживали на кирпичах разных памятников. Так, например, два клейма из бесстолпной церкви безусловно идентичны клеймам терема, построенного одновременно с этой церковью.
И.М. Хозеров приводит примеры, когда в Смоленске на бортах лекальных кирпичей, предназначенных для выкладки аркатур, были размещены узоры из клейм. 56) Таким образом, штамп для оттиска клейм мог, по-видимому, иногда использоваться и для нанесения на кирпичи декоративных мотивов. Тем не менее несомненно, что основное назначение клейм все же иное, не декоративное. Расположеные на постелистой стороне кирпичей клейма просматривались только тогда, когда кирпичи еще небыли использованы в кладке. О назначении клейм можно высказать лишь некоторые предположения. Наиболее правдоподобно, что клеймами отмечали определенные партии кирпичей. Сравнительно небольшое количество клейм, значительно меньшее, чем количество знаков па торцах, свидетельствует, что эти партии были довольно крупными. Быть может, так отмечали количество кирпичей, необходимых для всей загрузки печи или же какой-то ее части. А может быть, клеймом просто отмечали определенное количество кирпичей, и это была отметка счета сделанных сырцов, т.е. контроля количества заготовленной продукции.
Еще один вид знаков - метки, т.е. знаки, исполнение каким-то инструментом и даже просто пальцем на постелистой стороне кирпича. Они были в употреблении в Чернигове и отчасти в Киеве (Успенский собор Печерского монастыря). По рисунку метки довольно просты: это полосы, кресты, иногда буквообразные изображения, а иногда изображения, напоминающие княжеские знаки (рис. 23). Метки встречаются и на кирпичах со знаками наторце. Таким образом, метки и торцовые знаки не могли заменять друг друга; очевидно, что функции их не идентичны. Количество кирпичей с метками обычно значительно меньше, чем кирпичей со знаками на торце. В черниговском Борисоглебском соборе, где метки особенно многочисленны, отмечено, что лекальные кирпичи одного типа большей частью имеют однотипные метки. В том же памятнике сделано наблюдение, что однотипные метки часто концентрируются на одном участке здания. Очень вероятно, что метки играли роль счетных знаков, т.е. выполняли ту же функцию, что и клейма.
-30-
Рис. 24
"Расчесы" на кирпичах. Владимир-Волынский. Церковь "Старая кафедра"
Наконец, есть еще один вид знаков, известный по кирпичам двух строительных центров Руси - Переяславля и Владимира-Волынского: параллельные полосы, нанесенные на постелистую сторону кирпича каким-то инструментом типа гребенки. Полосы эти, как правило, имеют волнообразные очертания, гораздо реже - прямолинейные (рис. 24). Часто полосы-"расчесы" покрывают всю поверхность кирпича (сплошное рифление); направлены они всегда вдоль длинной его стороны. Обычно, "расчесы" очень разнообразны как по расстоянию между линиями, так и по "шагу" волн. Экземпляры, имеющие такие "расчесы", составляют примерно около 5 % от общего количества кирпичей здания. Очень возможно, что этот вид знаков - производственный и по назначению совпадает со знаками на торцах, которые как раз в Переяславле и на Волыни не применялись. Кроме Переяславля и Волыни "расчесы" обнаружены также на кирпичах Успенской церкви на Подоле в Киеве. 57)
Иногда на постелистой стороне кирпичей встречаются рисунки, процарапанные палочкой по сырой глине. Эпизодичность появления таких рисунков свиде-
-31-
Рис. 25
Рисунок на кирпиче. Киев, Подол. Подъемный материал
тельствует, что они не играли никакой роли в процессе изготовления кирпичей или в строительстве. Это плоды самодеятельного творчества "плинфотворителей", представляющие интерес не с производственно-строительной стороны, а лишь как образцы народного искусства (рис. 25).
Сортамент кирпичей. Сортамент кирпичей древнерусских памятников, т.е. набор типов и форм кирпичей, а также процентное соотношение типов изучены крайне слабо. В сохранившихся памятниках это сделать трудно, ибо кирпичи, находящиеся в кладке, далеко не всегда возможно обмерить. В тех же случаях, когда они вскрыты раскопками, набор типов кирпичей и их процентное соотношение далеко не всегда соответствуют тому, что имело место в целой постройке, до ее разрушения. Часто в процессе расчистки территории остатки рухнувших верхних частей здания куда-либо увозили. Поэтому в раскопках иногда могут совсем не встречаться некоторые типы кирпичей, применявшиеся в основном в верхних частях сооружения, не говоря уже о том, что количественное соотношение различных типов найденных кирпичей может быть совершенно случайным.
Насколько можно судить по имеющимся отрывочным данным, в набор кирпичей Десятинной церкви входили в основном прямоугольные экземпляры. Наиболее употребительным был размер 30 х 35 см при толщине 2.5 см, однако встречались как более узкие кирпичи (24 х 35 см), так и квадратные (31 х 31 см). Применялись и узкие кирпичи-"половинки", шириной 15-16 см. Кроме того, в небольшом количестве обнаружены кирпичи с полукруглыми и треугольными торцами, а также слегка трапециевидные.
Наиболее детально был изучен сортамент кирпичей при разборке руин Успенского собора Киево-Печерского монастыря. 58) Здесь было собрано около 2800 целых экземпляров, относящихся к девяти различным типам. Конечно, нет полной уверенности, что все эти кирпичи принадлежали первоначальному зданию собора, а не участкам его ремонтов и перестроек, но все же анализ полученного материала дает основание судить о сортаменте кирпичей собора. Величина кирпичей колебалась в очень большом диапазоне. Так, широкие прямоугольные
-32-
экземпляры, составляющие около 80 % всех найденных, имеют размеры от 27 х 28 до 35 х 40 см. Однако около 70 % этих прямоугольных кирпичей, т.е. более 55 % всех промеренных кирпичей собора, имеют размер, колеблющийся очень незначительно: 21 х 29 х 34-36 см. Примерно 10 % всех кирпичей относятся к другому варианту прямоугольных - узким, шириной от 15 до 19 см. Немного эолее 2 % кирпичей представляют совершенно особый тип, не встречающийся в других памятниках русского зодчества, - узкие кирпичи с расширенным полукруглым концом. Всё остальные типы составляют очень незначительный процент,- каждый тип не более 1.5 % от всех найденных кирпичей.
Иной сортамент кирпичей в черниговском Борисоглебском соборе. 59) Здесь наряду с прямоугольными кирпичами (нормальной ширины и узкими) встречаются узкие с полукруглым концом, трапециевидные со слегка скругленной стороной и сегментовидныесо срезанной вершиной, используемые для выкладки полуколонн на фасадах. Кроме того, в этом памятнике имеется несколько типов лекальных кирпичей - полный набор, необходимый для выполнения аркатурного пояса. Очень близок сортамент кирпичей киевской Кирилловской церкви (рис. 26).
Анализ сортамента кирпичей смоленских памятников зодчества XII в. показал, что здесь во всех памятниках обычные прямоугольные кирпичи составляют не менее 70 % от общего количества, кроме того, до 20 % кирпичей представлены узкими прямоугольными экземплярами и лишь около 10 % составляют лекальные кирпичи различных типов.
Сортамент кирпичей памятников Смоленска очень существенно изменился вместе с изменением архитектурных форм в 80-х гг. XII в. До этого в состав набора обязательно входили кирпичи, из которых выкладывали мощные полуколонны на фасадах; они имели форму сегмента со срезанной вершиной (рис. 27). Начиная с 90-х гг. XII в. такие кирпичи больше не употреблялись, но зато в довольно значительном количестве появились кирпичи с полукруглым концом, служившие для выкладки тонких полуколонок на пучковых пилястрах (рис. 28). Впрочем, правильная полукруглая форма в таких кирпичах встречается лишь в редких случаях, обычно кирпичи имеют сильно уплощенный скругленный торец (рис. 29). В большинстве эти кирпичи по ширине соответствуют не основному, а узкому типу прямоугольных кирпичей данного здания, хотя в некоторых постройках широко использовались и широкие кирпичи с плоско-округленным торцом. Вместе с кирпичами для полуколонок часто применяли кирпичи обычного размера, но с одним округленным углом, т.е. в виде четверти круга. В сравнительно небольшом количестве в раскопках попадаются трапециевидные кирпичи, использовавшиеся, по-видимому, в основном для выкладки дверных косяков и оконных проемов. Для устройства орнаментальных поясов поребрика и зубчиков употребляли кирпичи-утюжки - узкие, с клиновидным торцом. Обычно их формовали совершенно самостоятельно, как об этом свидетельствует подобный кирпич собора на Протоке в Смоленске, имевший выпуклый знак в виде зигзага на длинной боковой стороне. Но иногда, судя по находкам в руинах церкви на Окопном кладбище в Смоленске, такие кирпичи изготовляли в виде сырцовой пластины с порезкой ее для разломки на три-четыре кирпича-утюжка. В очень небольшом количестве встречаются и дугообразно изогнутые кирпичи, служившие, видимо, для кладки аркатурных поясков к бровок.
Гораздо менее разнообразен сортамент кирпичей в памятниках новгородского зодчества. Здесь по существу применяли лишь прямоугольные кирпичи. При этом небольшая часть кирпичей имела значительно меньшую ширину, чем обычные кирпичи этого же памятника, т.е. представляла собой "половинки". В очень небольшом количестве встречаются также узкие кирпичи с треугольным концом, которые использовали для выкладки зубчиков. Исключением среди новгородских памятников является Пятницкая церковь, набор кирпичей кото-
-33-
Рис. 26
Лекальные кирпичи аркатурного пояса. Киев. Кирилловская церковь
Рис. 27
Выкладка фасадной полуколонны. Смоленск. Церковь Василия на Смядыни
-34-
Рис. 28
Набор кирпичей церкви на Воскресенской горе в Смоленске
рой гораздо более разнообразен и отвечает сортаменту не новгородских, а смоленских храмов.
В памятниках зодчества древнего Переяславля все кирпичи были прямоугольными, причем подавляющее большинство имело нормальную ширину, а часть представляла собой узкие кирпичи. Исключением является лишь гражданская постройка (вероятно, баня), где найдены различные лекальные кирпичи. Чрезвычайно разнообразен сортамент кирпичей киевских и черниговских памятников конца XII- начала XIII в. (рис. 30).
Тщательный промер значительного количества кирпичей каждого памятника дает возможность отбросить случайные отклонения и установить, каковы были основные размеры кирпичей, примененных в кладке. При этом, как правило, выясняется, что один стандарт охватывает подавляющее большинство всех кирпичей (не менее 60-70 %) и является, таким образом, ведущим, основным размером для данной постройки. Этот основной размер обычно определяется с точностью не более 2 см, поскольку следует учитывать, что несовершенная система формовки и обжига давала именно такие колебания в размерах, не говоря уже о более значительных случайных отклонениях. 60)
Рис. 29
Набор кирпичей собора Спасского монастыря в Новгороде-Северском
-35-
Рис. 30
Кладка пилястры. Смоленск. Церковь на Малой Рачевке
Сравнение основных размеров кирпичей различных памятников показывает, что здесь существует определенная закономерность: чем моложе памятник, тем меньше его кирпичи. Причины, вызывавшие постепенное и очень равномерное уменьшение размеров кирпичей, несомненно связаны с определенной системой формовки и обжига. До настоящего времени эти причины еще не вполне выяснены. 61) Систематическое уменьшение размеров древнерусских кирпичей позволяет по формату кирпичей определять время возведения сооружения. Так, кирпичи построек XI в. имеют, как правило, длину от 34 до 38 см. ширину от 27 до 31 см. В памятниках XII в. кирпичи меньше: длина от 29 до 36 см, ширина от 20 до 26 см. Наконец, в памятниках конца XII-первой трети XIII в. длина кирпичей от 24 до 29 см, ширина от 17 до 21 см. Толщина кирпичей в древнерусских памятниках колеблется от 2.5 до 5 см, причем в изменении толщины трудно проследить определенную закономерность.
