Русский город
Архитектурно-краеведческая библиотека
Владимир Владимирович Косточкин Государев мастер Федор Конь
OCR и подготовка текста к HTML-публикации на сайте Halgar Fenrirsson по
В. В. Косточкин. Государев мастер Федор Конь. М., издательство "Наука", 1964.
Деление на страницы сохранено. Номера страниц проставлены внизу страницы. (Как и в книге)
Предисловие. стр. 5
Строительная деятельность конца XVI века. стр. 9
Федор Конь и его сооружения
Сведения источников о зодчем. стр. 34
Белый город Москвы. стр. 44
Крепость Смоленска. стр. 71
Характер работы мастера и некоторые особенности его сооружений. стр. 119
О предполагаемых постройках Федора Коня. стр. 138
Заключение. стр. 170
Принятые сокращения. стр. 174
Ответственный редактор А.А. Тиц
М., Наука, 1964 г.
Тираж 1700 экз.
Таких огромных сооружений, как Белый город Москвы и крепость Смоленска, созданных сразу, в соответствии с единым замыслом и, так сказать, за один прием, а не в течение нескольких столетий, как это
- 119 -
было, например, в Пскове, история русской архитектуры больше не знает. Какой бы каменный «город» древней Руси мы ни взяли, будь то кремль, крепость или монастырь, протяженность его стен все равно уступает крепостным сооружениям Федора Коня.
Создание Белого города в Москве и крепости в Смоленске было невиданным явлением в практике русского каменного строительства. В них выражена вся сущность строительной политики правительства Федора Ивановича и Бориса Годунова; они дают также возможность говорить о характере работы и некоторых особенностях творчества Федора Савельевича Коня.
Выше мы видели, что длина белгородской стены была 9,5 км, а смоленской — 6,5 км. Если не считать времени, затраченного на заготовку строительных материалов и завершение строительства, то Белый город Москвы возводился, в основном, около 5 лет, а крепость Смоленска — примерно 4 года. Сроки строительства этих огромных сооружений, постройка которых, помимо кладки стен и большого количества башен, требовала и серьезных инженерных работ, были весьма короткими. Пользуясь современной терминологией, можно, пожалуй, сказать, что Москва и Смоленск укреплялись в конце XVI в. скоростными методами. В 1551—1552 гг. такими методами был построен, как известно, Свияжск 259, в 1565—1567 гг. — группа крепостей в районе Полоцка260, а в
259 Стены, башни и внутренние постройки Свияжска рубились зимой 1551 г. в Угличском уезде, в вотчине князей Ушатых. Затем они были перемаркированы и разобраны, а весной 1552 г. сплавлены вниз по Волге к устью Свияги, где и собраны на горе «круглой» (Генрих Штаден, Ук. соч., стр. 113; М. Каргер, Крепостные сооружения Свияжска. — ИОАИЭ, т. XXXIV, вып. 3-4, Казань, 1929, стр. 133; В. Подключников, Планировка и постройка древнего Свияжска. — «Архитектура СССР», 1943, № 3, стр. 37).
260 О них см. А. Сапунов, Рисунки крепостей, построенных по повелению царя Ивана Васильевича Грозного после завоевания Полоцка в 1563 г. — «Полоцко-Витебская старина», вып. 2, Витебск, 1912, стр. 299-313; М. Г. Рабинович, Археологическая разведка в Полоцкой земле. — КСИИМК, вып. XXIII, М.-Л., 1950, стр. 81-88. Сведения о методах постройки этих крепостей (без упоминания названий строившихся объектов) содержатся в донесении Фульвио Руджиери, который в 1568 г. был папским нунцием в Польше. Московский великий князь, — писал он, — имеет «кое-какие маленькие деревянные крепости на границах Литвы и Руси. Таких, пока я был в Польше, он выстроил четыре с невероятной быстротой; а так как способ их постройки кажется мне весьма примечательным, я просто расскажу о нем. После того как его инженеры предварительно осмотрели места, подлежащие укреплению, где-нибудь в довольно далеком лесу рубят большое количество бревен, пригодных для таких сооружений; затем, после пригонки и распределения их по размеру и порядку, со знаками, позволяющими разобрать и распределить их в порядке, спускают вниз по реке, а когда они дойдут до места, которое намечено укрепить, их тянут на землю (передавая. — В. К.) из рук в руки; (затем — В. К.) разбирают знаки на каждом бревне, соединяют их вместе и в один миг строят укрепления, которые тотчас засыпают землей, а в то время появляются и их гарнизоны» («Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А. И. Тургеневым», т. I, СПб., 1841, стр. 209).
- 120 -
1595 г. Яицкий городок261. Можно сказать, что аналогичным образом в 1598 г. предполагалось вести работы и в Пелыме262. Правда, приведенные примеры относятся к деревянному военно-оборонительному строительству. Между тем организация кирпичного производства в Москве и Смоленске, подвозка свай, белого камня и извести в эти города, предварительное составление сметы и росписи смоленского «городового дела», его продуманность и спешность осуществления вместе с народным преданием о кирпиче, передававшемся якобы в Смоленск из рук в руки, как по конвейеру263, — все это позволяет говорить, что опыт скоростного деревянного строительства при укреплении Москвы и Смоленска был широко использован Приказом каменных дел и что его методы не были чужды Федору Коню.
