Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека

Владимир Владимирович Косточкин

Государев мастер Федор Конь

OCR и подготовка текста к HTML-публикации на сайте Halgar Fenrirsson по
В. В. Косточкин. Государев мастер Федор Конь. М., издательство "Наука", 1964.
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в книге)

Предисловие. стр. 5

Строительная деятельность конца XVI века. стр. 9

Федор Конь и его сооружения
Сведения источников о зодчем. стр. 34
Белый город Москвы. стр. 44
Крепость Смоленска. стр. 71
Характер работы мастера и некоторые особенности его сооружений. стр. 119

О предполагаемых постройках Федора Коня. стр. 138

Заключение. стр. 170

Принятые сокращения. стр. 174

Ответственный редактор А.А. Тиц

М., Наука, 1964 г.
Тираж 1700 экз.

Строительная деятельность конца XVI века

Во второй половине 60-х годов XVI в. для Русского государства наступило тяжелое время. После коренной ломки княжеского боярского вотчинного землевладения и передачи земли помещикам эксплуатация крестьян резко усилилась. В большинстве случаев это вызвало полное разорение мелких крестьянских хозяйств. Быстрое развитие товарно-денежных отношений и растущая заинтересованность феодалов в деньгах привели к еще большему нажиму на крестьянство. Началось их бегство на Дон, в Поволжье и другие окраинные районы. Не в лучшем положении оказались и крестьяне, жившие на землях опальных княжат и бояр. Удары опричнины, направленные на реакционные круги крупных феодалов, затрагивали зачастую и их интересы. Очень тяжело на экономике страны отразилась, наконец, и изнурительная Ливонская война, длившаяся четверть века (1558—1583). Стоившая огромных жертв и не разрешившая основной исторической задачи — выхода к Балтийскому морю, она также тяжелым бременем легла на плечи крестьянства.

В результате всего этого в 70—80-х годах XVI в. в Русском государстве создалось то страшное запустение центральных областей, которое называют обыкновенно периодом глубокого хозяйственного разорения¹. Период этот не был, однако,

¹ Б. Д. Греков, Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в., кн. II, М., 1954, стр. 245 и 254; С. В. Бахрушин, Иван Грозный. — «Научные труды», т. II. М., 1954, стр. 312-316.

- 9 -

затяжным. Уже в самом начале 70-х годов тяжелое экономическое положение страны и необходимость как-то сгладить резкие социальные противоречия вызвали отмену опричнины, частичный возврат земель их первоначальным владельцам и некоторые другие изменения в политике, общий курс которой, направленный на укрепление централизованного государства, остался все же прежним². Вследствие этого экономическая мощь страны в середине 80-х годов XVI в. стала постепенно восстанавливаться. Оживляется и строительство, сильно сократившееся в период запустения.

Особенно остро встал тогда вопрос о срочном выполнении крупных строительных заказов государственного значения. Ослабленная безрезультатной многолетней войной и внутренними социальными противоречиями, страна стала соблазнительной приманкой для агрессивно настроенных соседей. С юга постоянно угрожали крымские татары, получавшие поддержку султанской Турции, у которой они были в вассальной зависимости, на западе опасность грозила со стороны шляхетской Польши — естественного союзника Крыма в борьбе с Московским государством, а на северо-западе удобного момента для нападения настороженно ждали шведы. Необходимо было принять все меры, чтобы предотвратить возможность внешнего вторжения. Защиты требовали и некоторые внутренние города, укрепления которых были либо утрачены, либо просто стали уже непригодными. Необходимо было также прочнее закрепить окраинные земли на юге и юго-востоке и попытаться вернуть Вотскую пятину — тот участок древней новгородской территории на побережье Финского залива, который был потерян в Ливонскую войну. Нужно было, наконец, удовлетворить и другие, уже внутренние строительные потребности страны, не связанные с задачами обороны.

Однако у правительства не было достаточного количества квалифицированной рабочей силы, способной осуществить все это строительство. Не располагало оно и нужным числом опытных зодчих; во время Ливонской войны и запустения они вместе с основной массой квалифицированных рабочих были растеряны, и требовались какие-то меры, которые ликвидировали бы затруднения в строительном производстве.

Попытки изменить создавшееся положение в строительном деле были предприняты еще в ходе Ливонской войны. В то время блокированная с запада Россия завязывала отношения с Англией, и Иван Грозный в сентябре 1567 г. в письме к английской королеве Елизавете просил о вывозе на временную, «как те которые прибыли в прошлом годе»,

² И. И. Смирнов, Предпосылки восстания Болотникова. — ИЗ, № 20, 1946, стр. 55; И. И. Смирнов, Восстание Болотникова (1606—1607), М.-Л., 1951, стр. 44-47.

- 10 -

или на постоянную работу из «Италии и Англии архитектора, который может делать крепости, башни и дворцы»³. В мае 1584 г. подобная просьба последовала и от царя Федора Ивановича (1584—1598), который писал Елизавете, чтобы она «велела к нашему государьству пропущати из своего государьства и из иных государьств без задержанья, да и мастеров ратных и рукодельных каменного дела городовых мастеров, которые городы делают»⁴.

Нужда в специалистах-строителях не отпала и в царствование Бориса Годунова (1598—1605). Из письма, направленного дьяку Афанасию Ивановичу Власьеву англичанином Джоном Мериком 5 июля 1604 г., видно, что он «получил в Москве повеление от его величества государя выписать из Англии архитектора для надзора за работами, для составления планов и строения каменных зданий и еще двух искусных мастеров». В конце же месяца Джон Мерик сообщал, что «они приехали и теперь находятся в крепости Архангельске». Дал он приехавшим и характеристику: «по донесению ко мне, архитектор очень умный человек и опытный в своем деле, так же, как и каменщик в своем ремесле. Я знаю, их не отправили бы, если бы они не были люди опытные и искусные, так что я не сомневаюсь в том, что они выполнят работы к полному удовольствию его величества государя»⁵.

Но пополнение время от времени состава русских зодчих приглашенными из-за рубежа не могло обеспечить нараставших строительных потребностей. Нужна была коренная реорганизация строительного дела. Поэтому в конце 1583 г. или в начале 1584 г., еще при жизни Ивана Грозного, в Москве было создано специальное строительное управление — «Приказ каменных дел»⁶. В одной из поздних (XVIII в.) справок о старинных Московских приказах сказано, что «Каменный приказ» был учрежден, «чтобы в Москве более каменного, нежели деревянного строили»⁷.