Конечно, переход формовки кирпичей в руки другой строительной артели, возможно, даже смена мастера могли вносить в изменение их размеров заметные колебания, не отвечающие хронологической эволюции. И все же в большинстве случаев на основании промера кирпичей датированных построек удается
-36-
создать шкалу изменения размеров, позволяющую с достаточно большой точностью определять время возведения недатированных памятников. 62) Шкалы эти различны для разных древнерусских строительных центров. Нужно отметить, что в одних строительных центрах эволюция размеров кирпичей проходила более равномерно, в других - менее. Но в целом в памятниках зодчества на всей территории Древней Руси изменение размеров кирпичей имело достаточно единообразный характер.
В научной литературе высказывались предположения, что наряду с плинфой
на Руси уже в XII-XIII вв. изготавливали и брусковый кирпич, который применяли вместе с плинфой. В действительности брусковый кирпич, имеющий романское происхождение, впервые проник в Киев из Польши в самые последние предмонгольские годы. Брусковый кирпич вместе с плинфой использовали лишь в тех случаях, когда им чинили здания, построенные ранее. 63) Примерами могут служить Успенский собор Печерского монастыря, киевская ротонда, собор Михаила в Переяславле, восстановленные вскоре после того, как они пострадали. А при землетрясении 1230 г. Кроме того, за брусковые кирпичи иногда ошибочно принимали плинфы узкого формата, т.е. "половинки", особенно если они имели необычно большую толщину (например, в новгородском соборе Антониева монастыря и староладожском соборе Никольского монастыря - более 7 см).
Конечно, изучение кирпичного производства Древней Руси делает еще только первые шаги. При дальнейшей разработке этого вопроса несомненно будут получены более существенные данные как для истории древнерусской строительной техники, так и для древнерусского зодчества.
^ КАМЕНЬ
В древнерусском зодчестве широко применяли камень. Для фундаментов обычно использовали валуны, как крупные, так и довольно мелкие. При смешанной кладке стен в памятниках эпохи Киевской Руси употребляли крупные необработанные камни: кварцит, гранит или гнейс, с более или менее плоскосколотой лицевой поверхностью. 64) В тех же случаях, когда в памятниках конца XII в. камни в кладке стен играли только декоративную роль (гродненская архитектурная школа, церковь Василия в Овруче), подбирали экземпляры различного цвета. Лицевая поверхность таких камней делалась плоской и подшлифовывалась (рис. 31). В отдельных случаях лицевая поверхность шлифовалась даже на три грани (рис. 32).
В памятниках Киева, Чернигова и Переяславля XI и частично XII в. в качестве декоративного материала широко применяли так называемый красный шифер, т.е. пирофиллитовый сланец. Камень этот использовали для карнизных плит, покрытия пола, парапетов хор и т.д. В первой половине XII в. красный шифер применяли и в полоцком зодчестве. Пирофиллитовый сланец имеет выходы в районе г. Овруча, где существовали каменоломни для его добывания: пирофиллитовый сланец встречается также и на Днепре севернее Киева. 65) Помимо того что камень этот очень удобен в обработке, он обладает красивым цветом - различными оттенками лилового, фиолетового, реже - розового. Очень возможно, что византийские зодчие начали применять красный шифер на Руси из-за его сходства по цвету с популярным в Византии пурпуром. 66) В Смоленске, где пирофиллитовый сланец не употребляли, в ряде памятников отмечено наличие плит красновато-лилового песчаника, очевидно использовавшегося взамен красного шифера.
В памятниках новгородского зодчества применяли местную известняковую плиту. В новгородской Софии и памятниках первой половины XII в. в кладку обычно шли плиты, высеченные из плотного светло-серого известняка. Позднее, во второй половине XII-начале XIII в., употребляли и более пористый ракушеч-
-37-
Рис. 31
Камни, приготовленные для декоративного оформления стены
Рис. 32
Камень для декоративного оформления стены. Волковыск
ник бурого, красноватого и зеленоватого цветов. 67) Плиты обрабатывали лишь начерно, без точной их отески. Размер плит обычно около 15-20 см по высоте, иногда доходит до 30 см.
Совершенно по-иному применяли камень в галицком зодчестве. Прежде всего здесь тщательно выбирали для обработки определенный сорт известняка. 68) Для построек в галицком Звенигороде использовали грубозернистый известняк с большим процентом песка, залежи которого имелись поблизости, но в других случаях камень подвозили из довольно отдаленных мест. Так, при строительстве в Галиче применяли теребовльский песчаник и травертин, добываемые в районе Бучача, т.е. примерно в 50 км к востоку от города. В постройках Галича широко употребляли также детритовый известняк из района Николаева - в 70 км от Галича, где известны большие старые каменоломни. Оттуда камень могли доставлять в Галич водой - по Днестру. При строительстве Успенского собора в
-38-
Галиче вместе с известняком использовали также алебастр; для строительства церкви в Перемышле - песчаник мелового периода, добываемый в местных открытых выработках. 69)
Так же тщательно подбирали сорт камня и для владимиро-суздальских построек. 70) Камень, примененный здесь в строительстве, всюду хорошего качества - крепкий, белый, морозоустойчивый. Это, как правило, известняк среднекаменноугольного возраста, нижней зоны мячковского горизонта. 71) Выходы такого камня имеются к югу от Москвы в районе Подольска, где известны старые каменоломни. Подвоз камня на строительство мог осуществляться по воде - Пахре, Москва-реке, потом волоком в Ворю и далее по Клязьме; весь путь до Владимира занимал около 200 км. Возможно, однако, что использовали камень и из района Касимова. 72) Кроме того, во владимиро-суздальских постройках применяли туф, выходы которого есть близ г. Коврова. 73)
Блоки камня в галицкой и владимиро-суздальской архитектуре тщательно отесывали с лицевой стороны и с боков: необработанной оставалась только одна сторона, обращенная внутрь. О том, какими инструментами обрабатывали камень, можно судить по их следам, остававшимся на отесанной поверхности. 74) Чаще всего применяли двусторонний инструмент на ручке, типа молоточка с острыми лезвиями; по современной терминологии - тесовик. Употребляли обычно тесовики с прямым лезвием и профильной заточкой. Кроме того, пользовались теслами с выгнутым лезвием и скарпелями - тип стамески с прямым и полукруглым лезвиями. Судя по венгерским аналогиям, в ходу были три типа инструментов: молотки, топоры и долота. 75) Там, где камни не подвергались более поздним чинкам и переделкам, почти всюду на поверхности видны следы обработки - косая или прямая насечка узкими полосками (рис. 33, 34). На многих блоках есть гладкие бортики, оконтуривающие обработанную поверхность камня. Такие бортики, сделанные плоским долотом, представляют собой видимые следы подготовительной обработки камня, фиксирующие форму блока. 76)
Блоки тесаного белого камня не имели стандартных размеров. Во владимиро-суздальском зодчестве, а также, судя по церкви Пантелеймона, в галицком высота блоков обычно колебалась от 30 до 45 см, длина - от 40 до 60 см, порой даже до 80 см. Блоки, на которых были вырезаны скульптурные изображения во владимирских памятниках, иногда достигали в высоту 60 см. Блоки туфа, использованные в строительстве Суздальского собора, имели высоту 8-10 см при длине 24-30 см.
На камнях церквей в Кидекше и Переславле-Залесском есть многочисленные знаки, прорезанные острым инструментом. Многие из них (кресты), вероятно, имели вотивный характер; другие, возможно, определяли положение камня в кладке. 77)
^ ИЗВЕСТЬ И РАСТВОРЫ
Основным связующим материалом, употреблявшимся в древнерусском строительстве, была известь. Получали ее путем обжига известняка в специальных печах. 78) До настоящего времени изучены лишь две такие печи домонгольского времени: в Киеве и Суздале.
В Киеве во время земляных работ на Ирининской улице были обнаружены круги обожженной докрасна материковой глины. Всего было отмечено шесть таких кругов. 79) Диаметр их около 2.5 м, расстояние между ними 5-6 м. Исследование показало, что это остатки печей для выжигания извести. Одна из печей сохранилась несколько лучше других и дала возможность судить о ее конструкции (рис. 35, 36). 80)
-39-
Рис. 33
Обработка поверхности камня. Спасская церковь в Галиче
Рис. 34
Обработка поверхности камня. Раскопки галереи владимирской церкви Покрова на Нерли
-40-
Рис. 35
Печь для выжигания извести. Киев. План и реконструкция. По П.П.Толочко и К.М. Гупало
Печь имела форму цилиндрической шахты с внутренним диаметром 2.6- 2.7 м. Стенки ее сложены из кирпичей на глине. Размер кирпичей 3.5-4 х 25-29 х 33-35 см. Толщина стенок около 60 см, т.е. в два кирпича. Сохранились стенки на высоту 14 рядов кирпичей. Изнутри стенки ошлакованы от действия огня. С южной стороны в нижней части печи размещалось устье шириной 0.8 м, немного расширявшееся наружу. Боковые стенки устья тянутся на расстояние 1 м; их высота 30-40 см. Дно печи глиняное, прожженное на глубину 5 см. На высоте 70-80 см от дна внутренние стенки имеют уступ (на приведенном в публикации чертеже этот уступ не показан). В заполнении печи найдены
-41-
Рис. 36
Печь для выжигания извести. Киев
куски ее стенок - битые кирпичи и блоки плинф на глине. Ниже лежал толстый слой извести и кусков известняка. Известь имелась и вне печи, перед ее устьем: "Раскопки около челюстей показали, что обожженная известь выгружалась через них". 81) По-видимому, данная печь была брошена невыгруженной.
Печь расположена примерно в 150-200 м от Софийского собора и в 50-60 м от безымянной церкви на Ирининской улице, т.е. в южной части "города Ярослава", над Крещатицким оврагом. Датировка печи по археомагнитному методу - 40-е гг. XI в. 82) Судя по формату кирпича, скорее можно говорить о середине или даже второй половине XI в.
В Суздале в 1959 г. также была обнаружена печь для выжигания извести (рис. 37). 83) Она находилась на территории детинца, в 20 м от северо-западного угла Рождественского собора. Сохранилась только половина печи. Печь представляла собой круглую шахту, имевшую внутренний диаметр около 3 м. Стенки ее были сложены из кирпичей на глине и сплошь ошлакованы от действия сильного огня. Размер кирпичей 3.5-4 х 20 х 37 см. По-видимому, при постройке печи употребляли сырцовые кирпичи, а обожглись они уже в процессе ее эксплуатации. Дно печи - материковая глина, сильно прожженная. На высоте 50-60 см от дна располагался уступ шириной 40 см. Стенки и основания имели толщину около 75 см. В дне печи находилась канавка, а перед топкой - яма глубиной 1.2 м. В яме лежали бревна - остатки настила или, вернее, упавшее крепление стенки ямы. Сама топка не сохранилась. Снаружи печи отмечено наличие ям от столбов, вероятно, деревянного навеса. Дно и стенки изнутри печи были белыми от приставшей извести. Близ печи отмечены скопление угля и осколки белого камня - известняка, в том числе кусок полуколонки. Там же имелись зола, обожженная глина, культурные остатки. По предположению А.Д. Варганова, производившего раскопки, котлован для печи первоначально достигал в глубину около 2 м. По размеру и характеру обработки кирпичи печи близки таковым Мономахова собора. На этом основании Варганов датировал печь рубежом XI-XII вв. 84) Отсутствие в заполнении печи более поздних находок свидетельствует, что после употребления она была специально засыпана.