Отрывочные сведения источников об огромном количестве рабочих, трудившихся над созданием Белого города Москвы («семь тысяч каменщиков») и Смоленской крепости («а делаше его всеми городами Московского государства»), совместно с предписанием царского наказа 1595 г. установить, что где делать в Смоленске, как доставлять в него строительные материалы, где их складывать и т. д., характеризуют Федора Коня как зодчего, прекрасно знавшего все сложности организации строительных работ. В противном случае он не мог бы руководить такими армиями строителей и направлять деятельность отдельных строительных артелей через своих помощников — «товарищей».
Определенная закономерность постановки башен белгородской и смоленской стен и их согласованность со структурой городов, равно как четкость форм башен Смоленской крепости и их строгая геометричность, позволяют считать, что Федор Конь пользовался в работе какими-то, может быть весьма условными, чертежами. Такие чертежи в военно-оборонительном строительстве конца XVI в. применялись довольно часто. Так, «по той мере, по росписи и по чертежу, какову есте роспись и чертеж», прислали из Москвы на Северную Двину, — в устье этой реки, поблизости от Михайловского монастыря, в 1583—1584 гг. рубился «город» Архангельск264, который очень удивил Жана Соважа
261 Известно, что посланным на реку Яик в 1595 г. «города ставити» было велено «взять из Астрахани тетюшкой город» с собой, но «воеводы города не взяли», так как «неначем было поднятся, судов было мало, а взяли 4200 бревен четырех сажен в чем делать острог да арскую башню с вороты» и, придя на Яик «и высмотря место в болшом устье Яиском на ... острову, острог и башню поставили» (РО ГПБ, F, IV, 22, лл. 554-554-об.).
262 В 1598 г. в связи с упразднением Лозвы «лозвинский город и острог» было предложено «рушити и понизовскую водою перепроводити с Лозвы на Пелым», где они могли «пригодится к старому Пелымскому городу и к острогу на поделку, или на хоромную ставку» (РИБ, т. II, стб. 149).
263 См. И. Орловский, Ук. соч., стр. 18.
264 ААЭ, т. I, стр. 380. Об этом «городе» см. также ДРВ, т. XVIII, М., 1791, стр. 15; А. А. Титов, Летопись Двинская, М., 1889, стр. 13.
- 121 -
Диеппского, видевшего его спустя два года265. Место для Кемского острога, строившегося в ходе войны со Швецией (1591—1593), также нужно было «на чертеж начертя прислати... к Москве»266, а город Царево-Борисов на Донце предписывалось в 1600 г. «обложити по чертежу и по росписи, каковы им чертежи и росписи даны»267. Напомним еще, что в 1604 г. Джон Мерик в письме к Афанасию Ивановичу Власьеву говорил о «составлении планов» и «строении каменных зданий». Трудно поверить в связи со всем этим, что такие огромные каменные сооружения, как Белый город Москвы и крепость Смоленска, стратегическое значение которых было еще большим, нежели Архангельска, Кеми и Царево-Борисова, строились без предварительных чертежей. Их составление предусматривалось, фактически, и «Уставом ратных, пушечных и других дел...», составленным военным инженером и «пушкарских дел мастером» Онисимом Михайловым в 1607—1621 гг.; во всяком случае в разделе «о строении долговечных крепостей» Михайлов писал, что, строя крепость, «прежде подобает с прилежанием место осмотрети и размерити по геометрийскому, сиречь по землемерному обычаю»268.
Чертеж Смоленской крепости Федор Конь мог сделать при составлении сметы и росписи на смоленское «городовое дело». Этот чертеж был, конечно, очень схематичным и в этом отношении ничем не отличался от строительных чертежей западноевропейского средневековья269. Однако он должен был давать представление о плане сооружения, а проставленные на нем основные размеры — позволить произвести его разбивку на месте и приступить к строительству. Подобного рода чертежи для гражданских зданий сохранились от XVII в.270
Постановка двух самых высоких многогранных башен Белого города Москвы на его противоположных концах и со стороны Москвы-реки, как и группировка наиболее высоких многогранных башен Смоленской крепости на берегу Днепра, позволяет думать, что Федору Коню было свойственно стремление композиционно закреплять основ-
265 Записка о путешествии в Россию Жана Соважа Диеппского в 1586 г. — «Русский вестник», т. 1, СПб., 1841, стр. 228.
266 ААЭ, т. I, стр. 439.
267 См. Д. И. Багалей, Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства, ч. 1, Харьков, 1889, стр. 8.
268 Онисим Михайлов, Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки, ч. I, СПб., 1777, стр. 91.
269 См. В. П. Зубов, К вопросу о роли чертежа в строительной практике западноевропейского средневековья. — Тр. ИИЕТ, вып. 7, М., 1957, стр. 231-246.