Объединивший имевшиеся в наличии строительные силы, начиная от простых каменщиков и кирпичников и кончая высококвалифицированными мастерами и зодчими, Приказ каменных дел стал заботиться об организации строительства на местах, своевременном вывозе рабочих к местам строительства из посадов и о заготовке строительных материалов. Это облегчило и значительно ускорило осуществление крупных строительных мероприятий.

³ См. Ю. Толстой, Первые сорок лет сношений между Россией и Англией, СПб., 1875, стр. 36.

⁴ СГГД, ч. V, М., 1894, стр. 186.

⁵ См. «Старина и новизна» (Исторический сборник), кн. XIV, М., 1911, стр. 197-198 и 202.

⁸ А. Н. Сперанский, Очерки по истории Приказа каменных дел Московского государства, М., 1930, ст. 12.

⁷ ДРВ, ч. XX, М., 1791, стр. 321-322.

- 11 -

Особое значение Приказ каменных дел приобрел при Борисе Годунове; при нем он превратился в крупнейшую специализированную организацию, взявшую в свои руки все государственное строительство. В середине XVII в. этому Приказу было уже «ведомо... всего Московского государства каменное дело и мастеры». Последние, как отметил в 1666—1667 гг. Григорий Котошихин, собирались «для какого царского строения понадобятца... изо всех городов» и оплачивались за счет государственных средств: «дают им ис царские казны на поденной корм денги, чем им сытим быть мочно»⁸.

В конце XVI в. Приказ каменных дел позаботился, очевидно, о создании около Москвы группы кирпичных дворов, превратившихся позднее в заводы⁹, и дворов по обжигу извести. Во всяком случае в середине XVII в. московские «известные и кирпичные дворы и заводы» находились в его ведении; каменоломни и города, где готовилась известь, а также доходы с извести и белого камня, тоже были «ведомы в том Приказе»¹⁰.

Почти с уверенностью можно сказать, что одновременно Приказом каменных дел была упорядочена и добыча камня в издавна славившихся мячковских каменоломнях. В Космографии конца XVII в. о них сказано: «Близ царствующего града Москвы в веси именуема Мячково есть горы превеликия, все белой камень зело премножество, отнележе зачатся град Москва и по се время на церковныя и великородных людей и всяких домовыя строения и на полаты и на всякия каменного дела потребы тот камень и на известь без престани ломают, да и в иныя окрестныя грады безчисленно много для таковаж дела отвозят». При этом автор Космографии отметил, что и на Двине есть «превеликия горы», камень которых «на известь годится», однако «как тесать или резать тот камень», то он «к железному орудию зело крепок», а «подмосковной белой мячковской камень» по сравнению с ним «гораздо мягок»¹¹, что было его преимуществом. Ниже мы увидим, что в Мячкове в конце XVI в. ломался камень и обжигалась известь «к государеву к каменному... городовому делу» в Москве.

Наряду со всем этим, видимо, Приказом же каменных дел по распоряжению Бориса Годунова была принята единая государственная мера

⁸ Григорий Котошихин, О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906, стр. 110-111.

⁹ Во второй четверти XVII в. кирпичные заводы располагались у Данилова монастыря, близ Калужских ворот и в Хамовниках (см. В. Киприянов, Описание Московской губернии в строительном отношении, СПб., 1856, стр. 101; А. Пруссак, О положении строительного дела в Московском государстве до конца XVII в. — «Зодчий», 1914, № 2, стр. 11).

¹⁰ Григорий Котошихин, Ук. соч., стр. 111.

¹¹ См. Ю. В. Арсеньев, Описание Москвы и Московского государства по неизданному списку Космографии конца XVII в. — «Записки Московского археологического института», т. XI, М., 1911, отд. 2, стр. 17.

- 12 -

на белый камень и введена стандартизация кирпича¹² (7*3*2 вершка). Позднее такой кирпич, именовавшийся либо государевым, либо казенным, применялся уже повсеместно. «А велети... кирпичником делати кирпичь, против государева кирпича, мерою вдоль 7 вершков, шириной 3 вершков, толщиною дву вершков», — говорится в патриаршей грамоте 1654 г. Валдайскому Иверскому монастырю¹³.

К строительной повинности в конце XVI в. были привлечены также и монастыри. Одни из них, в том числе и те, которые находились на далеких окраинах страны, как и раньше, в соответствии с распоряжениями правительства, должны были укрепляться сами¹⁴, а иногда вести оборонительное строительство и в прилегающих к ним районах¹⁵; другие же, расположенные ближе к центру, — принимать участие в тех стройках, которые осуществлялись самим государством. Об этом свидетельствуют расходы Болдина-Дорогобужского монастыря в 1584—1588 гг., связанные с подвозкой дров к известным печам в Мячково и строительных материалов из Мячкова в Москву «к городовому делу»¹⁶, а также отправка слуги этого монастыря с «грамотою о каменщиках» в Москву в 1592 г. и поездка в столицу в том же году монастырских каменщиков¹⁷. Об этом же говорят грамота царя Бориса 1598 г., которой Троице-Сергиев монастырь, видимо в порядке исключения, частично освобождался от поставки «посошных людей и подвод под камень и под известь» к «каменному городовому делу» в Смоленск¹⁸, и доставка в Смоленск в 1599—1600 гг. Болдиным монастырем строительных материалов¹⁹.

¹² П. Иванов, Описание государственного архива старых дел. М., 1850, стр. 21; М. В. Довнар-Запольский, Организация московских ремесленников в XVII в. — ЖМНП, 1910, № 9, отд. 2, стр. 151. В исторической справке XVIII в. о московских старинных приказах в разделе «Каменный приказ» сказано: «казенный кирпичь делать, такоже камень белой в положенную меру и известь на каменные дворы ставить» (ДРВ, ч. XX, стр. 322). Иоганн Филипп Кильбургер в конце XVII в. писал, что в Москву для построек из подмосковных каменоломен привозили «белые квадратные камни» (см. Б. Г. Курц, Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича, Киев, 1915, стр. 180).

¹³ РИБ, т. V, СПб., 1878, стб. 91.

¹⁴ См. ААЭ, т. I, СПб., 1836, стр. 367.

¹⁵ Там же, стр. 439. Грамотой царя Федора 1591 г. Соловецкий монастырь обязывался в «Кемские волости ... всякие крепости поделать и остроги зделати и людей ратных из монастыря тут устроить для немецких воинских людей приходу и запасы учинить крепкие, чтоб в приход воинских немецких людей сидеть было безстрашно» (ОР ГБЛ, ф. 256, № 53, л. 48). Эта практика сохранялась и позднее; в 1621 г. Павлов-Обнорский монастырь, расположенный в 53 верстах к югу от Москвы, должен был «городовое и острожное дело делать», а в 1623 г. «городовое и острожное дело делати» было приказано и Архангельскому монастырю в Устюге (Амвросий-архимандрит, История Российской иерархии, т. III, М., 1811, стр. 321-323; т. V. М., 1813, стр. 437).