-42-
Рис. 37
Печь для выжигания извести. Суздаль. Разрез, план и реконструкция. По А.Д. Варганову
-43-
Обе печи, как киевская, так и суздальская, расположены вблизи тех сооружений, для стррительства которых предназначалась известь, т.е. непосредственно на строительной площадке.
На соседних с Русью территориях известковообжигательные печи были изучены в слоях конца XIII-XIV в. близ Старого Орхея и в Белгороде Днестровском. 85) Печи круглые; некоторые из них цилиндрические, другие слегка расширяются книзу. Диаметр печей в Старом Орхее очень невелик: всего 0.9-1.25 м; диаметр печи в Белгороде 2.5 м. Стенки печей не кирпичные, а глиняные, хотя возможно, что белгородская печь была облицована камнями. Устье орхейской печи № 1 имело ширину около 50 см, а перед устьем размещалась предпечная яма. Во всех печах на дне найдены слои извести.
Для. сравнения можно указать, что известковообжигательные печи конца XIII-начала XIV в. известны также по раскопкам в Уэлсе (Англия). 86) Эти печи круглые, сложенные из камней насухо. Внутренний диаметр их около 2 м, книзу они несколько сужаются. В отдельно стоящих печах толщина стенок почти 2 м, а в печах, врытых в холм, - всего 30 см. В нижней части печей имеется по два отверстия, расположенных одно против другого. Известь здесь выжигали из местного известняка или мела, а горючим служил местный каменный уголь.
К сожалению, принцип функционирования древнерусских известковообжигательных печей остается не вполне ясным. Печи такого типа могли иметь два варианта. В первом случае печь действовала периодически (так называемая непроходная печь), во втором - была непрерывно действующей ("проходная" печь). 87) В "непроходной" печи над топочной камерой делали свод из крупных известняковых камней. Этот свод служил как бы решеткой, на которую загружали более мелкие куски известняка. Обжиг в такой печи продолжался около 3-5 дней (вместе с загрузкой и охлаждением после обжига), затем печь выгружали. В "проходной" печи над топочной камерой размещалась решетка, поверх которой укладывали чередующиеся слои угля и известняка. При обжиге известь сквозь решетку попадала вниз и выгребалась через устье, а сверху загружался новый слой. Для прохождения известняка от загрузки сверху до выгребания извести требовалось около недели. При такой системе работы печи в извести оказывалось большее количество углей, чем при обжиге в "непроходной" печи. 88)
По какой системе работали древнерусские печи, судить трудно. Уступ на внутренних стенках, который отмечен как в киевской, так и в суздальской печах, мог служить для укладки решетки (если печь работала как "проходная"), но мог быть предназначен и для опоры пят каменного свода (при "непроходной" печи).
О производительности древнерусских известковообжигательных печей данных пока нет. Попытки сравнивать их с печами XVII в. не могут помочь в этом отношении, поскольку поздние печи значительно крупнее. 89)
Известь, полученную в результате обжига, "гасили" в специальных творильных ямах. Остатки такого творила были вскрыты при раскопках у недостроенной церкви в Волковыске. 90) Здесь слой извести толщиной более 1 м лежал на площади более 50 м2 в 20-25 м к северо-западу от фундамента храма. Есть сведения, что известковая яма была обнаружена и в Чернигове, в 12-15 м от здания терема. 91)
Для приготовления строительного раствора могла быть использована известь разного качества. Химический анализ дает возможность подсчитать так называемый гидравлический модуль извести, определяющий ее характер. 92) Высокий гидравлический модуль означает, что известь жирная. Понижение модуля свидетельствует о том, что известь менее жирная. При низком модуле можно говорить о серой извести. Характер извести определялся прежде всего исходным материалом, из которого ее выжигали. Из чистого известняка получалась жирная известь, а из известняка с глинистыми примесями - серая. Последняя, полученная при соблюдении определенных технологических условий, обладает
-44-
способностью схватываться во влажной среде. Поэтому такую известь именуют гидравлической, в отличие от жирной, которая называется воздушной. 93)
Анализ извести различных древнерусских строительных растворов показал, что в фундаментах, заложенных во влажную почву, нередко используется не гидравлическая, как следовало ожидать, а воздушная известь. Наоборот, в стенах, где гидравлические свойства извести не нужны, часто применена гидравлическая известь. Более того, известны памятники, в которых на соседних участках стены, находящихся в совершенно одинаковых условиях влажности, использована известь разного качества - от воздушной до сильногидравлической. Видимо, древнерусские строители совершенно не учитывали гидравличности применяемой извести, и характер этой извести зависел исключительно от того, из какого исходного материала ее выжигали. 94) Если же в карьере были прослойки известняка разного состава, то естественно, что каждая следующая партия извести могла иметь другой гидравлический модуль.
* * *
Строительные растворы Древней Руси изучены еще очень плохо. Анализы выполнялись в крайне незначительном количестве и по разной методике, что в ряде случаев не позволяет .сравнивать их между собой. Попытка разработать наиболее оптимальную методику анализов и провести анализы серий памятников была сделана лишь в начале 80-х гг. 95) Поэтому характеристика древнерусских строительных растворов пока может быть дана только в самой общей и предварительной форме.
Заполнителем растворов Киевской Руси является цемянка, т.е. мелкотолченая керамика. Использование цемянки в качестве заполнителя - прием, широко применявшийся в византийском зодчестве и имевший древние традиции, восходящие к античности. 96) В киевских растворах XI в. и в растворах Переяславля - это специально обожженная и затем размолотая глина. В дальнейшем, к концу XI в., в качестве цемянки начинают употреблять наряду со специально обожженной глиной также мелкотолченый кирпичный бой. 97) В XII в. специально обожженная глина применяется уже редко, а используют почти исключительно кирпичный бой. С точки зрения экономичности, это было несомненно очень выгодно, поскольку позволяло с пользой употребить брак кирпича. Кроме того, цемянка, изготовленная из кирпичного боя, дает как правило, более крупные фракции заполнителя, чем специально обожженная глина. Наличие же крупных фракций заполнителя уменьшает усадку при твердении и обеспечивает раствору большую стойкость от растрескивания. 98) Правда, заменяя мелкие керамические фракции более крупными, строители теряли другое преимущество: цемянка переставала играть роль гидравлической добавки, придававшей раствору гидравлические качества, т.е. способность схватываться во влажной обстановке. Очевидно, это качество раствора древнерусские строители не считали необходимым.
Все растворы памятников Киева, относящихся к XI-началу XII в., являются известково-цемяночными. Известковая вяжущая масса составляет не менее 50 %. Таким образом, отношение вяжущего к заполнителю в данных растворах от 1:1 до 2:1, т.е. растворы чрезвычайно жирные. Этим они резко отличаются от современных известковых растворов, где соотношение обычно 1:3. Количество песка в киевских строительных растворах очень невелико: обычно всего от 1 до 5 %. Это позволяет предполагать, что песок вообще искусственно не добавляли, а попадал он в раствор лишь как следствие засоренности извести или из толченого кирпича.
Растворы памятников древнего Переяславля, относящихся к концу XI в., отличаются большим, чем в Киеве, количеством глинистых частиц, иногда составляющих до 30 % всего раствора. 99) В остальном переяславльские растворы
-45-
близки киевским: основной компонент их заполнителя - цемянка, а количество песка очень мало (большей частью до 1 %). В отличие от киевских растворов количество известкового связующего здесь иногда снижается до 30 %.
Растворы различных архитектурных школ XII в. имеют существенные различия. Ближе всего к киевским растворам XI в. стоят растворы полоцких памятников. Здесь заполнитель - тоже почти исключительно цемянка как в крупных, так и в мелких фракциях. Чуть ли не всюду в мелких фракциях присутствует очень небольшое количество песка, хотя в отдельных образцах раствора храма-усыпальницы количество песка доходит до 10 % заполнителя. Кроме того, в мелких фракциях почти везде встречаются глинистые частицы в количестве 7-8 % заполнителя.
Растворы памятников Волыни отличаются тем, что в качестве заполнителя кроме цемянки использован мелкотолченый мел. Соотношение этих составных частей заполнителя различно: иногда количество цемянки больше, чем мела, иногда наоборот. В отдельных случаях мел (карбонатный заполнитель) даже полностью заменяет цемянку. Песка в растворах, как правило, очень немного, хотя в растворах фундаментов количество песка иногда довольно значительно.
В смоленских строительных растворах заполнитель состоит из двух основных частей: цемянки и песка. Цемянка, представляющая собой кирпичный бой, составляет обычно от 40 до 80 % заполнителя, песок - от 15 до 40 %. В заполнителе ведущую роль играют крупные фракции. Так, фракции крупнее 1 мм составляют 30-40 % всего раствора. Большое значение имеет фракция, соответствующая современному стандарту гравия или щебня (более 5 мм), составляющая от 10 до 30 % всего раствора. Соотношение крупных и мелких фракций связано в первую очередь с составом заполнителя, поскольку крупные фракции это главным образом цемянка, а мелкие - песок. В смоленских растворах часто встречаются кусочки угля.
В новгородских растворах в заполнителе очень мало песка, но зато в мелких фракциях довольно значительное количество глинистых частиц: обычно около 10 % от состава всего раствора, т.е. не менее 20 % заполнителя. В отдельных случаях, в особенности в памятниках конца XII в., количество глинистых частиц еще больше - до 24 % от всего раствора. Цемянка представлена главным образом крупными фракциями, в основном крупнее 1 мм.
Совершенно иной характер имеют растворы памятников владимиро-суздальской архитектуры. В заполнителе здесь практически полностью отсутствует цемянка, отдельные ее включения не превышают 1.5 %, а обычно еще меньше. При этом цемянка представлена тощей, слабообожженной глиной; очень вероятно, что эта примесь попадала в раствор вместе с известью. Основной компонент заполнителя - песок, составляющий 70-80, иногда даже 99 % всего заполнителя. Кроме того, почти всюду есть глинистые частицы, порой составляющие 2-3 % раствора, а в отдельных случаях значительно больше. Количество известкового вяжущего во владимиро-суздальских растворах больше, чем в Киеве, - около 80 %; лишь в нескольких случаях отмечены растворы, в которых вяжущего около 50 %. 100)
Особое место среди владимиро-суздальских растворов занимают растворы Мономахова собора в Суздале, близкие растворам Киева и Переяславля. Вяжущее здесь составляет 55 %, а в заполнителе основным компонентом является цемянка (64 % заполнителя); количество глинистых чаетиц больше, чем в Киеве, - почти 33 % заполнителя; песок имеется в ничтожном количестве.
Растворы древних галицких памятников похожи на владимиро-суздальские. Количество связующего в них обычно около 60 %, хотя иногда меньше, снижаясь в отдельных случаях до 43 %. Заполнитель - песок и глинистые частицы, при этом песка обычно больше, чем глины, но в ряде случаев их равное количество, а иногда глины даже больше, чем песка. Среди растворов древнего Галича резко выделяются растворы Успенского собора, где связующее - гипс, а заполни-
-46-
тель - дробленый алебастр. Так же как в Смоленске, во владимиро-суздальских и галицких памятниках в растворе обычно присутствуют кусочки древесного угля.