270 См. А. А. Тиц, Из истории развития архитектурно-строительных чертежей в России. — «Известия высших учебных заведений Министерства высшего образования СССР» (строительство и архитектура), № 7, 1958, стр. 173-178; А. А. Тиц, Два древнерусских проектных чертежа XVII в. — «Ежегодник ИИИ за 1960 г.»., М., 1961, стр. 5-16.
- 122 -
ные углы оборонительных сооружений и «повертывать» эти сооружения в сторону воды. Включив же Московский Кремль в береговой фасад Белого города и самую грандиозную Фроловскую башню в днепровский фасад Смоленской крепости, зодчий подчеркнул тем самым значимость этих фасадов, сделал их главными и наиболее выразительными. Весьма показательно, что устройство оборонительных сооружений Федора Коня соответствует в основном статьям упомянутого воинского «Устава» начала XVII в., который составлялся Онисимом Михайловым на основе иностранных источников, но с учетом русской действительности. Так, в «Уставе» говорится, что, прежде чем «каменную стену вести», надлежит «досмотрети, добро ли место к подошве... и... надобно ли... сваи бити и поперечины и длинношеи деревянные класти». Выше мы видели, что местами фундаменты Белого города Москвы и крепости Смоленска тоже выкладывались на уплотняющих грунт сваях, соединенных и «поперечинами», и «длинниками». «Устав» рекомендует не делать особо толстых стен со стороны естественных преград, так как «с такие стороны бывают городы крепки и без крепкие стены»; с таких сторон, разъясняется в нем, «нельзя города осадити ни наряду ставити ни приступу чинити»271. Разные толщины прясел стен у московского Белого города и у крепости Смоленска хорошо показывают, что это издавна известное на Руси положение272 также учитывалось Федором Конем. Согласно «Уставу», подошвенные бои стен должны были делаться «так, чтоб они как к приступу, так и к простой стрельбе пригожалися»273. Через подошвенные бойницы смоленской стены во время осад можно было стрелять вдаль, а при приступах — в упор по приблизившемуся противнику. «И мне то мнится, — писал в «Уставе» Онисим Михайлов, — что прибыльнее и лутче из малых пищалей стрелять, нежели из... великих тяжелых..., которые пригодятся блюсти к стенобою, а не в поле стреляти, а малым нарядом и средние статьи податнее из города в чужие полки стреляти». При этом он добавил, что если из малого наряда можно выстрелить трижды, то из большого только раз274. Размер бойниц Смоленской крепости, не превышающий у подошвы 20 см, свидетельствует, что они рассчитывались на применение малых, наиболее скорострельных пушек, более удобных и в обращении. По «Уставу», стены «в длину между башен» нужно было делать «до двухсот пятидесяти шагов и до трех сот шагов, а иные смотря по делу и по месту»275. У Белого города Москвы среднее расстояние между башня-
271 Онисим Михайлов, Ук. соч., ч. I, стр. 92.
272 См. В. В. Косточкин, Русское оборонное зодчество конца XIII — начала XVI вв. М., 1962, стр. 102-108.
273 Онисим Михайлов, Ук. соч., ч. 1, стр. 94.
274 Там же, стр. 97.
275 Там же, стр. 95.
- 123 -
ми было, как указывалось, 159 сажен (около 397 шагов), а у крепости Смоленска — 158 м (около 200 шагов). Следовательно, в основном, Федор Конь ставил башни «смотря по делу и по месту», исходя в первую очередь из условий существовавшего города — его планировки и направления уже сложившихся улиц. Так определялись им, очевидно, места для главных проездных башен. Затем между ними зодчий устанавливал места и для всех других башен. При этом имели значение не только условия рельефа местности, но и действенность прицельного огня пушек, которые впоследствии на них были установлены; эффективность и кучность их стрельбы ему наверняка были известны заранее. Это характеризует Федора Коня как опытного градостроителя и крупного военного специалиста, строившего не только с учетом сложившихся планов городов и требований русского военного зодчества, но и в соответствии с теми правилами, которые в области военного искусства действовали в ту пору на Западе. Отступления же от этих правил объясняются высокими качествами русской артиллерии конца XVI в., что особо подчеркивалось многими иностранцами276. В связи с этим и получилось, что среднее расстояние между башнями Белого города Москвы превышает норму, указанную в «Уставе» Онисима Михайлова.
Ранее было установлено, что башни Смоленской крепости по своему назначению и месту расположения могут быть объединены в группы. Изучение башен показало, что их устройство соответствует тем группам, в которые они входят. То же можно сказать и об архитектурной обработке башен. Есть основание в связи с этим предполагать, что Федор Конь стремился к определенной типизации объемов Смоленской крепости. Для этого он пользовался, возможно, «моделями», сделанными в натуральную величину прямо на месте строительства. По такой «модели», состоявшей из башни и участка стены в 1600 г. рубились, например, укрепления Царево-Борисова: «и прииде на то городище (место, где было намечено строительство. — В. К.) и град нача делати преже своим двором и здела своими людми башню и городни и укрепи великою крепостию. Потом же с того образца повеле и всей рати делати; и зделаша град весь вскоре и укрепиша всякими крепостьми»277.