¹⁶ РИБ, т. XXXVII, Л., 1924, стб. 29, 39, 46, 54 и 79.

¹⁷ Архив ЛОИИ, Коллекция С. В. Соловьева, № 141, лл. 1 и 1 об.

¹⁸ ЧОИДР, 1902, кн. 2, отд. 1, стр. 181.

¹⁹ РИБ, т. XXXVII, стб. 128, 129, 134, 142, 156, 157 и 234.

- 13 -

Осуществление перечисленных мероприятий позволило московскому правительству за короткий срок провести в стране огромное строительство. Инициатором этого строительства был Борис Годунов. Его решающая роль в организации строительных работ нашла отражение даже в дипломатических бумагах, составлявшихся еще до его воцарения. В наказе русскому послу Даниле Ивановичу Исленьеву, отправленному в 1591 г. в Польшу, говорилось даже, что Борис Годунов «тот начальной человек в земле», которому «вся земля от государя... приказана, и строенье его в земле таково, каково николи не бывало»²⁰.

О широкой строительной деятельности Годунова писали и современники. Патриарх Иов в «Повести о честном житии царя и великого князя Федора Ивановича» указывал, например, что «сей... изрядный правитель Борис Федоровичь своим бодроопасным правительством и прилежным попечением по царскому изволению многи грады камены созда и в них превеликие храмы в славословие божие возгради и многие обители устрой, и самый царьствующий богоспасаемый град Москву, яко некую невесту преизрядною лепотою украсил: многая убо в нем прекрасные церкви камены созда и великие полаты устои, яко и зрение их великому удивлению достойна; и стены градные окрест всея Москвы превелики камены созда и величества ради и красоты проименова его Царьград; внутрь же его и полаты купечески созда во успокоение и снабдение торжником, и ина много хвалам достойна в Руском государстве устрой»²¹.

Иову вторили князь Иван Андреевич Хворостинин, немец Мартин Бер и составитель Хронографа 1617 г. По словам первого, Борис Годунов «церкви многи возгради и красоту градскую велением исполни»²²; по свидетельству второго, он «любил строить новые города и поправлять старые»²³, а третьего — что он «во свое царство в Руском государьстве градов и манастырей и прочих достохвалных вещей много устроив»²⁴. Тобольский боярский сын Сергей Кубасов в 1626 г. также указывал, что царь Борис был «строитель зело, о державе своей много попечения имел» ²⁵.

Чтобы представить, какие широкие строительные замыслы были у Годунова, стоит упомянуть об идее создания в центре Москвы грандиоз-

²⁰ См. Н. М Карамзин, История государства Российского, кн. III, СПб., 1843, т. X, стб. 68 и примечание 196 к этому тому.

²¹ ПСРЛ, т. XIV. СПб., 1910, стр. 7.

²² Повесть князя И. А. Хворостинина. — РИБ, т. XIII, вып. 1 (изд. 3), Л., 1925, стб. 532.

²³ ССДС, ч. 1, СПб., 1831, стр. 28. В Москву М. Бер приехал в 1600 г. и прожил в ней более 12 лет.

²⁴ См. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции, М., 1869, стр. 188 и 218. См. также РИБ, ч. XIII, изд. 2, СПб., 1909, стб. 1282; ПСРЛ, т. XXVII, М.-Л., 1962, стр. 148; ОР ГПБ, С2, XVII, 186, л. 205.

²⁵ Изборник..., стр. 313.

- 14 -

ного храма, который напоминал бы иерусалимский²⁶. Об этой идее рассказывают голландский географ Исаак Масса²⁷ и русские писатели начала XVII в. — дьяк Иван Тимофеев и келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын²⁸. Полнее же всего о ней говорит соотечественник Исаака Массы — писатель Элиас Геркман. «По восшествии на престол», — сообщал он, — Борис Годунов «тотчас же приказал разъискивать в других странах искусных мастеров, как-то скульпторов, золотых дел мастеров, плотников, каменотесов и всякаго рода строителей. Никто не знал, зачем это он делает. Затем он начал советоваться (с мастерами) о том, что ему предпринять для увековечения своего имени. Наконец он решил построить церковь, которая своим видом и устройством походила бы на храм Соломона. Этим он думал получить великую милость от бога и оказать необыкновенную услугу людям»²⁹. «Святая святых», как должен был называться задуманный храм, предполагалось построить «в Большом городе — Кремле, на площади за Иваном Великим», где в 1599 г. и было приготовлено место. Храму «образец был древяной зделан по подлиннику, как составляетца Святая святых», причем при изготовлении модели мастера «обращались к книгам св. Писания, к сочинениям Иосифа Флавия и других писателей». Были проведены и подготовительные работы: «и камень, и известь, и сваи — все было готово», но смерть Годунова, как сообщают источники, помешала воплощению этого грандиозного замысла³⁰.

Самым главным в строительстве конца XVI в. были работы по укреплению старых и созданию новых «городов». Поэтому крепостная архитектура занимала почетное место в истории русского зодчества того времени.

Основное направление оборонительному строительству, широко развернувшемуся при царе Федоре и Борисе Годунове, было дано еще при Иване Грозном. «Великий князь приказывает охранять города и остроги лишь по границе — с Польшей, Лифляндией и Швецией, равно

²⁸ М. И. Ильин, Проект перестройки центра Московского Кремля при Борисе Годунове. — «Сообщения НИИ», № 1. М.-Л., 1951, стр. 79-93.

²⁷ Исаак Масса, Краткое известие о Московии в начале XVII в., М., 1937, стр. 63.

²⁸ Временник Ивана Тимофеева (Литературные памятники), М.-Л., 1951, стр. 64; Сказание Авраамия Палицына, М.-Л., 1955, стр. 278-279.

²⁹ Элиас Геркман, Историческое повествование о важнейших смутах в государстве Русском... — «Сказания Массы и Геркмана о смутном времени в России», СПб., 1874, стр. 270.

³⁰ Пискаревский летописец. — МИ, вып. II, М., 1955, стр. 103; Исаак Масса, Ук. соч., стр. 63; Элиас Геркман, Ук. соч., стр. 270.

- 15 -

как с Казанью и Астраханью», — писал в 1577—1578 гг. Генрих Штаден, тайно изучивший систему обороны Московского государства³¹.