Совершенно особое положение занимает раствор церкви Благовещения в Витебске, поскольку кладка здесь с применением плинфы, а заполнитель - исключительно песок, без примеси цемянки.
Общей особенностью всех русских растворов домонгольского времени является их очень большая жирность: количество связующего составляет обычно более 50 % раствора, доходя до 70 и даже 80 %. Наиболее тощие растворы, встречающиеся довольно редко, имеют не мене 30 % связующего, т.е. соотношение связующего к заполнителю 1 : 2. Состав вяжущего всюду известковый или глинисто-известковый, изредка известково-глинистый.
^ КЕРАМИЧЕСКИЕ ПОЛОВЫЕ ПЛИТКИ
Одним из видов материалов, получивших очень широкое распространение в русском строительстве домонгольской поры, были поливные керамические плитки. Плитки эти применялись для выстилки полов. Употребление плиток можно видеть в самых ранних памятниках русского монументального зодчества. Так, их, по-видимому, использовали уже при строительстве Десятинной церкви. 101) Впрочем, полы Десятинной церкви были, очевидно, позже частично реконструированы, о чем можно судить по находке плиток со "знаками Рюриковичей", имеющих форму, типичную для XII в. Поэтому нет полной уверенности в том, что найденные при раскопках Десятинной церкви остатки плиточных полов действительно относятся к первоначальному памятнику. Однако в киевском Софийском соборе плитки безусловно были применены уже при его возведении.
Вряд ли можно сомневаться в том, что употребление поливных керамических плиток было занесено на Русь константинопольскими мастерами. Но в византийской архитектуре полы делались в основном из мрамора, а не керамики. На Руси мрамора не было, и здесь пришлось перейти на другой материал - поливную керамику, которая в самой Византии применялась не для полов, а для архитектурных деталей- капителей и карнизов. 102) При распространенной тогда на Руси обуви с мягкой подошвой использование поливной керамики для настилки полов было вполне возможно и рационально. Так началось на Руси употребление поливных плиток для убранства полов, получившее в дальнейшем, особенно в XII в., очень широкое распространение Встречающееся в литературе предположение, что плитками облицовывали также поверхности стен внутри зданий, не подтверждается. Лишь в гродненской архитектурной школе плитки использовали для декоративного убранства наружных стен храмов. 103)
Плиточные полы применялись на Руси в основном в зданиях храмов, при этом не только каменно-кирпичных, но иногда и деревянных. Судя по отдельным находкам, плитки, видимо, украшали также полы богатых гражданских построек-дворцов. Наиболее простым вариантом убранства полов было покрытие их квадратными плитками, уложенными по диагонали к оси здания (рис. 38). Плитки покрывались поливой одного из трех цветов: желтого, зеленого, вишнево-коричневого. При диагональном расположении плиток ряды одного цвета оказывались идущими вдоль продольной оси храма, т.е. от западного входа к алтарю. У стен диагональные ряды образовывали треугольные пространства, куда укладывались треугольные плитки, создававшие кайму полового набора. Таким образом, набор состоял из значительного количества квадратных плиток и небольшого - треугольных. Существовали, однако, и более сложные наборы из тех же квадратных и треугольных плиток. Известны случаи, например, когда при раскопках встречали большее количество треугольных плиток, чем квадратных. Возможно, что такие полы представляли собой не один сплошной набор, а
-47-
Рис. 38
Переяславль. Церковь Михаила. Пол в западном притворе
несколько, разделенных прямыми линиями; подобные наборы должны были давать значительное увеличение количества треугольных плиток. Быть может, именно такой рисунок пола изображен на кирпиче из Борисоглебского собора на Смядыни в Смоленске (рис. 39). В тех случаях, когда полы из поливных плиток находили не в основном помещении храмов, а в их апсидной части или в притворах, плитки обычно лежали сторонами не по диагонали, а параллельно стенам.
Отмечены случаи, когда в раскопках находили только треугольные плитки, без квадратных. Примером может служить подкупольный квадрат церкви "Старая кафедра" во Владимире-Волынском. 104) Там треугольные плитки, вероятно, создавали более сложный лучевой узор, сходящийся к центральному кругу - "омфалию". Небольшой участок такого набора был обнаружен при раскопках деревянной церкви в Звенигороде. 105)
При раскопках церкви на Северянской улице в Чернигове (начало XIII в.) найдены удлиненные прямоугольные плитки, покрытые поливой двух цветов (по половине плитки каждого цвета). 106)
Кроме одноцветных плиток применяли плитки с разноцветной росписью. Наиболее распространенный вариант росписи - "скобочки", исполненные в технике фляндровки. Часто употребляли также различные разводы и кружки. Встречались и более сложные рисунки, изредка даже с изобразительными моти-
-48-
Рис. 39
Переяславль. Церковь Михаила. Пол в западном притворе
вами. 107) Орнаментация делалась техникой надглазурной росписи; эта техника росписи по керамике отлична от применявшейся в Византии, на Востоке и на Западе. 108) Плитки обычно имели небольшие размеры. Наиболее распространенными были плитки со сторонами 12-14 см при толщине около 2 см. Иногда употребляли более крупные или, наоборот, более мелкие плитки. Так, например, во владимиро-суздальских памятниках размер сторон плиток был порой около 20 см, а толщина плиток Боголюбовского собора - до 6 см. 109) В церкви Апостолов в Белгороде использовались плитки размером 27 х 27 см. Изредка применяли еще более крупные плитки. Особое место занимают плитки киевского Софийского собора. Здесь на хорах и в галерее сохранились участки полов, квадратные плитки которых имели размер сторон 70-71 см. 110) Края плиток вертикальные или скошенные. Причем известны случаи, когда часть плиток набора имела вертикальные края, а часть - скошенные. Нижняя сторона плиток, как правило, гладкая, но во владимиро-суздальском зодчестве использовались также плитки, у которых на нижней стороне были бортики, типа невысокой румпы. 111)
Примерно с конца XI в. на Руси наряду с обычными наборами из квадратных плиток стали применять и более сложные - из фигурных плиток. Последние бывали как одноцветные (тех же основных цветов - желтых, зеленых и вишнево-коричневых), так и с росписью. Роспись - обычно цветные кружки на фоне другого цвета (рис. 40). В Смоленске при раскопках церкви на Окопном кладбище была обнаружена плитка с треугольными в плане впадинами (глубиной около
-49-
Рис. 40
Фигурная плитка. Смоленск. Троицкий собор на Кловке
Рис. 41
Фрагмент половой плитки. Смоленск. Церковь на Окопном кладбище
Рис. 42
Рельефная керамическая плитка. Галич
-50-
1 см) для инкрустации каким-то иным материалом (рис. 41). 112) Под влиянием романского искусства в галицком зодчестве нашли применение плитки с рельефным орнаментом (рис. 42). 113)
Поливные керамические плитки применяли во всех архитектурных школах Древней Руси. Сложные декоративные наборы были найдены в памятниках Киева, Полоцка, Смоленска, Гродно, во Владимиро-Суздальской земле. Наибольшее разнообразие форм фигурных плиток выявлено при раскопках в Пинске. 114) Плитки с рельефным орнаментом обнаружены только в памятниках Галицкой земли. В Новгороде применялись лишь простые наборы из одноцветных квадратных и треугольных плиток. Очень редко удается восстановить первоначальную схему рисунка пола, убранного фигурными плитками. 115)
Судя по встречающимся на плитках отпечаткам волокон дерева, формовались они в деревянных рамках. Тесто плиток обычно очень тонко отмученное, плотное. Сердцевина в большинстве случаев имеет темно-серый цвет, а поверхность - красный, что свидетельствует о системе восстановительного обжига. Впрочем, достаточно часто встречаются серии плиток, тесто которых насквозь красное. Изредка попадаются толстые плитки с более рыхлым, кирпичеобразным тестом. Во владимиро-суздальском зодчестве известны также тонкие плитки с белым тестом. 116)
Мастерские для изготовления и обжига поливных плиток до сих пор нигде не изучены. Очень вероятно, что плитки формовались и обжигались вместе с кирпичами. Так, при раскопках собора на Протоке в Смоленске выяснилось, что для закладки отверстий от пальцев лесов были использованы плитки без поливы, т.е., вероятно, полуфабрикаты. 117) Видимо, производство этих плиток было связано с организацией строительства самого храма. Однако, с другой стороны, технология производства поливы была родственна производству стекла и смальты. Таким образом, очевидно, что плитки изготовлялись в два этапа: сперва - формовка и обжиг, потом - полива и роспись. При этом второй этап мог осуществляться даже в другой мастерской. По сведениям В.В. Хвойки, он раскопал в центральной части Киева остатки мастерской для изготовления поливных плиток. 118) Здесь были найдены многочисленные плитки, "куски разноцветной эмалевой массы" и тигельки из огнеупорной глины. Некоторые тигельки имели по две ячейки, где сохранились следы эмали двух цветов. При раскопках 1936-1937 гг. на этой же территории были вновь найдены такие тигельки. 119) Остатков печи для обжига плиток не обнаружено; возможно, в данной мастерской только покрывали поливой плитки, сделанные в другом месте. 120) Поливные плитки и тигельки были найдены также при раскопках мастерской конца XI в. в Киево-Печерском монастыре, где изготовляли смальту и стекло. 121) В 1984 г. на киевском Подоле обнаружили выплески поливы и поливные плитки, не бывшие в употреблении, - быть может, следы производства. 122)
На нижней или боковой стенках плиток изредка встречаются выпуклые знаки. Значение их не установлено, но поскольку в большинстве случаев знаки эти типа "княжеских", возможно, что они являлись знаками заказчика или же (что почти всегда совпадало) того князя, которому принадлежала мастерская.
^ ГОЛОСНИКИ
Среди строительных материалов Древней Руси заметное место занимали керамические сосуды: их использовали в кладке верхних частей здания, и в первую очередь при устройстве сводов. Широкое распространение этого приема в византийском зодчестве уже давно отмечено исследователями. 123) Хорошим примером может служить конструкция куполов комплекса дворца Мангана в Константинополе (IX-XII вв.), где пазухи сводов были заполнены амфорами, уложенными без раствора. 124)
-51-
В русской архитектуре.такие сосуды принято называть голосниками. Исходя из названия в литературе неоднократно высказывалась мысль, что основная цель применения этих сосудов - улучшение акустических свойств сводчатых помещений. Между тем в подавляющем большинстве сосуды, использованные в кладке, не выходят отверстиями внутрь помещения и, следовательно, не могут влиять на акустику. Очевидно, сосуды применяли главным образом для облегчения веса сводов, что справедливо было отмечено некоторыми исследователями русской архитектуры уже в XIX в. 125) Впрочем, это нисколько не противоречит тому, что какая-то часть сосудов вставлялась в кладку иначе - с отверстиями, открытыми внутрь здания, т.е., очевидно, для улучшения акустики. Подобный прием хорошо известен и в византийском зодчестве, где он имел старые традиции, восходя к античности. 126) Применение "резонаторов" (сосудов, служивших для улучшения акустики) известно и в западноевропейском средневековом зодчестве. 127)
Судя по найденным при раскопках обломкам, сосуды-голосники были применены уже в древнейшей постройке Киева - Десятинной церкви. В дальнейшем они использовались во всех памятниках зодчества Киевской Руси. При этом употреблялись сосуды двух типов: привозные греческие амфоры и горшки местного производства, в основном специально изготовленные для строительства. В большинстве случаев в каждом памятнике были сосуды обоих типов. Сосуды местного производства имели характер высоких горшков с вытянутым прямым горлом. Они сделаны из хорошо отмученной глины, сильно обожжены. Их внутренняя поверхность, как правило, не заглажена и сохраняет следы ленточного налепа.