Огромное количество башен у Смоленской крепости, определенная однотипность их групп и конструктивное единство стены в целом, рав-
276 См., например, Описание России неизвестного англичанина, служившего зиму 1557—1558 гг. при царском дворе. — ЧОИДР, 1884, кн. 4, отд. III, стр. 16-17; Письмо Иоанна Кобенцеля о России XVI в., стр. 150; Конрад Буссов, Московская, хроника (1584—1613), М.-Л., 1961, стр.83; С. М. Середонин, Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI в., СПб., 1891, стр. 24.
277 ПСРЛ, т. XIV, стр. 55; Летопись о многих мятежах... стр. 62-63.
- 124 -
но как и характер архитектуры башен, соответствующий типам, — все это позволяет предположить, что в Смоленске было создано несколько «моделей». При заранее установленном плане сооружения, эти «модели», включенные затем в общий ансамбль стен и башен, позволяли мастерам-строителям, руководившим работами на отдельных участках, вести строительство самостоятельно, обращаясь к Федору Коню только в крайних случаях. Для них это были своеобразные эталоны, которые, не лимитируя размеров возводимых башен, определяли их архитектуру и художественный образ. Цельность и единство архитектуры Смоленской крепости, сложенной руками огромного количества каменщиков, этому косвенное свидетельство.
Применение «моделей» в строительстве давало также возможность избегать простоев в работе отдельных строительных бригад, обеспечивало бесперебойность ведения работ по всей длине возводимого «города» и позволяло зодчему равномерно руководить всем строительством, переходя с места на место. Это повышало темпы строительного производства и ускорило создание крепости.
Исследователи не раз приходили к выводу, что на Руси вплоть до XVII в. архитектурный строй той или иной постройки создавался на основе соотношения стороны квадрата и его диагонали278. Установлено также, что форму правильного прямоугольника, одна сторона которого относится к другой, как сторона квадрата к его диагонали, имеет план Тульского кремля начала XVI в.279 Выявлено также, что квадрат с его производными имел большое значение не только в практике русских строителей, но и лежал в основе древнерусской системы мер длины280. Графический анализ многогранных башен Смоленска дает возможность установить, что их пропорции тоже построены на соотношении стороны квадрата к его диагонали (стр. 126). Так же выложены и прямоугольные рамки декоративных наличников на крепостных стенах и башнях Смоленской крепости (стр. 127). Федор Конь, как и зодчие более раннего времени, мог пользоваться в своей работе подобными же архитектурными методами. Выкладывая крепостные башни на основе соотношения стороны квадрата к его диагонали и делая в этом же соотношении декоративные детали, он вносил тем самым в архитектуру Смоленской крепости определенную слаженность и композици-
278 См. П. Максимов, Опыт исследования пропорций в древнерусской архитектуре.— «Архитектура СССР», 1940, № 1, стр. 68-71; В. Подключников, Архитектурный образ и пропорции. — «Архитектура СССР», 1941, № 5, стр. 58; А. А. Тиц, О методах пропорционирования в русском гражданском зодчестве XVII в. — «Научные доклады Высшей школы. Исторические науки», № 3, 1958, стр. 3-20; К. Н. Афанасьев, Построение архитектурной формы древнерусскими зодчими, М., 1961.
279 М. А. Ильин, Русский город и градостроительство XVI в. — ИРИ, т. III, M., 1958, стр. 387-389.
280 Б. А. Рыбаков, Русские системы мер длины XI—XV вв. — «Советская этнография», 1949, № 1, стр. 67-91; Б. А. Рыбаков. Архитектурная математика древнерусских зодчих. — СА, 1957, № 1, стр. 83-112.
- 125 -
онную взаимозависимость.
Сопоставление смоленских башен между собой позволяет установить, что Федор Конь с определенной последовательностью создавал постепенное нарастание декоративного убранства. При этом каждому типу башен он придавал и свой собственный художественный облик. Это хорошо выявляется при сравнении сохранившихся прямоугольных воротных башен с такими же в плане глухими башнями. Последние, как мы видели, имеют не только меньшие размеры и иные пропорции, но и более скромную архитектурную обработку, сделанную уже без применения белого камня, характерного для декорировки воротных башен. Благодаря этому было выявлено другое функциональное назначение прямоугольных глухих башен в общей системе крепости и подчеркнута их более скромная роль в ее художественном облике.
Одновременно, путем скромного введения дополнительных декоративных деталей, Федор Конь стремился внести разнообразие и в художественный облик однотипных башен, сделать их внешне непохожими друг на друга. Незаметное с первого взгляда, это разнообразие в декоративном убранстве башен одного и того же типа придает крепости еще большую красочность и живописность.