Продолжая политику Грозного по укреплению государства, царь Федор также обращает внимание на окраинные земли. По вступлении на престол, он «великим хотением и желанием разпространяет Рускую землю, аки древний сродник его великий князь Владимир», и «приказывает боярину своему и слуге и конюшему Борису Федоровичю Годунову да дьяку ближнему своему Андрею Щелканову городы ставити на Поле и в Сивере, и к Астархани, которыя за много лет запустевша от безбожных агарян и межуусобныя брани»³². Так в конце XVI в. были намечены основные районы городового строительства (стр. 17).

Весьма важным из этих районов стала «польская украйна»³³ Здесь в 1584 г. на Быстрой Сосне (приток Дона) был восстановлен запустевший в XV в. город Елец, а южнее, на берегу Северского Донца, поставлен Белгород — крупнейший укрепленный пункт на юге эпохи Федора Ивановича, ставший затем центром «польской украйны». Одновременно был выстроен Монастырев и «иные многие польские города»³⁴. В 1586 г. в этом же районе были основаны Ливны и Воронеж³⁵. Позднее, в 1595 г. в пределах верхнего течения Оки появились Кромы. В 1597 г. в верховье Сейма (приток Десны) был заново укреплен Курск. В 1598 г. на реке Оскол был поставлен город Оскол. Наконец в 1599 г. был дан наказ о постройке на Осколе города Валуек, а в 1600 г. на Северском Донце «близко Роздоров Донецких» срублен «град Царево-Борисов»³⁶.

Еще более крупным районом пограничного градостроительства было тогда Поволжье. Довольно плотную группу здесь составили города Черемисской земли, которые вместе с городами эпохи Грозного чуть ли не со всех сторон окружили «царство Казанское». Строились эти города почти друг за другом: в 1584 г. был поставлен Кокшайск, в 1585 г. — Санчурск, в 1590 г. — Цивильск, в 1591 г. — Яранск³⁷, в 1595 г. — Уржум. К концу столетия относится и основание Ядринска. Тогда же была сильно укреплена и Казань — основной опорный пункт на Средней Волге.

³¹ Генрих Штаден, О Москве Ивана Грозного, Л., 1925, стр. 73-74.

³² Пискаревский летописец, стр. 88.

³³ «Польская украйна» — пограничная полоса Московского государства, прилегавшая к приволжским, придонским и приднепровским землям.

³⁴ Пискаревский летописец, стр. 88.

³⁵ А. А. Зимин, Состав русских городов XVI в. — ИЗ, № 52, 1955, стр. 346. Ниже время основания городов, данное без ссылки на источники, приводится по этой работе.

³⁸ Д. И. Багалей, Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства, т. 1. Харьков, 1889, стр. 5-13; т. II, Харьков, 1890, стр. 1; Пискаревский летописец, стр. 105.

³⁷ М. Н. Тихомиров, Малоизвестные летописные памятники XVI в. — ИЗ, № 10, 1941, стр. 94.

- 16 -

Карта русского военно-оборонительного строительства 1584—1604 гг.
(Составлена автором)

В 1586 г. в Башкирской земле была основана Уфа, которая контролировала русло Белой, мешая спуститься по ней в Каму, а затем и в Волгу.

Вторая группа поволжских городов тянулась от бывшей столицы Казанского ханства вниз по Волге. В ее состав входили Самара, основан-

- 17 -

ная в 1586 г. в глубине волжской излучины (стр. 19), и Царицын, построенный «на переволоке» в 1588 г. южнее Самары. В 1590 г. между ними встал Саратов. Друг от друга эти города находились довольно далеко, но Волга хорошо связывала их между собой. Все они контролировали эту важнейшую магистраль и предохраняли ее от набегов ногайцев. Конечным пунктом на этой магистрали была Астрахань, которая в конце XVI в., как и Казань, получила мощные каменные укрепления.

Продолжение нижневолжских городов составили укрепленные пункты «Шехвалской земли» (Северный Кавказ). Как и в других районах, постройка этих пунктов началась еще при Грозном. В конце XVI в. их строительство было продолжено. В 1588 г. у устья Терека возник Терский городок, ставший впоследствии главным опорным пунктом московского правительства на Северном Кавказе. В 1594 г. южнее был поставлен Койса³⁸ (Койсинский городок), а в 1604 г. неподалеку от него появилось еще три города — «в Тарках», неудачная попытка основать который была сделана в 1594 г.³⁹, «в Таркалах» и в «Ондрееве деревне»⁴⁰ (Эндери). Так был освоен северный участок западного побережья Каспийского моря, вдоль которого далее на юг (в Турцию, Иран и Среднюю Азию) двигались торговые караваны, выходившие из дельты Волги, а русское влияние на Северном Кавказе намного увеличилось⁴¹.

Вместе с «городами» на побережье Каспия, укрепленные пункты появились и в Яицкой степи; в 1595 г. из Астрахани с московскими стрельцами был послан «на Сиг горада ставити с воеводы» стрелецкий голова Темир Засецкий, а к востоку от Саратова на реке Яик (Урал) основан Яицкий городок⁴².

Много городов возникло тогда и в Западной Сибири — Тобольск на Тоболе (1584), Тюмень на Тюмени (1586), Лозва (Лозвинский городок) на Уде (1590), Нарым на Оби (1593), Пелым на Пелымке (1593), Тара на Иртыше (1594), а также Березов (1594), Сургут (1594), Обдорск (1595) и Верхотурье на реке Туре (1598). Наконец в 1600 г. на той же Туре был создан Туринск, а на следующий год на реке Таз поставлен «град» Мангазея.

³³ ПСРЛ, т. XIV, стр. 45-46. Имеется указание о постройке Койсы в 1584 г. (Пискаревский летописец, стр. 88).

³⁹ См. ПСРЛ, т. XIV, стр. 46.

⁴⁰ Синбирский сборник, Часть историческая, т. I, М., 1844, стр. 153; ПСРЛ, т. XIV, стр. 57.

⁴¹ Значение одного из таких городов в третьей четверти XVII в. прекрасно охарактеризовал Яков Рейтенфельс: «Лежащий у Каспия, городок Тарки стоит на страже, рядом с Персами и Узбекскими татарами, и как бы хранит у себя ключи от Кавказских ворот» (Яков Рейтенфельс, Сказания светлейшему герцогу тосканскому Козьме третьему о Московии, М., 1905, стр. 195).

⁴² См. Ю. Н. Татищев, Местнический справочник XVII в. — ЛИРО, вып. 2-3, Вильна, 1910, стр. 31 и 33.

- 18 -

Общий вид крепости Самары. Гравюра начала XVII в.
(Из книги А. Олеария)

Перечисленные города частично создавались и с экономическими целями, связанными с освоением еще не обжитых районов и развитием торговых отношений.