Использование сосудов-голосников в кладке верхних частей зданий характерно не только для Киева; оно отмечено также в памятниках Переяславля, Волыни, Чернигова, Полоцка, Смоленска и Новгорода. Традиция эта продолжалась вплоть до самого монгольского вторжения, поскольку голосники выявлены даже в памятниках, относящихся уже к началу XIII в. В этих более поздних памятниках по-прежнему встречаются сосуды обоих типов или одного из них. Например, в церквах Овруча и Трубчевска найдены сосуды местного производства, а в Благовещенской и Пятницкой церквах Чернигова - амфоры.
Следует отметить, что голосники совершенно не применялись в галицком и владимиро-суздальском зодчестве. В Суздале обломки голосников были найдены лишь в развале строительных материалов Мономахова собора, т.е. памятника, явно исполненного руками южнорусских мастеров. 128)
Особый характер имеет применение сосудов-голосников в гродненской архитектурной школе. В стенах Коложской церкви начиная с высоты около 1.5 м располагаются многочисленные сосуды, вставленные так, что их отверстия открыты внутрь помещения. 129) Сама массовость сосудов безусловно свидетельствует, что они применялись здесь не для улучшения акустики, поскольку для этой цели обычно достаточно небольшого количества сосудов, размещенных в парусах. Судя по огромному количеству обломков голосников, найденных при раскопках гродненской Нижней церкви, в ней существовала вышеописанная система расположения сосудов в стенах. Регулярное размещение сосудов в стенах, а также то обстоятельство, что стены гродненских храмов изнутри не были покрыты штукатуркой, позволяет предполагать использование в данном случае сосудов-голосников в качестве одного из элементов декоративного оформления интерьера. Впрочем, применение их в Коложской церкви в ступенях лестниц и в щеках сводиков, перекрывающих эти лестницы, свидетельствует, что сосуды имели и конструктивный смысл, как пустотелый материал, облегчающий вес конструкции. 130)
Соотношение амфор и горшков местного производства в большинстве случаев не удается определить. Иногда в памятниках обнаруживали лишь сосуды одного типа. Например, конха апсиды надвратной церкви Киево-Печерского
-52-
Рис. 43
Голосники
1 - Успенский собор Киево-Печерского монастыря; 2 - церковь Василия в Овруче; 3 - Нижняя церковь в Гродно; 4 - церковь вТрубчевске; 5,6 - собор на Протоке в Смоленске; 7 - церковь Спаса-Нередицы в Новгороде; 8 - киевский Софийский собор
монастыря оказалась сложенной целиком из сосудов местного производства. 131) Такие же сосуды, уложенные на растворе, заполняли пазухи сводов под хорами в Успенском соборе того же монастыря. 132) С другой стороны, при раскопках церкви на усадьбе Художественного института в Киеве заметно преобладали обломки амфор. 133) В Спасской церкви Переяславля были найдены только одни амфоры. 134) Выбор типа голосников, вероятно, определялся наличием или отсутствием тех или иных сосудов. Но вполне возможно, что при этом учитывали еще и то, в какой конструкции данные голосники размещались. Так, в Успенском соборе Киево-Печерского монастыря, где в пазухах сводов и в верхней части стен применялись сосуды местного производства, в парусах были заложены амфоры. 135) При раскопках собора на Протоке в Смоленске удалось установить, что в сводах центральной части здания преобладали амфоры, тогда как сосуды местного производства использовались в основном в боковых частях. 136)
Сосуды местного производства в разных строительных центрах Руси заметно различались как по форме, так и по тесту (рис. 43). В Смоленске, например, это были горшки, имевшие коричневато-серое тесто с примесью дресвы. Наружная поверхность их обычно пятнистая, "обварная". Голосники гродненских памятников тоже исполнены в спирально-ленточной технике без заглаживания внутренней поверхности, однако тесто здесь желтое или красное, а наружная поверхность покрыта довольно густым параллельно-линейным рисунком; на плечиках порой протянута полоска волнистого орнамента. В большинстве случаев сосуды-голосники имели вытянутое горло, чаще- прямое, но иногда с профилировкой. На днищах голосников встречаются знаки. В новгородских памятниках отмечено, что часто в кладке применяли обычные горшки, а не специально изготовленные для данной цели. Поэтому венчик новгородских голосников невысокий, как у обычных горшков. 137)
-53-
^ ОКОННОЕ СТЕКЛО И МОЗАИКА
Одним из видов строительных материалов, встречающихся при исследовании памятников древнерусского зодчества, являются оконные стекла. Обломки этих стекол находили в большинстве памятников Киева, Переяславля, в нескольких памятниках Чернигова. Гораздо реже попадаются стекла в памятниках других русских земель, однако их находили в Новгороде, Смоленске, на Волыни. Впрочем, оконные стекла настолько хрупкий и легко разрушающийся материал, что их отсутствие еще не может свидетельствовать о том, что стекла в данном памятнике действительно не применялись. В Турове, Новогрудке, Владимире, Рязани оконные стекла находили в разрушенных деревянных жилых постройках, но в монументальных памятниках наличие оконных стекол до сих пор не было зарегистрировано. Трудно предполагать, что оконное стекло употреблялось только в богатых жилых домах и не использовалось в каменных храмах тех же городов. В Новгородской земле при изучении памятников монументалыюго-зодчества остатки стекол встречались довольно редко, но при раскопках деревянных жилых построек стекла попадались. 138) Известны оконные стекла из раскопок жилых домов Волковыска. 139) Найдены они и в Пинске. 140) В некоторых новгородских памятниках зодчества удалось обнаружить деревянные оконницы, хотя стекла там не встречались. В этих случаях либо остатки стекол не дошли до нас, либо в оконницы вставлялись не стекла, а слюда. 141)
В подавляющем большинстве случаев оконные стекла представляют собой круглые диски диаметром от 10 до 22 см (рис. 44). Реже встречаются стекла иной , формы - треугольные, прямоугольные. Толщина стекол обычно от 1 до 3 мм. По краю многих из них проходит "ребро жесткости" - утолщение или загнутый бортик. Стекла полупрозрачные, чаще желтоватые. В стекле, как правило, видны многочисленные пузырьки; впрочем, попадаются более чистые по изготовлению, без пузырьков, голубоватого цвета. Встречаются стекла как с гладкой поверхностью, так и с неровной, имеющей концентрические утолщения и заметное утолщение в центре. 142) На двух стеклах из киевского Софийского собора обнаружены штампованные знаки. 143)
Оконные стекла присутствовали уже в древнейшем памятнике русского монументального зодчества - Десятинной церкви. Здесь при раскопках найдены обломки стекол прямоугольной формы. 144) Кроме бесцветных стекол известны случаи находки цветных. Они были, например, обнаружены в Успенском соборе Елецкого монастыря в Чернигове. 145) Вместе со стеклами здесь нашли кусочки сплавившегося свинца и два фрагмента рамочки из тонкой красной меди, возможно, для крепления этих стекол. Стекла были в большинстве круглые, но встречались также прямоугольные, треугольные, шестиугольные и ромбические. Н.В.Холостенко отметил, что стекла относились к двум различным типам. Первый тип (с крупным прозрачным рисунком на темном непрозрачном фоне), скорее всего, из окон барабана главы. Второй тип (с более мелким рисунком на цветном фоне) Холостенко считал, судя по месту находки, происходящим из деревянной алтарной преграды.
Фрагмент цветного оконного стекла с росписью был открыт в детинце Гродно; по-видимому, он относится к Нижней церкви. 146) Круглые стекла с росписью находили и в развале богатого деревянного жилища XII-XIII вв. в окрестностях Галича. 147) Возможно, что именно цветные стекла подразумеваются в летописи под названием "Римские стекла". 148)
Исследователи отмечали, что оконные стекла Древней Руси, несмотря на свою связь по происхождению с византийскими, имеют, однако, существенные отличия от последних как по химическому составу, так и по способу изготовления. 149) Несомненно также, что производство древнерусских оконных стекол было тесно связано с производством стеклянной посуды. Помимо сходства технологического процесса это подтверждается совместными находками оконных
-54-
Рис. 44
Обломки оконных стекол. Переяславль. Церковь Михаила
стекол и стеклянных сосудов при раскопках остатков стеклоделательной мастерской в Киево-Печерском монастыре. 150) Два стеклоплавильных горна, которые там обнаружены, оказались настолько разрушенными, что конструкцию их установить не удалось. Но, судя по сохранившимся остаткам, они были сложены из кирпичей на глине. В развале найдены куски арочной перемычки (или свода) и обломки пода с круглыми отверстиями - продухами, имевшими диаметр около 8 см при толщине самого пода до 3 см. В 1973 г. в Киеве в пределах "города Ярослава" открыты остатки еще одной стеклоделательной мастерской, где наряду со стеклянной посудой и браслетами изготовляли также оконные стекла. 151) Остатки стеклоделательного производства обнаружены и в Переяславле. 152) Здесь были раскопаны части круглой постройки, возведенной из кирпичей и камней на известковом растворе с цемянкой; назначение этой постройки неясно. В 10-15 м от нее найдены две ямы, заполненные древесным углем. В культурном слое обнаружено тоже много древесного угля и поташа, круглых оконных стекол.
Недостаточно изучен вопрос о производстве на Руси смальты для мозаик. Некоторые исследователи считают, что основную часть мозаичной смальты привозили в готовом виде из Византии, а в Киеве приготовляли лишь недостающее количество для набора золотого фона, причем тоже из привозного сырья. 153) О привозе смальты (по-древнерусски - мусия) на Русь свидетельствуют и сведения Печерского патерика об убранстве Успенского собора, где говорится, что купцы "вдаша же и мусию, иже бе принесли на продание". 154) Однако другие исследователи полагают, что большую часть материалов для мозаик изготавливали на Руси. 155) Подтверждением такого предположения служат находки заготовок смальты в обнаруженных раскопками стеклоделательных мастерских Киево-Печерского монастыря и Переяславля. 156) Заготовки смальты были найдены также при раскопках близ киевского Софийского собора. 157)
-55-
^ ССЫЛКИ
1) Коноров А.В. К истории кирпича в России в XI-XX вв. // Тр. Ин-та истории естествознания и техники. М., 1956. Т. 7; Черняк Я.Н. Очерки по истории кирпичного производства в России. М., 1957.
2) С XIV в. на Руси начали употреблять и термин "кирпич". Слово это имеет тюркское происхождение и проникло, как считают некоторые исследователи, из языка поволжских татар (Юналеева РА., Галиуллин К.Р. К истории слова "кирпич" в русском языке // Учен. зап. Азерб. пед. ин-та рус. яз. и лит. 1974. № 1. С. 44). В XIV в. термины "плинфа" и "кирпич" применялись взаимозаменяемо (Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1893. Т. 1. Стб. 1209; 1902. Т. 2. Стб. 965).
3) Гончар П.Д. Простейшие способы производства кирпича. М., 1958. С. 4.
4) Холостенко Н.В. Архитектурно-археологическое исследование Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове // Памятники культуры. М., 1961. Т. 3. С. 63.
5) Отмечено, например, на кирпичах Борисоглебского собора Смядынского монастыря в Смоленске.