Обращает на себя внимание поразительное сходство некоторых профилированных вставок из белого камня на лопатках воротных башен Смоленска и их белокаменных порталов, сделанных с использованием элементов ордерности (стр. 128). Это сходство не будет казаться случайным, если принять во внимание, что Московское правительство конца XVI в., упорядочивая и удешевляя каменное строительство, ввело
Пропорциональный анализ многогранной башни Смоленской крепости
- 126 -
единую меру на белый камень и лимитировало размеры кирпича, изготовлявшегося на государственных заводах. Это, как видно, отразилось и на архитектуре Смоленской крепости, строя которую Федор Конь вынужден был применять и «стандартные» элементы. Четкость форм, геометрическая правильность построения и строгая прямолинейность этих элементов, а особенно карнизов порталов и профилированных вставок, которые по рисунку могут быть разделены на группы, позволяет говорить о применении зодчим каких-то шаблонов, выдававшихся им мастерам-каменотесам.
Отметим, однако, что «стандартизация» белокаменного убранства смоленских воротных башен не внесла скучного однообразия в их архитектуру. Стремясь избежать этого однообразия, Федор Конь «стандартные» элементы башен совсем незаметно для глаза ставил на фасадах либо немного выше, либо немного ниже, а их количество то уменьшал, то увеличивал. Менял он и пропорции белокаменных порталов башен, членя их боковые устои то на две, то на три части. Вместе с другими нюансами это отложило отпечаток и на художественный облик всей крепости. Ее архитектура характеризуется не столько графичностью и суховатостью, что в какой-то степени свойственно всему русскому зодчеству конца XVI в., сколько определенной свободой и живописностью, усиливаемой рельефом местности и застройкой города.
В литературе указывалось, что Белый город Москвы и укрепления Смоленска были построены Федором Савельевичем Конем по типу уже существовавших крепостей Московского государства. При этом отмечалось, что белгородская стена «по конструкции своей наружной боевой части напоминала Китайгородскую»281, а оборонительная система и архитек-
Пропорциональный анализ декоративного обрамления бойницы Смоленской крепости
281 Н. М. Коробков, Ук. соч., стр. 26. Сходство этих сооружений видят даже в близости поперечных размеров их стен (П. Миллер, Московский мусор. — «Московский краевед», № 3, 1928, стр. 12). О стене Китай-города см. И. Токмаков, Сборник исторических материалов о Китай-городской стене в Москве, М., 1894; И. Я. Стеллецкий, Китай-городская стена. — Старая Москва, вып. 2, М., 1914, стр. 53-67; И. Грабарь, К ремонту Китайгородской стены. — «Строительство Москвы», 1925, № 8, стр. 10-14; Н. А. Всеволжский, Стена Китай-города по Московской набережной. — «Московский краевед», вып. 3, 1928, стр. 3-8; М. Коробков. Стена Китай-города. - По трассе первой очереди Московского Метрополитена, стр. 106-31; Н. Д. Виноградов, Застройка и планировка от площади Революции до Старой площади. МИА, № 7, М.-Л., 1947, стр. 23-43.
- 127 -
Профили белокаменных карнизов Еленинской башни Смоленской крепости
(Обмер РСНРПМ)
тура Смоленской крепости ближе всего стоят к Московскому Кремлю 282.
Естественно, что величественные стены и башни Московского Кремля 1485—1495 гг и примыкавшие к ним укрепления Китай-города 1535—1538 гг. были хорошо известны Федору Коню. Знакомы были, по-видимому, зодчему и другие каменные кремли Московского государства первой половины — середины XVI в. — Нижнего Новгорода, Тулы, Коломны, Зарайска, Серпухова. В конце XVI в. эти сооружения, не-
282 С. Д. Ширяев, Ук. соч., стр. 30.
- 128 -
смотря на время, прошедшее с момента их создания, все еще считались лучшими образцами военно-инженерного и архитектурно-строительного искусства; в начале XVII в. стены новых крепостей рекомендовалось даже строить так, как «изстари в обычае бывает»283. Не исключено поэтому, что приступая к работам по укреплению Москвы и Смоленска, Федор Конь детально ознакомился с главнейшими из существовавших оборонительных сооружений284. Некоторые из имевшихся крепостей могли стать для него даже «образцами» подобно тому как в 1624—1626 гг. для строителей Можайского кремля таким «образцом» стал Китай-город Москвы285, а в 1653—1682 гг. для мастеров «Нового города» Кирилло-Белозерского монастыря — каменный «город» 1540—1550 гг. Троице-Сергиевской лавры286, отремонтированный и надстроенный в начале XVII в. после блестящего отражения натиска польских интервентов. В свете изложенного становится понятным определенное сходство Белого города Москвы и крепости Смоленска с более ранними, уже существовавшими во время их строительства укреплениями. Это сходство усматривается и в строительных материалах (белый камень и кирпич), и в технике полубутовой кладки, и в объемно-пространственной структуре сооружений, для которых характерна и прямолинейность стен и равномерность расстановки башен по всей их длине. Проявляется это сходство также в наличии цоколя с валиком, в устройстве арок на внутренней стороне стен, в ограждении боевого хода зубцами в виде ласточкина хвоста, в форме угловых и промежуточных башен и, наконец, в применении белокаменных деталей, контрастно выступающих на фоне кирпичной кладки. Очевидно, не случайны в связи с этим слова Станислава Немоевского, который в начале XVII в. говорил: «не казалось мне уместным описывать оборону или укрепление их (русских. — В. К.) городов, но припомним только два главнейших — Москву и Смоленск: по ним можно делать заключение и о других»287. Хорошо известно, однако, что возводимые по «образцам» храмы никогда не были им подобны. На примере «Нового города» Кирилло-Белозерского монастыря и реконструированного по древним описям
283 Онисим Михайлов, Ук. соч., ч. 1, стр. 95.