В ходе строительства «польских», поволжских, «шехвалских» и сибирских городов не были забыты западные и северо-западные районы государства. Оборонительное строительство в этих районах также велось еще при Грозном. Во время Ливонской войны был, например, сильно укреплен Псков⁴³, в 1578 г. сделан «острог около Соловецкого монастыря»⁴⁴, а в 1582 г., когда в связи с потерей Нарвы (1581) значение этого пункта на Белом море резко возросло, началась замена его острожных стен на каменные⁴⁵. В 1583—1584 гг., уже после окончания воины, в устье Северной Двины «для корабельной пристани» был срублен еще и «город» Архангельск⁴⁶.

⁴³ Рейнгольд Гейденштейн, Записки о Московской войне (1578—1582), СПб 1889, стр. 176-177 и 199; В. Новодворский, Борьба за Ливонию между Москвою и Речью Посполитою, СПб., 1904, стр. 97 и 165.

⁴⁴ ААЭ, т. I, стр. 367 и 383.

⁴⁵ М. Н. Тихомиров, Малоизвестные летописные памятники. — ИА, вып. VII, М., 1951, стр. 228.

⁴⁶ ААЭ, т. I, стр. 380.

- 19 -

Общий вид Соловецкого монастыря. Гравюра XVIII в.

Готовясь к возобновлению военных действий со Швецией (начались в 1591 г.) за возврат утраченных земель на побережье Финского залива и выход к Балтийскому морю, правительство царя Федора продолжило в этих районах городовые работы. В 1584—1585 гг. был восстановлен Новгородский острог и отремонтированы укрепления Ладоги, Орехова и Пскова⁴⁷. В 1584 г., а затем и в 1590 г. Соловецкому монастырю царем Федором были даны жалованные грамоты, как бы утверждавшие уже ведущееся строительство соловецкого каменного «города»⁴⁸ (стр. 20). В 1580—1590 гг. на каменные заменяются деревянные стены Кирилло-Белозерского монастыря⁴⁹, располагавшегося на путях, связывавших Москву с Белым морем. Из камня же в 1586 г. строятся оборонительные сооружения Ипатьевского монастыря⁵⁰, контролировавшего верхнее течение Волги. Наконец, в 1587 г. в Новгороде копается ров на Торговой стороне⁵¹, а в ходе войны Соловецкому монастырю дается указание «досмотрети на Кеми на реке» место для Кемского острога, постройка которого в 1593 г. в связи с прекращением военных действий была приостановлена вплоть до особого правительственного распоряжения⁵².

Не исключено, что вскоре городовые работы на севере и северо-западе вообще приостановились; во всяком случае, после заключения в 1595 г. довольно выгодного для Швеции Тявзинского мира, вернувшего, однако, России Корелу и побережье Финского залива с городами Иван-

⁴⁷ ДРВ, ч. XIV, М., 1790, стр. 446-448, 471-472 и 474-475.

⁴⁸ ААЭ, т. 1, стр. 383 и П. Иванов, Ук. соч., стр. 238.

⁴⁹ А. Н. Кирпичников и И. Н. Хлопин, Крепость Кирилло-Белозерского монастыря и ее вооружение в XVI—XVIII вв. — МИА, № 77, М., 1958, стр. 145.

⁵⁰ Амвросий, Ук. соч., т. III, стр. 638-639; Описание Костромского Ипатьевского монастыря, М., 1832, стр. 24-25.

⁵¹ ПСРЛ, т. III, СПб., 1841, стр. 174.

⁵² ААЭ, т. 1, стр. 439.

- 20 -

Общий вид Московского Кремля и укрепленного зубцами рва перед ним.
Гравюра начала XVII в. (Из книги А. Олеария)

город, Ям и Копорье, опасность вторжения с севера в какой-то степени миновала. Это позволило перенести центр тяжести оборонительного строительства на запад и, в первую очередь, в пограничный Смоленск, где незамедлительно было начато строительство огромного пояса каменных стен. Тогда же был укреплен, по-видимому, Можайск⁵³, к югу от которого строится Борисов городок, и выстроены, возможно, стены Владычного монастыря в Серпухове⁵⁴, контролировавшего место переправы татар через Оку.

Впрочем, самые крупные городовые работы были проведены в конце XVI в. в центре государства — в Москве. К исходу столетия в ней были возведены огромные каменные стены Белого города, затем в 1591—1592 гг. срублен «Скородом»⁵⁵, а в 1600 г. дополнительно усилен и Кремль: «зделаны зубцы каменые по рву кругом Кремля-города» со стороны Красной площади и Москва-реки⁵⁶ (стр. 21). В ре-

⁵³ П. А. Раппопорт, Русское шатровое зодчество конца XVI в. — МИА № 12. М.-Л., 1949, стр. 247.

⁵⁴ Там же, стр. 265-266.

⁵⁵ ПСРЛ, т. XIV, стр. 43; Летопись о многих мятежах и разорении Московского государства, М., 1788, стр. 29.

⁵⁶ Пискаревский летописец, стр. 104.

- 21 -

зультате этого Москва превратилась в мощнейшую многорядную крепость, ближние подступы к которой были прикрыты вдобавок целой группой монастырей, каждый из которых уже в начале XVI в. представлял собой что-то вроде «отдельного города» ⁵⁷. Охватывая столицу с юга, эти монастыри как бы в миниатюре повторяли расположение пограничных крепостей и вместе с ними составляли систему государственной обороны.

Размахом русского городового строительства конца XVI в. восхищались многие иностранцы. Англичанин Джером Горсей писал, например, что «царь в свое время построил 155 крепостей в разных частях своего государства и снабдил их орудиями и гарнизонами»⁵⁸, а немец Мартин Бер, что Борис Годунов «обвел Москву белою каменного стеною, а Смоленск весьма высокою и крепкою...; построил сверх того на южной границе, для защиты от татарских набегов, две крепости, из коих одну назвал своим именем Борисоградом, а другую, во имя всех царей Царевым городом» ⁵⁹.

С удовлетворением к оборонительному строительству конца XVI в. отнесся и архиепископ Арсений Елассонский, бывший тогда епископом в Суздале. «Царь и великий князь Федор», — писал он, — возвел в Москве «большия внешния городския стены», с «основания земли построил,

Воротная башня костромского Ипатьевского монастыря

⁵⁷ Сигизмунд Герберштейн, Записки о Московитских делах, СПб., 1908, стр.. 99.

⁵⁸ Джером Горсей, Записки о Московии XVI в. СПб., 1909, стр. 63. В России Д. Горсей прожил 18 лет — с 1572 по 1591 г.