6) Крупский А.К. Кирпичное производство // Энциклопедический словарь / Брокгауз и Ефрон. СПб., 1895. Т. 15, [кн.] 29. С. 133.
7) В этнографии отмечены разъемные рамки, стягивающиеся веревкой (Белавенец М.И. Глиноведение; Кирпичное производство; Чикмарный способ формирования сырца для строительного кирпича. СПб., 1903. С. 2).
8) Семенов М.И. Кирпичные постройки и производство кирпича в Алмазовской волости Балашовского уезда // Саратовская земская неделя. 1903. № 12. С. 73; Опыт изготовления кирпича ручным способом. Омск, 1957. С.З.
9) В документе XVII в. отмечено: "А в ненастье кирпич не сохнет... а сырово кирпичю в печь садить не уметь" (Сперанский А.Н. Очерки по истории Приказа каменных дел Московского государства. М., 1930. С. 86).
10) Tomaszewski Z. Badania cegl y jako metoda pomocnicza przy datowaniu obiektow architektonicznych // Zoszyty naukowe politechniki warszawskiej. Warszawa, 1955. N11 (Budownictwo), z. 4. S. 34; Wyrobisz A. Szedniowieczne cegielnie w wiekszych oszodkach miejskjch w Polsce // Studia z dziejow rzemioste i przemysfu. Wroclaw, 1961.T. 1.S.68.
11) Гончар П.Д. Указ. соч. С. 25.
12) Такова была продолжительность сезона в XIX в (Рошефор Н.И. Иллюстрированное Урочное положение. Пг., 1916. С. 295; Крупский А.К. Кирпичное производство. С. 134). Даже в послереволюционные годы сезон изготовления кирпича в России длился не более 3.5 месяцев (Ягодин В.Г. Кирпичное производство. М.; Д., 1930. С. 47). Нет оснований полагать, что в XII в. сезон был более продолжительным (Промыслы сельского населения Псковского уезда. Псков, 1888. С. 58; Исследование кустарных промыслов Саратовской губернии. Саратов, 1913. Вып.5. С. 22).
13) Исследование кустарных промыслов Саратовской губернии. С. 23. По другим данным, один формовщик с двумя подсобниками делал в день 2500 штук (Вебер К.К. Практическое руководство по производству кирпича. СПб., 1893. С. 107).
14) Сперанский А.Н. Указ. соч. С. 87.
15) В конце X в. при строительстве оборонительных валов применяли кладку из сырцов. Эти необожженные плинфы больше по размерам, чем обожженные, применявшиеся в то же время в киевском строительстве. Очень возможно, что разница в размерах в данном случае соответствует проценту усадки при обжиге (размер сырцов см.: Раппопорт П.А. Очерки по истории русского военного зодчества X-XIII вв. М.; Л., 1956. С. 78,80,84,88). При выборе формата мастера, конечно, определяли размер сырца, а не обожженного кирпича. В XVIII в. по размеру сырца даже определялся стандарт кирпича (Караулов Е.В. Каменные конструкции, их развитие и сохранение. М., 1966. С. 8).
16) О преимуществах, которые давало уменьшение формата кирпича, не забывали и в XX в.: "При меньших размерах кирпича равномернее идет сушка и обжиг сырца, почему качество кирпича повышается существенно... облегчается работа подносчиков и каменщиков" (Лахтин Н. Еще о размерах стандартного строительного кирпича // Строительная промышленность. 1929. № 2. С. 160; см. также: Вендерое Б. Что предпочтительнее в строительстве - уменьшать или увеличивать размер кирпича // Там же. С. 156). Это, впрочем, не исключает наличия противоположной тенденции, связанной с интересами заказчиков, поскольку увеличение размеров кирпичей давало ряд экономических преимуществ. Поэтому вмешательство государственных органов иной раз приводило к увеличению стандартных размеров кирпичей, как это, например, было при введении "большого государева кирпича" в конце XVI в. (Раппопорт П.А. Русское шатровое зодчество конца XVI в. // МИА. 1949. № 12. С. 294).
17) Уменьшение размеров кирпичей характерно и для византийского зодчества (см., например, размеры кирпичей, приводимые в работе Е. Реуше: Reusche E. Polychromes Sichtmauerwerk byzantinischer und for Byzanz beeinflusster Bauten Siidosteuropas. Kbln, 1971). В Грузии с IV до XVI в. длина кирпичей сократилась приблизительно на 10-15 см (Джгамая Д.К. Строительная керамика феодальной Грузии. Тбилиси, 1980. С. 94-98).
18) См.: Тр. Рязан учен, архир. камис. за. 1891 г. Рязань, 1892. Т. 6. С. 43.
19) Варганов А.Д. Обжигательные печи XI-XII вв. в Суздале // КСИИМК. 1956. Вып. 65. С. 49. В 1946 г. М.К. Каргер раскопал в Киеве на усадьбе Софийского собора большое сооружение, которое он интерпретировал как печь для обжига кирпича (см.: Каргер М.К. Древний Киев. М.; Л., 1958. Т. 1. С. 458). Однако вскоре В.А.Богусевич убедительно показал, что это сооружение не могло быть кирпичеобжигательной печью, а представляет собой остатки бани(см.: Богусевич В.А. Споруда XI ст.у дворi
-56-
киiвсьского митрополита // Археологiя. 1961.Т. 13. С. 105).
20) Килиевич С.Р. Детинец Киева XI-первой половины XIII в. Киев, 1982. С. 74.
21) Тоцкая И.Ф. К вопросу о строительном производстве в Древней Руси // Тез. черниг. обл. науч.-метод. конф., посвящ. 20-летию черниг. архит.-ист. заповедника. Чернигов, 1987. С. 28. Неподалеку от печи в 1946 г. во время раскопок здания бани был обнаружен большой котлован (более вероятно - овраг), заполненный бракованными плинфами. В литературе упоминается и другая небольшая печь, открытая близ Софийского собора (Новое в археологии Киева. Киев, 1981. С. 348). Однако эта печь, судя по найденной в ней продукции, служила для обжига крупных сосудов, а не кирпичей. Находящиеся же в печи кирпичи использовались, очевидно, в качестве подставок для обжигаемых сосудов.
22) Богусевич В. А. Археологiчнi розкопки в Чернiговi в 1949 та 1951 pp. // Археологiчнi пам'ятки УРСР. 1955. Т. 5. С. 10.
23) Археологическая находка в Смоленске // Рабочий путь (Смоленск). 1931. 29 авг. № 198; Сообщ. ГАИМК. 1932, № 5-6. С. 86.
24) ЮшкоА.Л. Кирпичеобжигательная печь конца XII в. в Смоленске // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 307.
25) О соборе на Протоке см.: Воронин Н.Н., Раппопорт П. А. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979. С. 300.
26) Публикацию этой печи см.: Раппопорт П.А. Из истории строительного производства в Древней Руси // Зограф (Београд). 1982. № 13. С. 49.
27) Щекун О.В. Новий плiнфовипалювальний комплекс кiнця XII столiття в Чернiговi // Перша чернiгiвська обласна наукова конф. з iст. краезнавства, присвяч. XXVII с'iзду КПРС: Тез. доповiдей. Чернiгiв, 1985. С. 104; Щекун А.В., Кузнецов Г. А. Работы в Чернигове // АО 1984 г. М., 1985. С. 329.
28) Якобсон A.Л. 1) Керамика и керамическое производство средневековой Таврики. Л., 1979. С. 155; 2) Средневековый Херсонес. М.; Л., 1950. С. 155.
29) Якобсон А.Л. Керамика и керамическое производство... С. 39-56.
30) Рашенов А. Пещь за глиняны изделия в Мадара // Мадара: Разкопки и проучвания. София, 1936. Кн. 2. С. 25.
31) Пацевич Г.И. Печь для обжига кирпича в древнем городе Сарайчике // КСИИМК. 1957. Вып. 69. С. 111.
32) Хованская О.С. Гончарное дело города Болгара // МИА. 1954. № 42. С. 366.
33) Кравченко А.А. Производственные комплексы Белгорода XIII-XIV вв. // Античная Тира и средневековый Белгород. Киев, 1979. С. 115.
34) Полевой Л.Л. Городское гончарство Пруто-Днестровья в XIV в. Кишинев, 1969. С. 87.
35) Витлянов С. Застопанския облик на манастира при Голямата базилика в Плиска // Археология (София). 1984. № 2-3. С. 97-99.
36) Пругер Е.Б. Кирпичеобжигательное производство средневекового Мерва // ТЮТАКЭ. 1969. Т. 14. С. 230-239.
37) Якобсон А.Л. Керамика и керамическое производство... С. 57.
38) Вебер К.К. Указ. соч. С. 214; Ягодин В.Г. Указ. соч. С. 50; Гончар П.Д. Указ. соч. С. 36.
39) Такая решетка была, например, выявлена в печи конца XVIII в., вскрытой раскопками в Костромской области (Кузнецова М.Ю. Раскопки печи для обжига кирпича в пос. Селище // АО 1975 г. М, 1976. С. 71).
40) Так, например, судя по найденным остаткам продукции, укладывали сырцы в печь, обслуживающую строительство Десятинной церкви (Новое в археологии Киева. С. 336). Так же укладывали сырцы для обжига в XIX в. полтавские гончары (Зарецкий Н.А. Гончарный промысел в Полтавской губернии. Полтава, 1894. С. 68).
41) В "Житии" Евфроснньи Полоцкой описано чудо, благодаря которому были получены кирпичи для завершения строительства храма: "...обретеся пещ полна плынф жженных, и уже студеных, крепких зело". Здесь специально отмечено, что кирпичи были уже остывшие, т.е. сразу пригодные к строительству (Димитрий. Книга житий святых. Месяц май. 23 мая. Киев, 1700).
42) Крупский А.К. Кирпичное производство. С. 142; Семенов М.И. Указ. соч. С. 73; Ягодин В.Г. Указ. соч. С. 60.
43) В прямоугольной печи рубежа XIII-XIV вв., раскопанной в Белгороде, для загрузки существовало специальное отверстие в торцовой стенке. Ход этот не имел следов обжига; очевидно, после загрузки отверстие замазывалось глиной (КравченкоА.А. Указ. соч. С. 121).
44) Вебер К.К. Указ. соч. С. 229.
45) Печи под деревянным навесом хорошо видны, например, на рисунке С. Ремезова, рубеж XVII-XVIII вв. (см.: Гольденберг Л.А. Семен Ульянович Ремезов. М., 1965. Рис. после с. 56). Подобные печи употреблялись и в западноевропейской средневековой строительной практике (Atszynski M. Technika i organizacja budownictwa ceglanego w Prusach w koncu XIV i w pierwszej polowie XV w. // Studia z dziejov rzemiosla i przemyslu. Wroclaw, 1970.T. 9. S. 65).
46) Вебер К.К. Указ. соч. С. 132.
47) Согласно нормам русского кустарного производства XIX в., при выделке и обжиге кирпича тогда допускалось 20 % брака (Рошефор Н.И. Указ. соч. С. 295). По сведениям 1847 г., из 100 тыс. штук сырцов выходило 80 тыс. годных кирпичей (Коноров А.В. Указ. соч. С. 209). Польские исследователи считают, что при обжиге кирпичей готических построек брак составлял около 1/6 (см., напр.: Wyrobisz A. Op. cit. S. 79). При обжиге плинфы процент брака должен был быть еще больше.
48) Впрочем, по данным А.Д.Варганова, в суздальской печи могло одновременно обжигаться также около 5 тыс. штук сырцов (см.: Варганов А.Д. Указ. соч. С. 50).