284 В 1475—1479 гг. строя в Москве Успенский собор так поступил Аристотель Фиораванти, внимательно изучивший предварительно архитектуру знаменитого Успенского собора во Владимире (В. Снегирев, Аристотель Фиораванти и перестройка Московского Кремля, М., 1935, стр. 77; М. А. Ильин, О постройке Московского Успенского собора Аристотелем Фиораванти. — Из истории русского и западноевропейского искусства, М., 1960, стр. 53-60).
285 См. Т. Н. Сергеева-Козина, Можайский Кремль 1624—1626 гг. — МИА, № 31, М., 1952, стр. 350 и 357.
286 См. А.Н. Кирпичников и И. Н. Хлопин, Крепость Кирилло-Белозерского монастыря и ее вооружение в XVI—XVIII вв. — МИА, № 77, М., 1958, стр. 160-163.
287 Записки Станислава Немоевского, стр. 157.
- 129 -
Соотношение стены Смоленской крепости со стенами кремлей в Туле и Зарайске
кремля в Можайске можно видеть, что архитектура этих сооружений также не соответствует тем «образцам», которые были взяты за основу при их строительстве. Белый город Москвы и крепость Смоленска не составляют исключения в этом отношении. Выше мы видели, что белгородская стена была отвесной на всю высоту, чем существенно отличалась от Китайгородской, имевшей снаружи наклон и навесные бойницы варового боя, а смоленская — снабжена средним боем и обладает большим количеством декоративных деталей, что не свойственно Московскому Кремлю288.
Существенно отличаются оборонительные сооружения Федора Коня и от других русских крепостей первой половины — середины XVI в. Правда, описи и другие источники не дают возможности вскрыть все особенности Белого города, но Смоленская крепость в этом отношении дает богатый материал. Так, в среднем высота ее стен колеблется, как мы видели, от 13 до 19 м. Такой высоты стены более ранних крепостей и основном не имеют. Только в Коломне они достигали 18-21 м289.
288 Говоря о Московском Кремле, мы исключаем пышные верхи его башен, появившиеся позднее Смоленской крепости.
289 См. Т. Сергеева-Козина, Коломенский кремль, стр. 136.
- 130 -
Арки стены Серпуховского кремля
Однако в Нижнем Новгороде их высота 12-15 м290, в Туле — 9-11 м, а в Зарайске — даже 7,8-9,9 м291. Не одинаковы и арки стен этих крепостей (стр. 130). Если в Смоленске они только на два кирпича заглублены в кладку и составляют девятую часть ширины стены, то в Нижнем Новгороде глубина арок равна половине общей толщины стены, в Туле они утоплены в кладку больше чем на четверть, в Зарайске занимают пятую часть всей ширины, а в Серпухове превращены даже в глубокие сводчатые помещения чуть ли не полностью занимающие толщину стены (стр. 131). Пропорции арок этих сооружений тоже разные. В Туле и Зарайске их высота равна диаметру, в Коломне — двум диаметрам, а в Смоленске — 2,5 диаметрам, в связи с чем они кажутся узкими и стройными.
Зубцы смоленской крепостной стены также имеют свою особенность. Снабженные прямыми головками и головками с двумя полу-
290 См. И. В. Трофимов и И. А. Кирьянов, Материалы к исследованию Нижегородского кремля, — МИА, № 31, М., 1952, стр. 330.
291 Приводимые, здесь размеры даны от современного уровня земли.
- 131 -
кружиями, они более вытянуты, нежели зубцы кремлей Нижнего Новгорода, Тулы, Коломны и Зарайска. Последние отличаются, кстати, еще и полукруглым заполнением в седловинах, которого нет в зубцах стен других русских крепостей XV—XVI вв.
Своеобразны и многогранные башни Смоленска. Правда, такие башни есть в кремлях Москвы, Коломны и Зарайска. Однако их диаметр значительно меньше. Не одинаково и количество углов у многогранных башен этих сооружений. В то время как в Коломне единственная многогранная башня имеет 18 граней, а угловые многогранные башни Зарайского кремля только по 12, сохранившиеся многогранные башни Смоленска расчленены на 16 граней (стр. 133), что делает их значительно богаче и пластичнее.