⁵⁹ ССДС, ч. I, стр. 29.

- 22 -

как они являются перед нами, каменныя толстыя и крепкия стены в Казани, в Астрахани и в Смоленске, которые прежде сего были деревянныя и земляныя», а Борис Годунов «прогнал татар далеко от русских границ, выстроивши на границах многочисленныя укрепления большия и крепкия для защиты Российского царства» ⁶⁰.

Как и в более ранних оборонительных сооружениях, в основе этих укреплений лежала все та же регулярность, которая получила идеальное воплощение еще в конце XV в. в знаменитом Ивангороде⁶¹. Однако крепости Самара, Валуйки⁶², Пелым⁶³ и Мангазея⁶⁴, а также ограды Соловецкого и Кирилло-Белозерского монастырей, получившие в плане относительно правильную геометрическую форму⁶⁵, свидетельствуют, что при Федоре

Кузнечная башня Кирилло-Белозерского монастыря

⁶⁰ См. А. Дмитриевский, Архиепископ Елассонский Арсений и мемуары его из русской истории, Киев, 1899, стр. 92, 93 и 97.

⁶¹ В. В. Косточкин, Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI вв., М., 1962, стр. 156-157.

⁶² См. Л. М. Тверской, Русское градостроительство до конца XVII в., Л.-М., 1953, стр. 55-56.

⁶³ См. Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г. СПб., 1882, табл. 9.

⁶⁴ В. Н. Чернецов, О работах Мангазейской экспедиции. — КСИИМК, вып. XXI, М.-Л., 1947, стр. 160.

⁶⁵ См. П. Максимов и И. Свирский, Новые материалы по древним зданиям Соловецкого монастыря. — АН., вып. 10, М., 1958, стр. 112, А. Н. Кирпичников и И. Н. Хлопин, Ук. соч. стр. 146. Имеем в виду те части Кирилло-Белозерского монастыря, которые относятся к концу XVI в.

- 23 -

Общий вид Московского Кремля. Центральная часть «Петрова чертежа» начала XVII в.
{в книге на стр. 24-25}

Ивановиче и Борисе Годунове эта регулярность стала более гибкой, развитой и совершенной. Проявлявшаяся не столько в геометричности планов крепостей, сколько в равномерной расстановке башен по всей длине их стен, она согласовывалась и с требованиями обороны, и с рельефом местности

Существенным элементом регулярности военного зодчества конца XVI в. была и прямолинейность стен. Ставшая характерной особенностью крепостной архитектуры после появления огнестрельного оружия⁶⁶, она была свойственна не только геометрически правильным, а и полигональным крепостям, контуры которых согласовывались с живописным рельефом. Это характерно для всех оборонительных сооружений времени Федора Ивановича и Бориса Годунова, в том числе и для первоначальной ограды небольшого Ипатьевского монастыря⁶⁷.

Одновременно изменился и внешний облик крепостей. Правда

⁶⁶ В. В. Косточкин, Ук. соч., стр. 171-172.

⁶⁷ Западная часть ограды этого монастыря, пристроенная к первоначальной в 1642 г., в данном случае не учитывается.

- 25 -

на примере ограды Соловецкого монастыря, сложенной из огромных валунов ледникового происхождения, можно видеть, что некоторые из них своей величавой простотой и суровостью все еще напоминали оборонительные сооружения Новгородской и Псковской земель периода их самостоятельности. Однако в других областях государства внешний облик «городов» стал уже менее суровым и аскетичным. Особенно богатую обработку приобрели монастырские ограды. Воротная башня Ипатьевского монастыря, например, расчленена тягами и снабжена разными по величине филенками (стр. 22), а укрепления Кирилло-Белозерского монастыря — как бы ковровыми, выложенными из кирпича узорами, которые состоят из перемежающихся рядов прямоугольных нишек, бегунца и поребрика (стр. 23), напоминая скромные орнаментальные ленты барабанов и абсид церквей. Это говорило о том, что декоративные элементы, свойственные гражданской и церковной архитектуре, перестали быть чуждыми военному зодчеству; они уже переносились на крепостные стены и башни, обогащая тем самым их художественный облик.

Но в конце XVI в. не только укреплялись старые и возводились новые «города». В стране создавшись также храмы, церкви, палаты и другие постройки. Тот же Арсений Елассонский, рассказывая о деятельности правительства по укреплению государства, писал еще и о том, что царь Федор Иванович «воздвиг... великий храм Вознесения внутри Москвы, при котором имеется большой монастырь... построил здания для суда и для торговых лавок на площади срединной крепости Москвы, которыя до сего времени были деревянныя» и «выстроил... монастырь во имя Пречистой Донской за Москвою в четырех милях», а Борис Годунов «возобновил и украсил многие церкви и монастыри, храм Богородицы патриархию покрыл железною крышею⁶⁸, украсил, возвысил и покрыл золотом большую колокольню, а в большом дворце внутренния палаты золотыя расписал живописью⁶⁹, воздвиг вновь большой дворец близ реки Москвы, построил большой мост в средине Москвы со многими комарами... воздвиг с основания большой храм... Николая чудотворца... на Арбате... возобновил и украсил девичий монастырь близ Москвы⁷⁰ и совершил многочисленныя другая прекрасныя дела и украшения»⁷¹.

Одновременно церкви, палаты и другие каменные здания возводились также частными лицами. Для поощрения этого строительства при Борисе Годунове был открыт кредит на строительные материалы из за-

⁶⁸ Имеется в виду Успенский собор Московского Кремля.

⁶⁹ Речь идет, по-видимому, о Золотой палате, входившей в комплекс построек кремлевского дворца.

⁷⁰ Подразумевается Новодевичий монастырь, который был действительно «украшен» при Борисе Годунове (см. Пискаревский летописец, стр. 104).

⁷¹ См. А. Дмитриевский, Ук. соч., стр. 93 и 96-97.

- 26 -

пасов Каменного приказа. Он давался «с таким обязательством, чтоб им (индивидуальным застройщикам. — В. К.) погодно разложа, в десять лет заплатить»⁷².

Конечно, церковное и гражданское строительство конца XVI в. не идет ни в какое сравнение с оборонительным; объем последнего был поистине колоссален. Между тем далеко не полный перечень Арсения Елассонского все же показывает, что, заботясь об укреплении пограничных рубежей, освоении новых районов и повышении обороноспособности отдельных городов, московское правительство не пренебрегало и другими видами строительных работ, уже не связанными с задачами обороны.