49) Хозеров И.М. Знаки и клейма кирпичей смоленских памятников зодчества древнейшего периода // Науч. изв. Смолен, гос. ун-та. 1929. Т. 5, вып. 3. С. 167.
50) Беляев Л.А. Из истории древнерусского строительского ремесла // Проблемы истории СССР.
-57-
М., 1973. С. 439. В.Д. Беленицкий предложил иную терминологию: знак - изображение, сделанное пальцем или инструментом; клеймо - оттиск штампом; граффити - изображение, сделанное после обжига (см.: Беленицкий В.Л. Клейма и знаки на кирпичах XII в. из церкви Дмитрия Солунского в Пскове // СА. 1971. № 2. С. 272, примеч. 2). Эта терминология менее удобна, чем предложенная И.М. Хозеровым, поскольку почти все изображения, встречающиеся на древнерусских кирпичах (как выпуклые, так и вдавленные), попадают в таком случае под одно понятие - клейма.
51) Раппопорт П.А. Знаки на плинфе // КСИА. 1977. Вып. 150. С. 28.
52) Монгайт А.Л. Старая Рязань. М., 1955. С. 88.
53) См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., 1882. Т. 4. С. 405 (творить - "растворять или разводить в жиже, месить или замешивать").
54) Раппопорт П.А. Строительные артели Древней Руси и их заказчики // СА. 1985. № 4. С. 87.
55) Mango С.A. Bizantine brick stamps // Amer. Journ. Archaeology. 1950. Vol. 54. P. 19.
56) Хозерое И.М. Указ. соч. С. 178, 179.
57) Подобные "расчесы" встречаются и на древнеримских кирпичах (Rupp E. Bautechnik im Altertum. Munchen, 1964. Taf. 103).
58) Холостенко М.В. Успенський собор Печерського монастиря // Стародавнiй Киiв. Киiв, 1975. С. 117.
59) Холостенко М.Б. Исследования Борисоглебского собора в Чернигове // СА. 1967. № 2. С. 192.
60) Для того чтобы определить основной формат кирпича исследуемого памятника, необходимо промерить значительное количество кирпичей. Затем по этим данным строится график, который выявляет основной формат и его отклонения (подробнее об этом см.: Раппопорт П. А. Метод датирования памятников древнего смоленского зодчества по формату кирпича // СА. 1976. № 2. С. 83). К сожалению, до самого последнего времени большинство исследователей такие графики не строили и не использовали статистические данные о процентном соотношении различных вариантов размеров кирпичей. Поэтому приводимые в публикациях форматы кирпичей часто оказываются неточными, а иногда даже просто неверными.
61) Очень вероятно, что, приступая к строительству здания, мастера брали в качестве образца формат обожженных плинф, примененных ими на предыдущем объекте. Поскольку коэффициент усадки при сушке и обжиге принимался, по-видимому, минимальный, сырцы получались немного меньше сырцов предыдущего строительства, а следовательно, немного меньшими получались и обожженные плинфы.
62) Раппопорт П. А. 1) Метод датирования памятников древнего смоленского зодчества по формату кирпича. С. 83; 2) Археологические исследования памятников новгородского зодчества // Новгородский исторический сборник. Л., 1982. № 1 (11). С. 197; Демичева Н.Н. Исследование памятников новгородского зодчества XII-начала XIII в. по данным об эволюции формата кирпича // СА.1984. №1. C. 220. .
63) Раппопорт П.А. О времени появления брускового кирпича на Руси // СА. 1989. № 4. С. 210.
64) Викторов А. Каменоломни Древней Руси // Архитектура и строительство Москвы. 1987. №8. С. 29.
65) Оссовский Г.О. Откуда привозили красный шифер, встречаемый как в древних храмах, так и в других памятниках Киева // Тр. III археол. съезда. Киев, 1878. Т. 2. С. 159. О районах, где имеются месторождения пирофиллитового сланца, см., напр.: Левицкая В.И. Материалы исследования палитры мозаик Софии Киевской // Визант. временник. 1963. Т. 23. С. 143, примеч. 51.
66) О роли пурпура в византийской культуре см.: Бычков В.В. Византийская эстетика. М., 1977. С. 103.
67) Штендер Г.М. Древняя строительная техника как метод изучения русского зодчества // Архитектурное наследие и реставрация. М., 1986. С. 13.
68) Пастернак. С., Гаврилишин В. Початок каменярськоi промисловостi на захiдному Подiллi / / Пам'ятники Украiни. 1973. № 1. С. 33; см. также: Пастернак. С.И. Строительный камень галицких построек: Докл. на пленуме ИА АН УССР. Львов, 1970. Следует отметить, что для испытания качества камня даже в XIX в. считали необходимым срок не менее года (Замечания, как узнавать качество и доброту главных строительных материалов. СПб., 1812. С.З).
69) Bargiel В., Zakoscielna А. Строительный материал архитектуры польско-русского рубежа в раннем средневековье // Тез. докл. пол. делегации на V Междунар. конгр. слав, археологии, Киев, 1985. Warszawa, 1985. С. 234.
70) Флоренский П.В., Соловьева М.Н. Белый камень белокаменных соборов // Природа. 1972. № 9. С. 48-53. Менее детальные сведения см.: Рейтлингер Е.А. Белый камень построек Древней Руси // Там же. 1964. № 4. С. 81.
71) Технические характеристики мячковского камня см.: Викторов A.M., Звягинцев Л.И. Белый камень. М., 1981. С. 26.
72) Степанов В.Я., Флоренский К.П. Наблюдения над характером разрушения белокаменных памятников архитектуры Владимиро-Суздальской Руси XII-XIII вв. // Тр. Ин-та геол. наук. 1952. Вып. 146. С. 77; Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. М., 1961. Т. 1.С. 328.
73) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. М, 1962. Т. 2. С. 116.
74) Новаковская С.М. Каменотесное дело Владимиро-Суздальской Руси в XII-XIII в. // СА. 1986. № 3. С. 72-83. О характере обработки камня в средневековой Европе см.: Friederich К. Die Steinbearbeitung in ihrer Entwicklungvom 11 bis 18 Jahrhundert. Augsburg, 1932; Chauvel A. Etude sur la taille des pierres au Moyen Age // Bull, monumental. 1934. T. 93. P. 435- 450.
-58-
75) Nagy E. La dotation des pierres sculptees d'apres les traces d'outils // La formation et le deve-loppement des metiers au Moycn Age. Budapest, 1977.
76) В Венгрии подобные бордюры были характерны только для периода от XII до XIV в. (Nagy E. Op. cit. P. 6):
77) На камнях романо-готических построек также имеются знаки; среди них - служебные, отмечающие расположение камня в постройке, и знаки - подписи мастеров или руководителей строительства. Однако наиболее распространенными были знаки, фиксировавшие количество обработанных камней. Это не подписи мастеров, а знаки, связанные с контролем количества и качества отесанных камней. По-французски такие знаки называются "marques de tacherons", по-английски - "task-marks" (см., напр.: Gadomski J. Znaki kamieniarskie w Polsce od roku 1100 do polowy XIII w. // Folia historiae artium. 1966. T. 3. S. 27; см. также: Friederich K. Op. cit.).
78) В древнерусских письменных источниках упоминаются "пещи извистьныя" (Рорре А. Materiialy do slownika terminow budownictwa staroruskiego X-XV ww. Wroctaw, 1962. S. 50).
79) Толочко П.П. Нове у вивченнi Киiва // Археологiя. 1978. Т. 26. С. 91.
80) Толочко П.П., Гупало К.М. Розкопки Киева у 1969-1970 pp. // Стародавнiй Киiв. Киiв, 1975. С. 22; Новое в археологии Киева. С. 343.
81) Толочко П.П., Гупало К.М. Указ. соч. С. 23.
82) Там же. С. 24.
83) Варганов А.Д. Указ. соч. С. 51.
84) Очевидно, для переработки в известь шли бракованные белокаменные детали. Это обстоятельство ставит под сомнение датировку А.Д.Варганова, поскольку Мономахов собор был, по-видимому, целиком кирпичным.
85) Чеботаренко Г.Ф., Бырня П.П. Археологические раскопки ус. Бравичены в 1956 г. // Изв. Молд. фил. АН СССР. № 4 (70). С. 47-49; Кравченко А.Л. Указ. соч. С. 130.
86) Craster O.E. A Medieval limekiln at Ogmore Castle // Archaeologia Cambrensis. Cardiff, 1950. Vol. 101, pt 1. P. 72. Средневековые известковые печи Венгрии см.: Muller R. On lime kilns found in Hungary // Research in industrial archaeology in Hungary. Veszprem, 1981. S. 65; Albeker M. Medieval lime-kilns at the road N 61 in Kaposvar // Ibid. S. 72.
87) Крупский А.К. Известь // Энциклопедический словарь / Брокгауз и Ефрон. СПб., 1894. Т. 12 А, [кн.] 24. С. 828-830; Davey N. A history of building materials. London, 1961. P. 97-100.
88) Davey N. Op. cit. P. 100.
89) См., например, приходно-расходные книги Тайного приказа за 1666 г.: Русская Историческая библиотека. СПб., 1904. Т. 23. Стб. 736.
90) Зверуго Я.Г. О строительном материале храма XII в. на Волковысском замчище // Тез. докл. на конф. по археологии Белоруссии. Минск, 1969. С. 161.
91) Холостенко Н.В. Черниговские каменные княжеские терема XI в. // Архитектурное наследство. М., 1963. Т. 15. С. 11.
92) Дементьев К.Г. Технология строительных материалов. Киев, 1912. С. 326; ВолженскийА.В., Бурое Ю.С., Колокольчиков B.C. Минеральные вяжущие вещества. М., 1973. С. 143.
93) Лямин Н.Н. Воздушная известь как строительный материал. СПб., 1906. С. 4.
94) Медникова Е.Ю. К вопросу о качестве извести в древнерусских строительных растворах // КСИА. 1982. Вып. 172. С. 89.
95) Медникова Е.Ю., Раппопорт П.А., Селиванова Н.Б. Древнерусские строительные растворы // СА. 1983. № 2. С. 152. Имеется также отдельная публикация растворов смоленских памятников: Медникова Е.Ю., Раппопорт П.А., Селиванова Н.Б. Изучение древнесмоленских строительных растворов // КСИА. 1978. Вып. 155. С. 44.
96) Витрувий (I в. до н.э.) писал, что добавление к раствору битой и просеянной черепицы улучшает качество этого раствора (см.: Витрувий. Десять книг об архитектуре. М., 1936. С. 46).
97) Cmpiлeнко Ю.М., Нестеренко Т.Е. Дослiдження будiвельних розчинiв i плiнф пам'яток архiтектури стародавнього Киева X-XII ст. // Археологiя Киева: Дослiдження i матерiали. Киiв, 1979. С. 124.
98) Следует отметить, что добавление цемянки в качестве заполнителя рекомендовалось даже в XIX в. (см.: Урочный реестр по части гражданской архитектуры или описание разных работ, входящих в состав каменных зданий. СПб., 1811. С. 59).
99) Наличие большого количества глинистых частиц, по-видимому, является следствием добавки в качестве заполнителя очень мелко толченного мергелистого известняка. Втаком случае карбонатные добавки при анализе не выявляются, ибо их учитывают вместе со связующим, процентное соотношение которого тогда оказывается несколько завышенным.
100) Впрочем, при анализах не всегда удается отделить известковую вяжущую массу от мелких частиц известнякового заполнителя. Поэтому процент вяжущего может оказаться несколько завышенным.