Сравнение Смоленской крепости с другими оборонительными сооружениями можно было бы продолжить, перенеся его на детали башен, однако приведенных примеров вполне достаточно, чтобы говорить, что ее строительство велось не просто «по образцу» какого-то уже существовавшего городового сооружения.
Весьма ощутимо отличие Смоленской крепости от уже имевшихся во время ее постройки крепостей вскрывается при ознакомлении с системой ее боя. В стенах кремлей Москвы, Нижнего Новгорода, Тулы и Зарайска эта система, как известно, везде двухъярусная. Двухъярусной была, по существу, и система боя в стенах Китай-города Москвы и кремля в Серпухове; разница состояла только в том, что их верхний бой был как бы двойным, рассчитанным на стрельбу вдаль через бойницы зубцов и на стрельбу вниз, через отверстия в уровне боевого хода. У стен Смоленской крепости Федор Конь не выложил навесных машикулей, как это имеет место у стен Китай-города и кремля в Серпухове. Он избрал трехъярусную систему боя, состоящую не только из подошвенных бойниц и бойниц в зубцах, но и из бойниц среднего боя, расположенных между ними.
Наличие среднего боя, бойницы которого расставлены в шахматном порядке по отношению к подошвенным, — главная и самая существенная особенность Смоленской крепости. Отсутствие такого боя в стенах более ранних русских крепостей позволяет считать его своеобразным изобретением Федора Коня. Снабдив смоленские стены средним боем, зодчий повысил плотность огня перед ними и, по сравнению со стенами крепостей с двухъярусной системой боя, сделал их более недоступными для противника. Это соответствовало характеру обороны укрепленных городов его времени. Если раньше, во времена Ивана Грозного, когда строились Китай-город Москвы и кремль Серпухова, защитники городов не могли предупредить вражеских штурмов и вынуждены были зачастую бить врага прямо под стенами, то во времена Федора Ивановича и Бориса Годунова, в связи с возросшими возможностями огнестрельного оружия, стали стремиться не допускать противника к сте-
- 132 -
Общий вид многогранной башни Смоленской крепости
нам, выносить огонь за пределы пристенной зоны и наносить осаждающим ощутимый урон на дальних подступах к крепостям, лишая их возможности штурма.
Новым явлением в русской военной архитектуре были также большие сводчатые камеры, которыми Федор Конь снабдил бойницы подош-
- 133 -
венного и среднего боя смоленской стены. В кремлях Москвы, Нижнего Новгорода, Тулы, Зарайска и Серпухова таких камер нет. Бойницы их подошвенного боя расположены непосредственно в арках и как бы прорезают толщу стен. Снабдив подошвенный бой смоленских стен камерами, Федор Конь приблизил тем самым дула пушек к их лицевой поверхности, не снизив при этом их прочности, и дал укрытие пушкарям, что было важно в условиях непогоды, — при наличии камер у подошвенных бойниц дождь не гасил запалов и не портил пушечного «зелья» перед выстрелами. С устройством же камер у среднего боя смоленской стены были получены «откатные» пространства, необходимые при применении пушек, стоявших на колесных лафетах292.
Ранее нигде не встречаются и декоративные обрамления по краям бойниц, столь характерные для архитектуры Смоленской крепости. Сделанные Федором Конем либо в виде простых прямоугольных рамок, либо в виде таких же рамок, но с треугольными фронтончиками, имеющими в некоторых случаях стрельчатую форму, эти обрамления богатыми пятнами выступают на огромных плоскостях стен и башен, смягчая их суровый облик, подчеркивая их масштаб и величественность. Оживляя Смоленскую крепость, они составляют еще одну особенность ее архитектуры, выделяя ее из числа всех других русских крепостей XVI в.
Особенно своеобразны белокаменные порталы воротных башен Смоленска (стр. 135). Их наличие в архитектуре крепости — явление весьма необычное в русском военном зодчестве. Правда, порталами обрамлены въездные арки тыльных фасадов Фроловской (Спасской) и Троицкой башен Московского Кремля. Однако здесь они выложены, в основном, не из белого камня, а из кирпича. Кроме того, устои порталов башен Московского Кремля не имеют членений и глубоких филенок, а их верхние части более скромны по рисунку. Все это делает их менее нарядными, а потому и менее значимыми в облике башен.
К особенностям архитектуры укреплений Смоленска следует отнести и необычную насыщенность воротных башен белокаменными перемычками с повторяющимися профилями на угловых и средних лопатках. Такого количества резных белокаменных деталей, обогащающих художественный облик крепостных башен, русская военная архитектура также не знает, как не знает она и богатых порталов, целиком выложенных из обработанных блоков белого камня.
Отметив, что «формы смоленских башен далеко не тождественны с московскими кремлевскими», и обратив внимание, что смоленская
292 О том, что в конце XVI в. городовой «наряд» был, как правило, лафетным см. А. Н. Кирпичников, Описная книга пушек и пищалей как источник по средневековой артиллерии. — «Сборник исследований и материалов АИМ», вып. IV, Л., 1959, стр. 267-272.