Особое внимание обращалось тогда на Московский Кремль (стр. 24). В 1585—1586 гг. в нем сразу появилось несколько монументальных каменных зданий — храм Вознесения «о пяти верхах», выстроенный «больши старого» в расширенном тогда же женском Вознесенском монастыре, палата «на трех подклетех», подле Чудова монастыря во дворе Бориса Годунова и церковь Бориса и Глеба «против Никольских ворот, близ Богоявления Симановского подворья», во дворе Дмитрия Ивановича Годунова (дядя Бориса Годунова)⁷³.

Позднее, в 1591 г., в Кремле «зачали делати избы диячьи каменыя у Архангела на площади»⁷⁴, а в 1598 г. в группу кремлевских построек был включен еще и дворец Бориса Годунова, уже занявшего тогда русский престол: «венчался царь и великий князь Борис Федорович всеа Русии царьским венцем; а жил в полатах, а хоромы велел поставити, где столовая была брусеная на каменном подклете, против Проходной полаты»⁷⁵. В результате появления этих построек архитектурный ансамбль Кремля стал значительно богаче.

Особенно ощутимо кремлевский ансамбль преобразился после надстройки Ивана Великого. О его значительном «возвышении», предпринятом, очевидно, в связи с постройкой царского дворца и неосуществленной постройкой храма «Святая святых», витиевато рассказывает дьяк Иван Тимофеев⁷⁶. В 1600 г., более конкретно говорит другой источник, «царь Борис во граде Москве на площади церковь Иоанна спасителя лествицы под колоколами повеле надделати верх выше перваго и позлати»⁷⁷.

⁷² ДРВ, т. XX, стр. 322; См. А. Н. Сперанский, Ук. соч., стр. 42.

⁷³ Пискаревский летописец, стр. 99.

⁷⁴ Там же, стр. 91; см. М. Н. Тихомиров, Малоизвестные летописные памятники, стр. 232; Времянник, еже нарицается летописец Российских князей... — Тр. ВГУАК, вып. 2, Вятка, 1905, отд. II, стр. 45; ОР ГПБ, Q, IV, 355, л. 8 об.; Ю. В. Арсеньев. Ук. соч., стр. 10.

⁷⁵ Пискаревский летописец, стр. 103. Ср. ПСРЛ, т. XIV, стр. 55.

⁷⁶ Временник Ивана Тимофеева, стр. 71-72.

⁷⁷ Времянник... Российских князей..., стр. 46.

- 27 -

Наряду с Кремлем большое строительство велось в Москве и за пределами кремлевских стен. В 1585—1586 гг. «розными обрасцы» (в разных формах) были восстановлены и «железом немецким обиты» утраченные ранее «верхи» Троицы и Покрова на рву, а на Швивой горке за Лузой построена каменная церковь Никиты мученика⁷⁸. Затем новые постройки одна за другой появились в других местах города. Так, в 1596 г. на Красной площади взамен сгоревшего было построено длинное каменное здание Торговых рядов. В 1598 г. «за Стретением, от Москвы реки» был сделан «взруб каменной» с хоромами наверху. В 1599 г. «за Неглинною, близ Успленского врашка, у мосту (место, занятое манежем. — В. К.), против старово государева двора» построили «другой Земской двор». В 1600 г. на Тверской улице, против Пушечного двора и в Кулишках появились богадельни, на Красной площади — каменное лобное место, а в «Стрелецкой слободе, за Арбацкими вороты (угол Арбата и Серебряного переулка.— В. К.) в Деревянном городе» — каменная церковь Николы чудотворца (Никола Явленный). Наконец в 1603 г. через Неглинку, против Тверской улицы, был сделан «мост каменной з зубцы» и мельницей внизу⁷⁹.

Параллельно различные постройки строились и за пределами столицы. Особую группу среди них составили каменные храмы, выстроенные в 1585—1586гг. в Хорошове, Михневе, Вяземах и Беседах⁸⁰, из которых два последних ставились, очевидно, вместе с общим благоустройством этих богатых годуновских вотчин. В эти же годы в селе Борисове Верейского уезда была построена церковь Бориса и Глеба, а в Пафнутьев-Боровском монастыре «больши старого» воздвигнут монументальный Успенский собор⁸¹, к северной стене которого примкнул вскоре (до 1599 г.) придел Ирины⁸².

В 1593—1594 гг. комплекс построек появился и «в четырех милях» от Москвы, на том месте Калужской дороги, где при отражении набега крымцев в 1591 г. располагался русский обоз: «А на том месте, где обоз

⁷⁸ Пискаревский летописец, стр. 99.

⁷⁹ Времянник ... Российских князей..., стр. 46; Пискаревский летописец, стр. 91, 103, 104 и 105; М. Н. Тихомиров, Краткие заметки о летописных произведениях в рукописных собраниях Москвы, М., 1962, стр. 58.

⁸⁰ Пискаревский летописец, стр. 99 и 100. О них см. М. А. Ильин. Усадьбы Годуновых. — «Сборник общества изучения русской усадьбы», вып. 5-6, М., 1928, стр. 33-39; Н. Воронин и М. Ильин, Древнее Подмосковье, М, 1947, стр. 101-102. Церковь в Михневе теперь не существует.

⁸¹ Пискаревский летописец, стр. 99. О нем см., например, А. Г. Преображенский, Памятники древнерусского зодчества в пределах Калужской губернии, СПб., 1899, стр. 44-51.

⁸² Время пристройки придела определяется датой на доске, вставленной в западную стену собора. См. И. Машков, Доклад о изысканиях погребений князей Репниных в Боровском Пафнутьевском монастыре. — Древности. Тр. МАО, т. IV. М., 1912, стр. 309.

- 28 -

Иоанно-Предтеченская церковь на Девичьем поле в Москве Акварель второй половины XVIII в.
(ОИИ ГПБ, собрание Н. К. Синягина, папка 4, табл. 20)

стоял, велел (царь Федор. — В. К.) поставити храм камен пречистые богородицы Донские и монастырь согради»⁸³.

В конце XVI в. была построена также небольшая Иоанно-Предтеченская церковь на Девичьем поле (стр. 29) и создана группа провинциальных храмов, среди которых выделяются церкви Петра Митрополита (около 1584 г.) в Переславле-Залесском и Богоявления (1592) в селе Красном на Волге⁸⁴ (стр. 30). Тогда же строительные работы были проведены и в других населенных пунктах государства — в 1599 г. выстроен царский двор в Туле, в 1600 г. поставлен в Новгороде на Волхове мост с мельницей, размеры, количество жерновов и место

⁸³ Пискаревский летописец, стр. 94.

⁸⁴ П. А. Раппопорт, Ук. соч., стр. 249-272.