101) Каргер М.К. К вопросу об убранстве интерьера в русском зодчестве домонгольского периода // Тр. Всерос. академии художеств. Л.; М., 1947. Т. 1. С. 20. Сводка материала по керамическим плиткам дана в статье Т. А. Чуковой (см.: Чукова Т. А. Древнерусские керамические поливные плитки // КСИА. 1987. Вып. 190. С. 13-19).
102) Talbot Rice D. Byzantine polychrome pottery // Cahiers archeologiques. Paris, 1954. T. 7. P. 77. Впрочем, по-видимому, иногда плиты применяли в Константинополе и для полов (Ettinghausen E.S. Byzantine tiles from the basilica in the Topkapu Sarayi and Saint John of Studios // Cahiers. archeologiques. Paris, 1954. T. 7. P. 80-87). Были попытки связать появление на Руси расписной керамики и плиток с Болгарией (Шелковников Б.А. Киевская керамика X-XI вв., расписанная цветными эмалями // СА 1955. Т. 23. С. 182). Предположение это не подтверждается материалами. Очевидно, русская поливная посуда, как и плитки, также связана не с Болгарией, а с Грецией (Макарова Т.И. О происхождении поливной посуды на Руси // СА 1963. № 2. С. 250).
-59-
103) Возможно, что так же использовались плитки и в белгородской церкви Апостолов (Полонская Н.Д. Археологические раскопки В.В. Хвойко 1909-1910 гг. в мест. Белгородке / / Тр. Моск. предвар. ком. XV археол. съезда. М., 1911. Т. 1. С. 59).
104) Pannonopm П.А. "Старая кафедра" в окрестностях Владимира-Волынского // СА. 1977. №4. С. 261.
105) Иоаннисян О.M., Могитыч И.Р., Свешников И.К. Церковь Параскевы Пятницы в Звенигороде на Белке // ПКНО: Ежегодник 1981. Л., 1983. С. 494.
106) Большаков Л.Н., Коваленко В.П., Pannonopm П.А. Новые данные о памятниках древнего зодчества Чернигова и Новгорода-Северского // КСИА. 1989. Вып. 195. С. 55.
107) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. Рис. 153, 230.
108) Макарова Т.И. Поливная керамика в Древней Руси. М., 1972. С. 10. О технике изготовления поливных плиток см. также: Александровский Б. А. Поливные половые плитки из раскопок детинца во Владимире // МИА. 1949. № 11. С. 239; Филиппова С.В. Архитектурная майолика. М., 1956. С. 34; Щапова Ю.Л. Плитчатый пол вновь открытой церкви на Соборной горе Смоленска // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 305. А. Р.Тищенко выдвинул предположение, что техника поливной керамики возникла на Руси не под влиянием Византии, а имела в Среднем Поднепровье более глубокие корни, связанные с производством эмалей (см.: Тищенко А.Р. До питания про технiку виготовлення давньоруських полив'яних керамiчних плиток // Археологiя. 1970. Т. 24. С. 79). Предположение это совершенно неприемлемо, поскольку между временем производства в Среднем Поднепровье эмалей и производством русской поливной керамики находится лакуна более чем в пять веков.
109) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1.С. 226, 479.
110) Тоцька I.Ф., Ерко О.Ф. До icтopii пiвнiчноi галереi Софii Киiвськоi // Археологiчнi дослiдження стародавнього Киева. Киiв, 1976. С. 121-123.
111) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1.С. 310, 479.
112) Воронин Н.Н., Pannonopm П. А. Указ. соч. С. 296.
113) Малевская М.В., Pannonopm П.А. Декоративные керамические плитки древнего Галича // Slovenska archaeologia. 1978. Т. 26, вып. 1. С. 87-98. О применении рельефных керамических половых плиток в романском зодчестве см., напр. Fotter R. Geschikte der europaischen Fliesenkeramik vom Mittelalter bis zum Jahre 1900. Strassburg, 1901; Hojdova D., Nechvatal B. Ranestredoveke dlazdice v Cechach // Pamatky archeologicke. Praha, 1970. T. 61. P. 100; Zaki A. Archeologia Matopolski wczesnoszedniowicznej. Wrocfaw, 1974. P. 251.
114) Равдина Т.В. Поливные керамические плитки из Пинска // КСИА 1963. Вып. 96. С. 110. К сожалению, раскопками не было установлено, с каким памятникам зодчества связан найденный набор плиток.
115) Малевская М.В. К реконструкции майоликового пола Нижней церкви в Гродно // Культура Древней Руси. М., 1966. С. 146.
116) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. С 482.
117) Воронин H.H., Pannonopm П.А. Указ. соч. С. 320.
118) Хвойка В.В. Древние обитатели Среднего Приднепровья. Киев, 1913. С. 70. Возможно, что специальная печь для обжига плиток раскопана в Старой Рязани. Это была круглая площадка (быть может, под печи?) диаметром около 1.3 м, сложенная из сырцовых плиток на глине и подвергавшаяся сильному обжигу; размер плиток 10 х 9 х 5 см (Крейтон В. Дневник раскопок, проведенных в 1902 г. на городище Старой Рязани // Тр. Рязан. учен, архив, комис. за 1903 г. Рязань, 1904. Т. 18, вып. 2. С. 202).
119) Каргер М.К. Древний Киев. Т. 1. С. 466.
120) К сожалению, неизвестно, как осуществлялось изготовление поливных керамических плиток наЗападе. В Англии были обнаружены остатки мастерской, где производили такие плитки во второй половине XIV в., но сама печь не исследована. Совмещался ли в этой мастерской обжиг плиток с покрытием их поливой - неясно (см.: Eames E. The products of a medieval tile Kiln at Bawsey, King's Linn // The Antiquaries Journ. 1955. Vol. 35, N 3-4. P. 162). В Чехословакии раскопан развал печи XIII в., в котором найдены рельефные плитки без поливы и обломки кирпичей (cM.:Hejna A. Stredoveka stanice ricni plavby v Cervene nad Vltavou // Archeologicke rozhledy. 1962. R. 14, soz. 4. S. 505).
121) Богусееич В. А. Мастерские XI в. по изготовлению стекла и смальты в Киеве // КСИАУ. 1954. Вып. 3. С. 19.
122) Сагайдак.М.А. Раскопки киевского Подола // АО 1984 г. М., 1986. С. 303.
123) Choisy A. L'art de batir cher les byzantins. Paris, 1883. P. 72.
124) Demangel R., Mamboury E. Le quartier des Manganes et la premier region de Constantinople. Paris, 1939. P. 46.
125) В.В. Стасов отмечал, что горшки применялись как для облегчения веса сводов, так и для улучшения звука (см.: Стасов В.В. Голосники в древних новгородских и псковских церквах // Изв. Археол. о-ва. СПб., 1861. Т. 3. С. 126; см. также: Полянский С. Новые соображения о так называемых голосниках в древних церквах // Вести. О-ва древнерусского искусства. М., 1874-1876. № 1-12; 1876. Отд. IV. С. 87). Об этом же писала В.Е. Гезе (см.: Гезе В.Е. Заметки о некоторых киевских древностях // ЗРАО. 1901. Т.12, вып. 1-1. С.193).
126) Уже Витрувий писал о медных сосудах, улучшавших акустику (см.: Витрувий. Указ. соч. С. 100).
127) Drocoun D. L'acoustique au Moyen Age // Archeologia. 1971. N 40. P. 29.
128) Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси... Т. 1. C. 30.
129) Воронин Н.Н. Древнее Гродно. М., 1954. С. 98; см. также описание этих голосников в ст. "Коложская церковь" (Памятная книжка
-60-
Гродненской губернии на 1866 г. Гродно, 1866. С. 30-32).
130) Воронин Н.Н. Древнее Гродно. С. 98.
131) Лашкарев П.А. Церковно-археологические очерки. Киев, 1898. С. 215.
132) Гезе В.Е. Указ. соч. // ЗРАО. 1901. Т. 12, вып. 1—2. С. 191.
133) Каргер М.К. Древний Киев. Т. 1. С. 426.
134) Каргер М.К. Раскопки в Переяславе-Хмельницком в 1952—1953 гг. // СА. 1954. Т. 20. С. 16.
135) Холостенко Н.В. Памятник XI в. — собор Печерского монастыря // Строительство и архитектура (Киев). 1972. № 1. С. 32.
136) Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Указ. соч. С. 322.
137) Покрышкин Н.П. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903 и 1904 гг. СПб., 1906. С. 27. Табл. XXIV.
138)Засурцев П.И. Усадьбы и постройки древнего Новгорода // МИА. 1963. № 123. С. 43.
139) Зверуго Я.Г. Древний Волковыск. Минск, 1975. С. 24.
140) Лысенко П.Ф. Города Туровской земли. Минск, 1974. С. 111.
141) Засурцев П.И. Указ. соч. С. 43, примеч. 55.
142) Щапова Ю.Л. Стекло Киевской Руси. М., 1972. С. 69.
143) Висоцький С.О. Вiконна рама та шибки Киiвськоi Софii // Киiвська старовина. Киiв, 1972. С. 57.
144) Каргер М.К. Древний Киев. Т. 1. С. 411,
145) Холостенко Н.В. 1) Архитектурно-археологическое исследование Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове // Памятники культуры. М., 1961.Т. З.С. 57; 2) Древнерусские витражи // Декор. искусство СССР. 1963. № 8. С. 36—37. Стекла, очень близкие по характеру обработки, употреблялись и в памятниках византийского зодчества XII в. См., например, находки цветных оконных стекол в константинопольских храмах Зеирек-джами (Пантократора) и Кахрие-джами (Хора) (Megaw A. Notes on recent work the Byzantine Institute in Istanbul // Dumbarton - Oaks Papers. 1963. N 17. P. 349—367), О византийских витражах см. также: Mango С. Byzantine architecture. New York, 1976. P. - 243, 271; Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца X—начала XII в. М., 1987. С. 118.
146) Янiцкая М.М. Вытокi шкларобства Беларусi. Мiнck, 1980. С. 106. Рис. 49.
147) Раппопорт П.А. Древнерусское жилище. Л., 1975. С. 71.
148) Ипатьевская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 2. Под 6767 (1259) г.
149) Щапова Ю.Л. Стекло... С. 67; Качалов Н.Н. Стекло. М., 1959. С. 198, 212-214, 376, 377; Безбородое М.А. 1) Стеклоделие в Древней Руси. Минск, 1956. С. 220—229; 2) Химия и технология древних и средневековых стекол. Минск, 1969. С. 146-150.
150) Богусевич В. А. Мастерские XI в.... С. 15.
151) Толочко П.П. Киев и Киевская земля в эпоху феодальной раздробленности XII—XIII вв. Киев, 1980. С. 51.
152) Сiкорський M.I. Склоробна майстерня XI ст. у Переяславi-Хмельницькому // Дослiдження з слов'яно-руськоi археологii. Киiв, 1976. С. 146.
153) КалюкА.П. Киевские мастерские восполняющего производства смальт // Актуальные проблемы историко-археологических исследований: Тез. докл. Киев, 1987. С. 65.
154) Патерик киевского Печерского монастыря. СПб., 1911. С. 8.
155) Левицкая В.И. Указ. соч. С. 157.
156) Богусевич В.А. Мастерские XI в. ...; Сiкорський M.I. Указ. соч.
157) Тоцкая И.Ф. Указ. соч. С. 28.
-61-
Продолжение смотри:
Глава 2. Конструкции
С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!
|
|
|