- 134 -
Портал башни Копытенских ворот Смоленской крепости
(Обмер РСНРПМ)
- 135 -
стена «по своим внешним формам более всего напоминает итальянские сооружения крепостей и замковых башен», И. М. Хозеров видел возможный прототип смоленских «круглых» башен в башнях средневекового замка Луго в верхней Италии (между Равеной и Болоньей)293. На основе этого некоторые исследователи указывают даже, что «городовому делу» Федор Конь учился у лучших мастеров Западной Европы294.
Несостоятельность такого заверения очевидна; примеров выезда русских строителей в другие страны для расширения практических знаний история древней Руси не знает, а источники о Федоре Коне не дают на это и косвенного намека. Случайно, по-видимому, и сходство многогранных башен Смоленска с многогранными башнями итальянского замка Луго. Однако зубцы в виде ласточкина хвоста, богатые ордерные порталы, массивные навесные машикули и сочные классические профили — это уже не случайное явление в архитектуре крепости. Их наличие в Смоленске должно объясняться, несомненно, не западноевропейским образованием зодчего и не его стремлением найти какой-то зарубежный прототип, а общим состоянием русской архитектуры, которая, развиваясь на национальной основе, с конца XV в. стала впитывать в себя все то новое, что привозилось приглашаемыми итальянскими мастерами. Смоленская крепость, имеющая определенное сходство с кремлями Москвы, Нижнего Новгорода, Тулы и Зарайска, в строительстве которых принимали зачастую участие и итальянские «стенные мастера», недвусмысленно свидетельствует, что замковое строительство Италии пользовалось на Руси популярностью и в самом конце XVI в. Интерес к нему не ослаб даже в XVII в., о чем можно судить по рекомендациям Онисима Михайлова: рассказывая, как строить крепостные стены, он ссылался на стены Турина, который, по его словам, «в нынешнее время во Италии лутчий именуется, и от многих искусных воинских людей славим бывает»295.
Немалое значение в творчестве Федора Коня играл и его широкий профессиональный кругозор. Ему, как «государеву мастеру», мог быть доступен архив Ивана Грозного. В нем среди грамот, списков, чертежей городов и различного рода книг, согласно описи 1575—1584 гг., были, между прочим, «книги Великого князя Василья, после отца его Великого князя Ивана»296, а в их числе могли быть руководства и по строительству. К книгам, наверняка известным зодчему, следует отнести, в частности, знаменитый трактат по архитектуре Витрувия, которого русские теоретики военного искусства начала XVII в. называли
293 И. М. Xозеров, Новые данные о Смоленской городской стене, стр. 6.
294 В. Столяров, Памятники смоленской старины. — Смоленский альманах, кн. 2. Смл., 1947, стр. 277.
295 Онисим Михайлов, Ук. соч., т. I, стр. 95.
296 ААЭ, т. 1, стр. 336.
- 136 -
не иначе, как «отцом и корнем» всех градодельцев и палатных мастеров297. Не надо забывать также о старых связях Смоленска с Западом (с Литвой и Польшей), откуда в Московское государство могли привозиться увражи и наставления по военному строительству. Они вполне могли использоваться Федором Конем в его архитектурной практике.
Таким образом, можно заключить, что Федор Конь, опираясь на уже созданное, вносил в архитектуру своих сооружений и то новое, чего не было в крепостях более раннего времени. Сила его таланта заключалась в знании общих принципов городового строительства и в гибком использовании их на практике, в умении внести разнообразие в архитектуру сооружений, избежав при этом повторяемости даже при однотипных формах и деталях. Искусство зодчего сказалось и в применении в военно-оборонительном строительстве сугубо гражданских архитектурных форм жилого и церковного зодчества, которым он в некоторых случаях придавал классическую трактовку, свойственную архитектуре Запада. Видное место среди архитектурных форм, употреблявшихся Федором Конем, принадлежит декоративным рамкам бойниц, напоминающими оконные наличники, и классическим белокаменным порталам, появление которых в военном зодчестве надо соотнести с расширением каменного палатного строительства в конце XVI в. Наличие этих форм в Смоленской крепости служит наглядной иллюстрацией царскому наказу 1591 г., называющему Федора Коня «палатным и церковным мастером». Отсутствующие на более ранних оборонительных сооружениях, они выдают руку зодчего, который работал также над созданием каменных церквей и гражданских построек. Благодаря этим формам созданные зодчим крепостные сооружения теснее связались с застройкой городов и их отдельными каменными зданиями.
297 Онисим Михайлов, Ук. соч., ч. 1, стр. 91. Известно, что в XVII в. для Пушкарского приказа переводились различные книги по строительству. Среди них была, между прочим, книга, в которой были «писаны образцы всяким немецким крепостям земляным и каменным» (См. С. Богоявленский, О Пушкарском приказе. — Сборник в честь Любавского, Пг., 1917, стр. 384-385).
- 137 -
С Вашими замечаниями и предложениями можно зайти в Трактиръ или направить их по электронной почте.
Буду рад вашим откликам!
 |