- 29 -

Богоявленская церковь села Красное на Волге.
(Реконструкция И. Ш. Шевелева)

- 30 -

расположения которого вызывали всеобщее удивление, а в 1603 г. созданы каменные церкви на городских воротах в Можайске и в женском Успенском монастыре близ Троице-Сергиевой лавры⁸⁵.

Как и в военной архитектуре, во всем этом строительстве все еще жили старые традиции. В то время широкое распространение также имели шатровые храмы, строившиеся параллельно с четырехстолпными пятиглавыми и также сохранялись декоративные формы, свойственные архитектуре времени Ивана Грозного. Однако в противоположность церкви Вознесения 1535 г. в Коломенском и Покровскому собору 1555—1560 гг. в Москве, шатры церквей конца XVI в. стали тяжеловесными по пропорциям; они утратили легкость и стройность, свойственную шатрам начального периода развития шатрового зодчества.

Изменился и несущий четверик храмов, являвшийся основой их композиции. Он стал более массивным и приземистым; его пропорции приобрели грузность, а горизонтальные размеры, в связи с расширением внутренней площади, намного увеличились. Завершение стен четверика вялыми и робкими закомарами, как это имеет, например, место в церкви Петра-Митрополита в Переславле-Залесском, стало напоминать изжитую схему «кубического» крестовокупольного здания ⁸⁶.

Качественные изменения произошли и в архитектурной обработке построек. Их детали лишились той силы и сочности, которая свойственна, например, Иоанно-Предтеченской церкви в Дьякове, и стали носить суховатый и графичный характер. Это присуще даже церкви Бориса и Глеба в селе Борисове, которая по единству композиционного построения, огромной высоте и богатству архитектурных форм была наиболее выдающимся произведением шатрового зодчества конца XVI в.

Впрочем, в церковном строительстве времени Федора Ивановича и Бориса Годунова проглядывали уже и новые тенденции. Так, например, широкое распространение в то время получили пирамидальные завершения четвериков храмов рядами убывающих кверху нарядных кокошников. Излюбленными стали и открытые двухъярусные обходные галереи, которые, охватывая основные объемы храмов с трех сторон, расширили их площадь, сделали их зрительно более устойчивыми, связанными с окружающей средой и расположенными поблизости строениями. На примере Донского монастыря можно видеть, что в конце XVI в. был создан и совершенно новый тип небольшого соборного храма, перекрытого крещатым сводом, который существенно

⁸⁵ Пискаревский летописец, стр. 103- 104 и 107; Времянник ... Российских князей..., стр. 47. Церковь Успенского монастыря была «о пяти верхах», именовалась Богородицкой «под Сосенками» и строилась, видимо, на те средства, которые монастырь ежегодно получал из царской казны в соответствии с жалованной грамотой 1599 г. царя Бориса (см. Сборник Муханова, М., 1836, стр. 202-203).

⁸⁶ Н. Н. Воронин, Архитектура XVI в. — ИРИ (изд. Академии художеств СССР), т. 1, М., 1957, стр. 114.

- 31 -

отличается от таких огромных четырехстолпных церковных зданий, как, например, собор Пафнутьев-Боровского монастыря.

Видимо, новым явлением в русской архитектуре того времени было также украшение венчающих частей высотных построек длинными торжественно-горделивыми надписями с царским именем. В 1600 г. такие надписи, одновременно с золочением глав, по распоряжению Бориса Годунова, были сделаны на Иване Великом в Москве и Троицком соборе в Пскове⁸⁷. Охватывая их барабаны по периметру, они представляли собой как бы богатый орнамент, который хорошо был виден издалека. Благодаря им Ивановская колокольня в Москве и Троицкий собор в Пскове — самые высокие здания страны — были превращены в парадные монументы. Доминируя над всем тем, что их окружало, они прославляли Бориса Годунова и его род и были как бы итогом всего русского строительства конца XVI в.

Строительство эпохи Федора Ивановича и Бориса Годунова способствовало выдвижению из народа многочисленных строителей. С расширением строительных работ их количество все время увеличивалось. При этом укрепления и различного рода постройки из дерева рубились либо посадскими людьми, либо казаками и стрельцами, посылавшимися на поставление новых городов, а постройка каменных военно-оборонительных сооружений, равно как каменных палат и храмов, производилась уже квалифицированными рабочими — каменщиками, кирпичниками и даже горшечниками, сгонявшимися на строительство в принудительном порядке. Во главе этого строительства стояли, как правило, князья, бояре и воеводы, но фактическое руководство производством работ осуществлялось опытными мастерами.

Несмотря на приглашение зарубежных зодчих, таких мастеров на Руси в конце XVI в. было немного; ими Приказ каменных дел не был богат даже в XVII в.⁸⁸ Одаренность мастеров также была разной. Среди них выделялись зодчие, возводившие крепостные стены и башни — весьма важные и ответственные сооружения, строительство которых требовало особого умения, знания и опыта. Обладая навыками, обязательными для каждого палатного и церковного строителя, мастера «городового дела» были знакомы также с тактикой осады крепостей, орга-

⁸⁷ Пискаревский летописец, стр. 103 и 104. Текст надписи на Иване Великом гласит: «Изволением святыя троицы повелением великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича всеа России самодержца и сына его благовернаго великаго государя царевича князя Федора Борисовича всеа России сей храм совершен и позлащен во второе лето царства их: 108» (Повесть о начале Москвы. — МИ, вып. II. М., 1955, стр. 236). См. также Известие о Ивановской колокольне. — ДРВ, ч. XI М., 1789, стр. 255. Содержание надписи на Троицком соборе неизвестно, но оно наверняка было идентичным.

⁸⁸ В это время в его составе было менее десяти зодчих, причем их большая часть составляла группу, которая может быть охарактеризована как группа средних и рядовых строителей (М. А. Ильин, Зодчий Яков Бухвостов, М., 1959, стр. 138).

- 32 -

низацией их защиты и особенностями оружия, применявшегося при их обороне. Они умели предусмотреть также то, откуда будет возможен^*) штурм возводимой крепости, и в соответствии с этим строили ее так, чтобы в случае осады противник оказался бы в наименее выгодных для себя условиях. Такие зодчие существенно отличались от строителей гражданских и культовых построек.

К сожалению, имена мастеров (как русских, так и приглашенных из-за рубежа), принявших участие в строительстве конца XVI в., неизвестны; в летописях и других источниках они, как правило, не упоминаются. Однако строитель двух военно-оборонительных сооружений, выделяющихся на фоне гражданских, церковных и крепостных построек времени Федора Ивановича и Бориса Годунова, в них все же назван. Этим строителем был Федор Савельевич Конь.

- 33 -

^*) В книге — «возжен». OCR.

С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!